Читать интересную книгу Под крышей МИДа - Галина Сидорова

С Сергеем Лавровым в начале 90-х мы, естественно, часто пересекались, и отношение к нему у меня было самое дружеское – открытый, веселый, неформальный, умный, профессиональный. Вскоре после его нового назначения иногда сталкивались на каких-то мероприятиях и перебрасывались телеграфными репликами. Он выглядел как человек, у которого дела идут хорошо, но при этом ему некомфортно. Как-то даже посетовал, что от него мало что зависит, руками развел: мол, "ты же понимаешь…" Тогда я понимала. Теперь нет.

Похоже, переживаемая Лавровым внутренняя борьба закончилась где-то к 2008 году, после войны с Грузией, когда пришлось уже сделать выбор. Профессиональный дипломат, в свое время сменивший Козырева на посту начальника управления международных организаций МИД СССР, заместитель Козырева с 1992 года, постоянный представитель России при ООН (1994–2004 гг.), заядлый рафтингист и футболист, автор гимна МГИМО, капустников и смешных стихов под гитару, а теперь еще и лауреат премии Союза писателей России "Имперская культура", полный кавалер ордена "За заслуги перед Отечеством" и нескольких орденов РПЦ, свой выбор сделал.

С приходом Лаврова влияние МИДа сначала возросло. Во многом это было связано с тем, что Путин все еще был увлечен внешней политикой намного больше, чем внутренней, и гораздо сильнее, чем экономикой с ее запутанными тенденциями и пугающими цифрами. Очень ему хотелось в мире засветиться. Лишний раз посмотреть в глаза Бушу или на худой конец Меркель. Как для человека из низов, для него это было важно. И кто, как не Лавров, в ту пору больше человек мира, чем функционер из администрации, мог в этом помочь.

В первый раз с ситуацией в Украине – а оранжевая революция пришлась на декабрь 2004 года – лавровскому МИДу, можно сказать, повезло. Поскольку обострялась она под чутким присмотром политтехнологов из кремлевского обкома – с конца 90-х Администрация президента прочно взяла на себя функции международного отдела ЦК КПСС. Ну, а МИД вроде как был в стороне. Не засветился.

​​В послушного исполнителя МИД начал превращаться в ходе обострения отношений с Грузией, окончившегося войной, потом была мюнхенская речь Путина. Ну и далее – со всеми остановками: Крым, Донбасс, Сирия…

"Никаких вопросов о том, что делать дальше, допустим, МИДу, как я понимаю, не задавали. – уверен Кунадзе. – А если и задавали, то ответ был "полностью одобряем, все правильно делается". На высоком уровне все боятся сказать что-то, что не понравится хозяину, – это советская система, сталинская система, и она обречена. Владимир Владимирович себя считает специалистом в области внешней политики. А раз он главный начальник, значит он и главный специалист. В экономике он не сечет, там он, может быть, послушает Кудрина. А во внешней политике он царь и бог".

Мой собеседник не без грусти вспоминает "веселого компанейского человека прогрессивных взглядов": "Чем больше я смотрю на эту нынешнюю катавасию, тем сильнее напрашивается аналогия с министерством иностранных дел нацистской Германии. Сергей Лавров во многом повторяет путь Риббентропа. Риббентроп ведь начинал как очень прогрессивный человек. В бытность послом Германии в Лондоне он был очень популярен. Замечательно воспитанный, тонкий, деликатный. А до превращения в того Риббентропа, которого повесили, оставалось совсем немного, в общем. И под руководством Риббентропа министерство иностранных дел Германии очень быстро превратилось в суперреакционное, суммарной реакционностью далеко превосходившее армейскую элиту, в которой многие люди были против того, что делала Германия при Гитлере…"

Вся эта, по выражению Кунадзе, "катавасия", особенно обострившаяся после аннексии Крыма, затронула не только "верхние", но и "нижние" этажи дипломатического ведомства.

​​Кунадзе поделился, как учил своих студентов одной важной премудрости: вечная проблема для сотрудника МИДа состоит в том, что, если он специалист, у него должны быть какие-то свои представления о том, что и как нужно делать. И не всегда эти представления совпадают с тем, что приходит в виде указаний. И чем выше вы поднимаетесь по мидовской лестнице, тем сложнее этот выбор, потому что вы больше понимаете и больше знаете, и от вас больше зависит. И если речь идет о тактических вещах, нюансах, то вы обязаны исполнять инструкцию, вы обязаны свое собственное несогласие засунуть куда-нибудь подальше, потому что существует дисциплина. Но, если вы видите, что не согласны с чем-то по принципиальным соображениям, то единственный выход для вас – уйти. Иначе либо сойдете с ума, либо напортачите. "Мне больше всего обидно, – замечает он, – что когда случилась аннексия Крыма, ни один человек не ушел – все остались на местах".

А сегодня все только усугубляется. Мой собеседник уверен, что если бы заложенный в начале 90-х тренд на встраивание в западное сообщество, которое худо-бедно проводил Ельцин, продлился еще лет десять, то в этой обстановке успело бы вырасти новое поколение людей. "А тренд этот прервался и был окончательно загублен, когда Россия вступила в тот период, который в Германии характеризовался так называемым веймарским синдромом. Когда люди почувствовали некоторое улучшение жизни, когда им уже не надо было ложиться спать с мыслью, где бы завтра заработать деньги, вот тогда они задумались о том, что их обидели, оскорбили, унизили. Это то, что в чистом виде повторилось в России.

И вот тут, собственно говоря, те настроения, которые как бы дремали в МИДе и носителями которых были люди, работавшие в советское время, возродились. Очень много дряни всплыло, в том числе уже представители нового поколения, которое выросло на раннем этапе "вставания с колен". И они продолжатели традиции того, старого МИДа и той старой советской системы в осовремененном и более хамском виде – в выражениях они не стесняются. А ведь, собственно говоря, собачиться легче, чем разговаривать".

"И я боюсь, – продолжает дипломат, – что если это продлится еще какое-то время, потом-то все равно все накроется медным тазом – придется начинать заново. И на этот раз чистить МИД, как и многие госструктуры, придется до корня. Надежда только на то, что есть какой-то процент порядочных, честных людей, которые, как и в советское время, сейчас просто помалкивают".

Сегодня мидовцы, как, впрочем, и чиновники всех других мастей, предпочитают помалкивать. Тем более что объективно их нынешнее материальное благополучие несравнимо с тем, что два десятилетия назад. Даже в кризис средняя зарплата в центральном аппарате МИДа, по мартовским данным Росстата, за прошлый год приросла на 29,9 процента и составляет 148 тысяч рублей в месяц. (Хотя аппарат правительства "переплюнуть" не получилось:даже с учетом некоторого понижения зарплат там зарабатывают 232 тысячи рублей, а в аппарате президента – 217 тысяч).

Полагаю, в какой-то степени эта тенденция отражает укрепившиеся позиции самого Лаврова внутри путинской элиты. С одной стороны, он никогда в нее не входил – все знают ближний круг Путина поименно. С другой – в последнюю пару лет, похоже, стал к этому кругу ближе. В знаменитом майском (2015 года) интервью Russia Today в ответ на новую волну сообщений о причастности Путина к коррупции глава президентской администрации Сергей Иванов неожиданно впервые упомянул своего тезку в новом контексте: "Есть множество людей, близких к Путину. Например, мой хороший друг, министр иностранных дел Сергей Лавров. Министр обороны Сергей Шойгу. Директор ФСБ Александр Бортников. Нынешний советник президента по нацбезопасности Николай Патрушев. Я могу за них поручиться".

Это странное "поручительство", правда, звучит несколько двусмысленно – словно напоминание о том, что время от времени, чаще перед очередными пертурбациями в рядах правительства, и до МИДа докатываются отголоски большой кремлевской коррупции. То всплывают некие подметные письма о махинациях с квартирами и участками в высоких дипломатических кругах, то вдруг публикуется отчет Счетной палаты (лето 2015 года), из которого следует, что не все средства, выделенные на поддержку соотечественников в Украине, дошли по назначению. То появляется публикация об американской компании Endeavor Group, известной тем, что защищает в США интересы Олега Дерипаски. А теперь вот еще и тем, что в 2012 году выступала в качестве "консультанта министра иностранных дел Российской Федерации Сергея Лаврова по политическим и юридическим вопросам", о чем говорится в отчете самой фирмы. Хотя подобный одиночный вброс мог быть сделан и собственными "соседями" в качестве напоминания: мол, "большой брат следит за тобой".

А ГДЕ ВЫ БЫЛИ СО ВСЕМ СВОИМ МИДОМ?

Когда наблюдаешь за действиями министра и его команды со стороны, возникает ощущение, что российская дипломатия в последние годы сильно опростилась, огрубела.

"Жаль это признавать, – говорит Андрей Колосовский, – но по сравнению с 90-ми российская дипломатия стала примитивней с точки зрения профессионализма. У нас практически не осталось многослойных каналов общения с теми же американцами, даже если сравнивать с советским временем".