Читать интересную книгу Законы выживания - Андрей Кивинов

Водитель — молодой туркмен или таджик, судя по манере езды, гастарбайтер, заботливо, без тени иронии поинтересовался у стоящей троицы:

— Не дует, подлюки?

Пролетарии переглянулись, одновременно побагровели от праведного гнева, после чего тот, что стоял ближе к дверям, вполне предсказуемо ответил:

— Ты чё гонишь, черножопый?! Сам ты подлюка нерусская!

— Мало вас скинхеды топчут, — добавил второй, отодвигая с дороги первого. — Ну-ка, Димон, подвинься, я ему объясню, кто тут подлюка!

Разгневанных пролетариев поддержала злобствующая интеллигенция. Еще бы! Скоро русскому человеку прохода не будет от иноземцев. Совсем поляны не секут: мало того что живут нелегально, работают подпольно, не платя налогов, так еще и коренное население унижают. Какая уж тут дружба народов, толерантность и политкорректность. По ушам собаке!

В ухо подлец и получил. Рабоче-крестьянским кулаком-кувалдой и, конечно же, огорчился. Вильнул от расстройства рулем вправо.

А скорость у маршрутки немалая. Какой гастарбайтер не любит быстрой езды? У них план, план… На дорожке утренний гололед, хоть коньки надевай. Закрутило маршрутку, завертело в зимнем вальсе. Вместе с орущими матом пассажирами. Таджик в руль вцепился, словно утопающий в спасательный круг, тоже что-то орет по-своему, по-таджикски, выровнять курс пытается.

Да куда там! Хорошо, на встречную не вынесло, иначе жди беды-катастрофы с убитыми и ранеными. После двух «двойных тулупов» врезались в бордюр и застряли в сугробе, благо обочину никто не чистил. Когда мотор заглох, народ, потирая ушибы и дружно оскорбляя водителя последними словами, выбрался из салона. Тот предъявил справедливые претензии пролетарию:

— Ты што тываришь?!! Зачем биёшь?

— Сейчас еще добавлю! Ты кого подлюкой назвал, насекомое?! Я те сейчас испорчу мимику лица! Руль на башку надену!

Могучий трудящийся схватил щуплого таджика за отвороты куртки и оторвал от земли.

— Никого я не обизивал, — оправдывался тот, дрыгая ногами, — хотель люк закырыть, штоб не дуло… Люк, люк…

Он показан на крышу маршрутки, оборудованную вентиляционным люком.

От жесткой расправы гастарбайтера спасла дама, выбравшаяся из машины последней.

— Молодой человек, водитель спрашивал, не дует ли вам под люком. Оставьте его в покое. Чуть из-за вас не убились.

— Да, да! — закивал головой таджик. — Под люки, под люки…

— По-русски научись говорить, прежде чем за баранку сесть, урюк.

Леночка окончание разборки не видела. Не до того. Надо бежать на ближайшую остановку и садиться в другое такси. А попробуй теперь сядь. Все машины уже полными приходят, а разгружаются только у метро. И на пятнадцать рублей попадешь, а денег в обрез, родители только через неделю переведут. Да, действительно неважнецки день начинается. Вот тебе и суеверие…

Леночка училась на третьем курсе морского технического университета, в бюджетной группе, на экономическом факультете. В Питер приехала из райцентра Новгородской области. Отец, державший на родине небольшую сеть продовольственных лавочек, мог оплачивать единственной дочери съемное жилье. Подвернулся неплохой вариант — однокомнатная квартира с мебелью по очень гуманной цене. Обычно за такие деньги даже комнату в коммуналке не снять. Правда, был один минус — дом стоял на другом конце города, до университета приходилось добираться больше часа на перекладных и метро.

Но Леночка не боялась трудностей. Она вообще была человеком положительным со всех точек зрения, воспитанным в провинциальной чистоте и строгости. Училась прилежно, без «хвостов». По ночным клубам и дискотекам с подругами не болталась, коктейли не пьянствовала, табак и анашу не курила, мяса почти не ела и молодых оболтусов на квартиру не водила.

Но, по правде говоря, особо гулять было не на что. Стипендии не хватало даже на проездной, спасибо, родители переводили раз в месяц на сберкнижку прожиточный минимум. Во время предвыборных кампаний Леночка подрабатывала раздачей рекламных буклетов и листовок. Шестьдесят рэ в час. (Особенно хорошо листовки брали водители — ими удобно протирать запотевшие стекла, но это к истории отношения не имеет.) На каникулах торговала у отца в одной из лавок.

В общем, довольно типичная студенческая ситуация.

Сегодня был семинар — опаздывать никак нельзя.

И, как назло, ни одной маршрутки, хоть бегом до метро беги.

Ушлые частники на древних «Жигулях» заряжали на пять рублей больше. Ничего не поделаешь, придется ехать.

В метро тоже не повезло: сначала остановился эскалатор, потом состав застрял в тоннеле минут на двадцать.

Короче, в университете Леночка появилась через сорок минут после начала занятий. Но, слава Богу, преподаватель относился к ней лояльно. Он всегда ставил Леночку в пример разгильдяям и папочкиным мажорам:

— Если бы все имели такой характер, в мире не было бы войны.

В общем, пронесло. Но на перемене неудачная поездка в маршрутке напомнила о себе. Сломался каблук на сапоге. Во время пируэта машины на гололеде один из попутчиков неудачно наступил на Леночкину ногу. Видимо, каблук дал трещину, а сейчас развалился окончательно. Поэтому вместо обеда пришлось бежать в ближайшую обувную мастерскую и платить двойную цену за срочный ремонт.

Стипендию задержали, что в такой день и неудивительно. Пришлось занять денежку у богатых сокурсников, приезжавших на учебу на пестрых иномарках. Но к доброй Леночке в группе относились хорошо и всегда одалживали.

Перед последней парой к ней подошла подруга Лариска, тусовочная троечница, но человек, в принципе, неплохой. Поэтому Леночка безвозмездно помогала ей с курсовыми и контрольными.

— Алёнчик, слушай. Мои предки сегодня на дачу собрались на лыжах кататься. С ночевкой. Квартира пустая будет. Давай, позовем Ксюху и устроим девичник. Отметим пятницу, тринадцатое. А утром прямо от меня в институт.

— Лар, у меня с финансами проблемы.

— Не парься, предки мне оставили на выходные. И на выпить хватит, и на закусить. Ну что?

Леночка прикинула и согласилась. Действительно, сколько можно дома скучать? А у Ларки квартира большая, красивая, места всем хватит.

«Опять-таки развеюсь немного, отойду от высшей математики и экономических формул. Иначе совсем в синий чулок превращусь».

Третья подруга, Ксюха Петушкова, тоже согласилась сразу. Она только что перенесла разрыв с очередным молодым человеком и нуждалась в отвлекающих культурных мероприятиях.

Праздничную атмосферу сильно подпортила погода. Когда подруги вышли из стен высшего учебного заведения, началась яростная, экологически грязная метель. Ветер завывал, словно обкурившаяся травки собака Баскервиллей, огромные стаи ворон с карканьем кружились над городом, норовя попасть в турбины самолетов, прохожие валились на гололеде, ломая берцовые кости. В воздухе висела агрессия.

Логичная, в общем, картина.

Пятница, тринадцатое.

А вы что хотели? Чтобы в такой день птички пели и бабочки порхали? Нонсенс. Только негатив!

Хорошо, Ларкино жилище находилось совсем рядышком, буквально в двух остановках от университета. По пути подружки завернули в магазин-подвальчик, прикупили пару бутылок сухого вина, колбасной нарезки и консервированных овощей.

Родители, как и обещали, укатили на дачу. Барышни накрыли стол в большой комнате, чтобы заодно смотреть телевизор. После первого тоста («За нас, молодых и красивых, и наш бешеный успех!») и дежурных реплик про диету, гламур и болячки принялись обсуждать любовную драму Ксюхи.

— Не переживай. Там с самого начала всё было понятно, — вынесла свой вердикт всезнающая Ларка, — этот мальчик не твоего калибра.

— Это почему, интересно?

— От тебя до него — тысячи условных единиц.

— А при чем здесь условные единицы?

— Притом, что с такими деньгами у мальчика есть возможность выбора. А также частой смены игрушек.

— Я не игрушка! — возмутилась брошенная Ксюха. — Да он мне в любви на коленках клялся! Это он мне надоел, а не я ему! Урод конопатый!

— Девчонки, успокойтесь, — встала между подругами Леночка, — мы что сюда, ссориться пришли? А парней нынешних действительно не поймешь. Вон, прошлым летом к нам приехал один такой из Москвы. Набираю, мол, группу девушек для конкурса программистов в Германию. Проезд и проживание за счет принимающей стороны. У нас пять дурочек и повелись, поехали. А в Германии паспорта у всех отобрали — и в бордель. Вот такое программирование.

— Это ты к чему?

— К тому, что сейчас никому нельзя верить.

— Поэтому у тебя никого и нет. Симпатичная девчонка, а превратила себя в монашку.

— А мне пока никто и не нужен! — заключила Леночка, нанизывая на вилку маринованный огурец, оказавшийся, кстати, кислым и водянистым. В подвальчике не брезговали торговать просроченными продуктами. Или просто не повезло — день такой «хороший».