Впрочем, Нина писала эсэмэски все реже и разговоры гораздо быстрее заканчивала, мол, плохо слышно, или неудобно говорить, потому что экскурсия, или прилегла отдохнуть.
Макс в какой-то момент поразился: он что, ревнует?! Ха-ха-ха! Небывалое дело! Он не может ревновать! Он не знает такого чувства! И тем не менее… Тем не менее что-то кололо внутри, когда она прижимала трубку к уху, понижала голос, прикрывала рот ладошкой и чуть виновато смотрела в сторону Макса. Что-то кололо. Не больно, нет… Но все же…
А потом был конкурс красоты, на котором она блистала! Макс болел за нее до хрипоты, отбил все ладони, аплодируя, и даже кричал на судей, когда она заняла второе, а не первое место.
Но Нина была счастлива! Она беззаботно заливалась смехом, с улыбкой воспринимала сыпавшиеся со всех сторон поздравления и комплименты в свой адрес, сверкала глазами и говорила Максу:
– Вот завтра на конкурсе «Мистер-2008» я на тебя посмотрю!
– А я не пойду! Ни в каких конкурсах не собираюсь участвовать!
– Как это не пойдешь?! Пойдешь обязательно!
И он пошел и на следующий день занял третье место, чем гордился потом долго, вплоть до самого отъезда Нины…
Короче, Макс сам не понял, как влюбился. То же самое можно было сказать и про Нину. Но если его чувство захватило, как говорят, безоглядно и безрассудно, всецело и страстно, то Нина все же окуналась в новые ощущения с оглядкой, с некоей горчинкой в виде чувства вины перед Левой.
Все же Леву она любила давно и стабильно, и ей было странно наблюдать за своим пошатнувшимся чувством к нему. Странно, неловко, стыдно…
Хотя почему ей должно быть стыдно? Непонятно! Она ему не жена, она никогда не клялась ему в верности, ничего не обещала.
Видимо, будучи преданным человеком, она невольно переживала из-за своей измены. И не просто измены. Ну бывало в ее жизни что-то вроде случайной связи, легкого флирта или небольшого пикантного приключения. А здесь, сейчас, все складывалось иначе. К Максу ее влекло. Она ощущала интерес. Кроме того, поскольку их чувство было взаимным, то страсть усиливалась, желание близости возникало вновь и вновь с нарастающей мощью, что говорило о развитии отношений. И вот еще что отметила Нина: они каким-то чудесным образом идеально подходили друг другу. Одинаковые вкусы в еде, похожие увлечения, схожая реакция на происходящее…
Высокий интеллект, взаимная заинтересованность, неиссякаемая тяга друг к другу, неутоленность желаний и боль при мысли о разлуке…
Впрочем, никто и не собирался разлучаться. Наоборот, строились планы совместных мероприятий и свиданий по возвращении…
Нина лежала недолго. Она встала вскоре после того, как Лева ушел. Понимала, что обидела его, но не могла переступить через себя, не считала нужным изображать нежность там, где ее нет, не считала возможным притворяться, лицемерить, играть.
Конечно, иной раз приходится в жизни что-то изображать из себя этакое. Но не в постели же! В постели-то зачем? Чтобы не обидеть партнера?! А зачем тебе такой партнер, которого ты можешь обмануть? И зачем вообще такие отношения, при которых ты не можешь быть самой собой?!
Когда-то хочется близости, когда-то нет. Это же естественно и нормально. Ненормально как раз обратное: изображать страсть и экстаз, когда их нет и в помине. По мнению Нины, это было бы нечестно по отношению к себе! А Нина считала, что врать себе недопустимо и даже преступно. Поэтому старалась быть искренней. Вот и сейчас – сама попалась в свою же собственную ловушку. Не хотела видеть Леву, но сказала «приезжай!». Не хотела спать с ним, а отказать не смогла. И что хорошего из этого получилось? Да ничего хорошего! Теперь волнуйся, налаживай отношения, объясняйся…
А может, оно и к лучшему? Может, обиделся, и бог с ним? Сейчас это, пожалуй, самый лучший выход из ситуации…
Предстоящая встреча в аэропорту немного волновала Нину. Они расстались с Максом три дня назад и переписывались-перезванивались все это время, и все же Нина опасалась возможного охлаждения или изменения отношений. Она неотрывно вглядывалась в людей, выходящих в зал прилета, нервничала и была недовольна собой за такое неоправданно тревожное ожидание.
Но когда Макс вышел, подошел к ней, обнял, прижал к себе крепко-крепко, она размякла, расслабилась и будто бы растаяла в его руках. Они стояли на глазах у сотен людей, замерев в объятии, и почему-то никто не раздражался, не делал им замечаний. Видимо, аэропорты и вокзалы – это те места, где вполне приемлемы поцелуи и прочие излияния радости… Их обходили, объезжали, проходили мимо, кто с тележками, кто с багажом. Люди выглядывали своих, узнавая знакомые лица, радуясь возвращению и с пониманием относясь к чужим проявлениям нежности. Даже нескромным…
Нинина жизнь изменилась. В ней не просто появились новые чувства. В ней появились новые взаимоотношения, которые заполонили ее целиком и полностью. Теперь она почти не бывала дома. Они жили вдвоем в квартире Макса, что было крайне удивительным для него.
Никогда прежде женщины не задерживались в его жилище дольше, чем на ночь. Ну максимум – на выходные. И то ему подчас это казалось слишком. Он уставал от присутствия постороннего человека в доме, утомлялся, напрягался… Ловил себя на том, что вынужден искать темы для разговоров или придумывать какое-то общее дело. Но кроме интима никаких общих дел не придумывалось, не получалось. Короче, он томился, раздражался и старался ограничивать свое общение с девушками краткосрочными свиданиями.
Теперь же, с появлением Нины в его жизни, многое поменялось. Так органично, уютно и спокойно ему не было никогда. Ни с одной женщиной он не испытывал такого комфорта, как с ней. И вот что странно: Нина ничего особенного не делала – не угождала, не заигрывала, не пыталась понравиться. Она просто жила, просто была рядом. Такая естественная, такая искренняя. Просто, видимо, они подходили друг другу, были созвучны и гармонично сочетались в обыденной жизни.
После той размолвки Лева не находил себе места. Все валилось из рук, все не ладилось… Настроение было ужасным. И самое страшное – в нем поселилось сомнение. И еще – неуверенность. Если раньше он был спокоен за свою личную жизнь, то теперь его уверенность заметно пошатнулась. Если раньше ему казались незыблемыми отношения с Ниной, то теперь вдруг они повисли на волоске, и он не знал, что предпринять. Они же не ссорились, не ругались. И вроде бы ни в какой конфликт не вступали, но отношения разладились. Охлаждение было настолько очевидным, что обманываться было бы глупо…
Лева понимал, что надо бы прояснить ситуацию, и в то же время не решался… Тогдашний его вопрос насчет развода казался ему настолько неумным теперь, по прошествии какого-то времени, что становилось стыдно. И вроде бы все правильно сделал – спросил, а хочет ли Нина, чтобы он развелся. Это же логично, вполне логично, потому что если нет, то и не надо. Значит, ее все устраивает, и пусть все остается по-прежнему.