Сама же знаю, что уже никогда не буду прежней.
Девочка с медовыми глазами попала в мое сердце и осталась там навсегда. В Руське я увидела себя маленькую.
На мне искушающее платье, поэтому Гарсия быстро заканчивает с ужином и ведет меня в номер, в постель.
Мурчу, как он любит.
Но сама ничего ощущаю. Ничего, что происходит здесь и сейчас.
Мне кажется, что я всё еще стою там, рядом с Русей. Ее грязная малюсенькая ладошка в моей руке, и я ее чувствую так остро, что меня бомбит от счастья.
От материнского счастья.
Глава 8
Полина
Просыпаюсь в холодном поту. Ощупываю простынь под собой – промокла насквозь.
Мне снова снился кошмар про Виталину…
Даже сейчас, когда я точно знаю, что сестра здесь, рядышком со мной, в Москве, и я могу встретиться с ней в любой день, чувствую себя дискомфортно. Не могу расслабиться, отпустить ситуацию.
Даже наоборот, болезнь под названием «нерадивая сестра, приносящая гору проблем» обострилась, и рецидив только набирает обороты. От него не сбежать. После встречи с сестрой, знаю наверняка, она что-то затевает.
– Ну, почему она не хочет и не может жить нормально, как все люди! Боже мой, Вита! Чего тебе не хватает? – кусаю губу и чувствую во рту металлический привкус крови.
Я помогла Виталине всем, чем могла. Накопила за пять лет почти два миллиона долларов, отдала их адвокатам, чтобы они вытащили сестру из тюрьмы. Оплатила пластическую операцию, новые документы на имя Изабелла Гарсия.
Все деньги, что перечисляла тройняшкам их бабушка Яся, мама Васи, я копила на вызволение сестры из тюрьмы. Я не могла жить нормально, зная, что она там одна в четырех стенах.
Я простила Виту за подставу.
Меня обвинили в краже документов и жестких дисков из сейфа Воронцовых, меня беременную выставили на улицу, из-за того, что не сдала сестру – близняшку.
Амнистировала Васю, его отца Егора. За то, что не приняли «воровку» в семью.
Я смогла полюбить Аську. Мы даже стали заклятыми подругами.
Родных папу с мамой даже обвинять ни в чем не стала. Разве они виноваты, что какой-то подлец, выбрал в качестве мести – похищение новорожденных девочек у молодых родителей. Это же надо было додуматься, разделить близняшек и подкинуть их в детские дома в разных уголках нашей необъятной страны. Так мог поступить только нелюдь.
Хотя… ради денег люди способны и на большее зло.
Мамуля! – перед глазами стоит холеное любимое лицо Марины. Я по сей день забываюсь, обращаюсь к ней как к подруге, зову ее Мариной,
Не представляю, как рассказать тебе о том, что я всё время знала о Вите, о ее местонахождении. Сестра взяла с меня слово, что я не выдам ее никому.
Если расскажу тебе, она посчитает меня предателем.
Если промолчу, то буду знать наверняка, что я никчемная дочь!
Ты ведь до сих пор считаешь, что возможно, это правда, и Виталинка умерла. А она есть. Вы сейчас дышите с ней одним московским воздухом!
– А-а! – от бессилия луплю кулакам о подушку.
Почему Вита не хочет понять и простить всех? Одним махом перечеркнуть всё плохое, что случилось с ней за эти годы. У нее есть всё, чтобы начать жизнь с чистого листа. Деньги, помощь близких, новое имя.
Я лично помогу ей обрести хорошую профессию. Не надо ей соваться к этим компьютерам.
Вздрагиваю.
Легко рассуждать. Мы с ней одинаковые, обе не мыслим жизни без компьютеров. Я – переводчик по профессии, сама выбрала компьютерную анимацию. Поэтому ни капли не удивлена, что моя сестра выбрала жизнь хакера. Конечно, она могла бы стать программистом. Но я считаю, будет лучше изолировать ее от программного обеспечения.
Может, ей открыть салоны красоты? Майка будет счастлива! Да, и Марина тоже.
Жаль, что будущее возможно лишь при одном условии, Вита должна найти общий язык с Василием. А значит, она должна рассказать ему про чертову игру и заказчиков.
Вспоминаю хитрый прищур ее зеленых глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она точно не пойдет на это.
Еще этот Андрэ! Как избавить сестру от собственного мужа и удастся ли? Возникло стойкое ощущение, что она прикипела к нему.
Почему с сестрой всегда всё так сложно и пахнет криминалом?
Кажется, придется снова ее покрывать?
Если Василий узнает, очень разозлится. Он ведь взял с меня слово, что я буду объективна во всём, что связано с сестрой.
Накануне мы так и не поговорили с ним о Вите, о краже. Из гостиницы я вернулась в расстроенных чувствах, поэтому муж не осмелился задать вопросы. Вася старательно избегал любых упоминаний о моей близняшке. Зря!
Мы взрослые люди, прекрасно осознаем, что она снова есть в нашей жизни. Она – часть меня.
Данный факт придется принять, и подумать крепко, как жить с этим дальше.
Провожу холодной ладонью по простыни, где по моим расчетам должен спать муж. Пусто.
– Вася? – удивленно открываю глаза, и тут же солнечный луч заливающий комнату, запрыгивает ко мне в кровать. – Какого лешего? – скатываюсь с кровати, недоуменно взираю на будильник.
Время десять-ноль-ноль. И мы с детьми опоздали в садик.
– Ну, вот, – всплескиваю руками. – Раньше только Ева Пчелкина опаздывала, теперь я вольюсь в ее стройные ряды непунктуальных мамашек. Нехорошо получается. МариВанна проест плешь претензиями и намеками, ославит на всю группу.
После скоростного душа, бегу в гардеробную. Надеваю спортивный костюм, и широкими шагами следую на первый этаж. В доме пусто, не слышно никаких разговоров.
Набираю мужа:
– Вася, ты где?
– Еду на работу.
– А дети?
– Отвез в детский сад.
– Почему меня не разбудил?
Обычно я несу ответственность за нашу семью, а тут муж проявил самостоятельность.
– Тебе всю ночь снился очередной кошмар, я хотел, чтобы ты выспалась, – выдает заботливо. – Если бы я мог, то запретил бы с НЕЙ встречаться!
– Не смей трогать Виту. Ты обещал, – повышаю на мужа голос.
– Я и выполняю! – Вася впервые в жизни бросает трубку, не дав мне сказать последнее слово.
Осознаю, что между нами снова пробежала кошка, и имя ей Вита!
Громкий звонок мобильного вырывает из неприятной действительности, рассыпающейся на два равных жизненных осколка, в одном из которых отражается вездесущий силуэт Виты, в другом – недовольная тень Васи. Два самых близких человека снова рвут меня на части.
Смотрю на экран, вижу номер Сони Мармеладовой, воспитательницы.
– Сонечка? – тут же отвечаю на входящий вызов.
Воспитательница пытается что-то сказать, но сдавленные рыдания мешают мне понять произносимые ею слова.
– Что стряслось?
– Мне очень-очень нужны сто детских юбок. Я отдам деньги, с зарплаты накоплю и отдам.
– Нормально объясните, зачем сто юбок, какой размер, цвет. Театральная постановка намечается?
– Нет! – Снова всхлип. – Тут приезжала одна барышня иностранная, порвала Руслане Алешкиной новую юбку, подаренную вами, обещала взамен купить сто юбок. И обманула. Исчезла.
– Господи! – падаю в расстроенных чувствах на стул. – Руся плачет?
– Хуже. Капризничает, отказывается есть, ни с кем не разговаривает. Как маленький волчонок забивается в самый темный угол, и сидит там, молчит, насупившись. Она больше никому не верит. Это страшно!
– Всё из-за юбок? Сегодня же привезу!
– Нет, не из-за юбок! Будь они неладны. Понравилась эта Белла Руське, запала ей в сердце. Девочка мечтала ее встретить еще раз, взглянуть хоть одним глазочком. Очень гордилась, что она понравилась Белле. А теперь что же получается? Всё обман?
– Белла? – вскакиваю с места. – Изабелла Гарсия?
– Да! Вы ее знаете?
– Еще бы! – приеду к вам после обеда. Выключаю телефон и в гневе швыряю его на стол. – Виталина! Какого черта?! Ты же сама росла в детском доме, как ты могла так вероломно поступить? Разве можно обманывать шестилетнего ребенка?