склонился к девчонке и, намеренно чуть укусив ее губу, сорвал запретный поцелуй. Несколько секунд, словно ворованных у кого-то. Щелк. Щелк. Щелк. Он сумел взять себя в руки и поднять голову. Растерянный взгляд Маши в доли секунд зажегся гневом, и горячая ладонь тут же отвесила ему звонкую пощечину. Девчонка тут же вырвалась из его рук и, отъехав на приличное расстояние, обернулась. Потирая ушибленную щеку, Яр самодовольно улыбнулся, отвечая на ее негодование усмешкой.
— Ой, придурок, — услышал он неподалеку от себя чей-то разочарованный выдох, но было откровенно плевать. Глазами прошелся по трибунам, чтобы посмотреть на реакцию этого хмыря. Тот бросил холодный оценивающий взгляд на игрока и развернулся, чтобы покинуть арену. По пути он подозвал к себе главного тренера и перекинулся с ним несколькими словами, после чего просто удалился.
— Смеляков, закругляйся, — скомандовал Анатолий Михайлович с дальних трибун, — достаточно с тебя. Твой фэйс уже не фотогеничен.
Громкий смех партнеров по команде словно ушат холодной воды охладил его спесивость. Дьявол, эта девчонка вновь смогла выставить его на посмешище перед всей командой, и виноват в этом был, прежде всего, он сам. Поддался собственной слабости. Посмотрел вслед уходящей Маши и почувствовал некую досаду. Что на него нашло, какой бес вселился? Ее присутствие действовало на него разрушающе, лишало мозгов и чувства самосохранения. Если б не ее пощечина, сам бы не знал, чем закончилось все. Ему б теперь думать о последствиях своей выходки, а он лишь только о ней, занозе этакой…
Последствия не заставили себя ждать. В ближайшей игре Смеляков был заявлен на скамейке запасных. И второй, и третий матч тоже. На его карьере и больших мечтах можно было поставить крест. Никогда ранее его не оставляли вне игры. Да и других игроков без причины тоже. Хотя, причина-то тут была, и Яр даже знал какая. Сомнений быть не могло, только по личному указанию одного из руководителей клуба он мог вынужденно отдыхать, наблюдая за игрой без права повлиять на ее исход. Вице-президент по маркетингу — Соболев Станислав Игоревич. Ревнив оказался, не простил подката к его молодой протеже. Даже отец отчего-то молчал, не пытался поучить его уму-разуму. Значит, действительно, все дело было в уязвленной гордости топ-менеджера.
Настроение было ни к черту, и Яр вымещал его как мог на тренировках, где никто не смел ограничивать его в ледовых сражениях. Унижаться перед кем, просить вернуть в игру он не собирался. Анатолий Михайлович сам решит, когда наказание должно закончиться, а сам Смеляков сделает все от него зависящее, чтобы показать, что он в силах играть и запал его никуда не делся.
Глава 5. Вспоминать нельзя забыть
После той злосчастной фотосессии Маша клятвенно обещала себе все забыть и больше никогда к этому не возвращаться. Отец тактично не стал расспрашивать ни о чем, просто спросил, все ли нормально и требуется ли поговорить. Но она посчитала, что эпизод не стоил и ломанного гроша… Мама, конечно же, услышала все за вечерней чайной посиделкой на широком диване в уютной гостиной перед работающим лишь фоном телевизором, но, в отличие от отца, попыталась выведать немного больше информации. Маша ограничилась лишь сухой констатацией факта, дав понять, что эпизод закрыт и ей не интересен.
Ан-нет. Как же она ошиблась в самой себе. В свободное время она думать ни о чем другом не могла, снова и снова прокручивая в голове тот момент. Она тогда так растерялась. Не от неожиданности, нет — каким-то чутьем понимала, что не избежать поцелуя. Слишком уж настойчив был парень, слишком явно обозначал свое желание. Смелые прикосновения для камеры, будоражащий огонь в темных глазах. Ей стоило прилагать много усилий, чтобы напоминать себе ежесекундно: идет съемка, вокруг них слишком много людей. Да еще и появление отца было совершенно некстати. Дожить бы до окончания этой съемки, поскорее прочь от этого наглеца. Но она и сама не понимала, отчего так подгибались ноги, едва только ощущала его руки на себе. Какое-то наваждение. И ведь он ей не понравился даже. Совсем. Что там может нравиться? Огроменный рост под метр девяносто против ее метра шестидесяти четырех, а уж на коньках и того выше? Или широченная фигура в этой спортивной экипировке? Правда сегодня он был в обычной одежде, не своих «доспехах», но Маша как-то не разглядела его, сосредоточившись более на попытках держать себя под контролем. Да чего там говорить, она даже лица его не могла толком разглядеть — не могла себя заставить посмотреть на это самодовольство. Не выдержала в одну из поездок на выступлениях и залезла-таки в интернет познакомиться хоть бегло.
Ярослав Смеляков, гласила запись статьи, российский хоккеист, нападающий, 22 года, дата рождения, рост 187 сантиметров, выступает за клуб такой-то, воспитанник московского хоккея, принимал участие в чемпионате мира среди игроков до 18 лет. Отец тренер того же клуба, ранее был тренером в московской школе хоккея. Информация крайне скупая, но все же даже сухие цифры статистики говорили ей о его хорошей результативности. Уж Маша-то в этом разбиралась. А потом она не смогла отказать себе в просмотре его фотографий и инстаграм профиля, который был малоинформативен ввиду малого количества публикаций и не давал никакого представления о жизни хоккеиста вне льда. Тяжело вздохнув, Маша закрыла приложения. Нечего глазеть на него.
И все же зацепил он ее. Не сказать, что хорош собой, но это тот самый типаж мужчин, которые с возрастом становятся адски притягательными и мужественными. И тогда этот набравшийся опыта хищник уж точно не отпустит свою добычу.
Подлила масла в огонь сомнений Аня. Сестра позвонила спустя несколько дней после злополучной съемки, довольная, аки лиса, и сразу же вывалила новости, словно ушат холодной воды:
— Ты видела, что о тебе пишут? Я тебе ссылку кинула. Это что, правда?
— Нюсь, погоди, я не совсем понимаю, о чем ты. Дай посмотрю хоть одним глазом, у нас же не приветствуется собирание всяких сплетен в интернете.
Открыла ссылку и сразу в глаза бросился заголовок: «Хоккеист Смеляков и фигуристка Соболева зажгли своими чувствами лед».
Машу словно ударили. Сильно так, под дых.
А снизу под небольшой статьей были фото. Явно не те, которые делал приглашенный профессионал, а из архивов кого-то из присутствовавших на съемке.
— Что за бред, — пораженно произнесла она, не веря собственным глазам, снова и снова прокручивая ленту новостей. Несколько дней прошло, а фото только появились в сети.
— Ну, бред, не бред, а отец долго маме