Читать интересную книгу Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор

– Конечно, уважаемый! Баши опять сделал предложение матчинским братьям стать его сыновьями. А те снова сказали: «Кому нужен блудный отец, когда жив настоящий?» Возможно, Файтулла и не против подумать над предложением, но его брат непреклонен.

– За что он так ненавидит нашего правителя?

– Это знает только Аллах…

– Похоже, быть новой войне с Матчой, – задумчиво произнес Абдулла.

– Тогда и с Пенджикентом тоже, – ответил Вагиз.

– Что, Саттах-беку тоже было сделано подобное предложение?

– Да. И бек ответил, что не может пойти в сыновья к тому, кому годится в отцы…

Аксакалы опять замолчали.

– Нет, – сказал Мустафа, – на двоих одновременно у баши не хватит сил… Война будет только с одним… Интересно, с кем?..

– Стратеги, – язвительно произнес старый Шамси, вставая с соседнего дастархана. – Да ни с кем не будет. Баши все силы держит на Анзобском перевале. На юге сейчас затишье. Урусы в Душанбе только и ждут, чтобы им дали шанс. Баши сейчас не до Матчи с Пенджикентом.

Старик ушел, слегка припадая на левую ногу. Собеседники проводили его взглядом.

– Стареет «железный Шамси», – произнес Абдулла, – раньше он не говорил глупостей.

– Ну так у него за плечами уже больше ста лет. Или меньше? А, Мустафа?

– Кто считает чужие годы, уважаемые. Но Шамси воевал еще с немцами, а после той войны прошло семьдесят два года. И надо сказать, голова у него светлая…

Окрестности Новосибирска, Заимка

Владимир Пчелинцев

– Ну, здравствуй, товарищ полковник!

Невысокий худощавый мужчина лет за пятьдесят уверенно вошел в кабинет Пчелинцева и протянул хозяину руку.

– И тебе не хворать, господин смотрящий, – отозвался тот, криво усмехаясь, но на пожатие ответил.

– Все не можешь забыть мое происхождение? – усмехнулся гость. – Зря, батенька, зря. Мы уже десятилетие как легитимная власть. Товарищ Хрущев столько не продержался. Не говоря уже о Ельцине или Горбачеве. Годика через три, глядишь, еще и выборы забабахаю. Прямые и всеобщие. И референдум какой-нибудь…

– Вот знал я, что прячется в тебе гнилое либерастическое нутро. И это при такой-то фамилии!

– И чем тебе не нравится моя фамилия? Между прочим, только благодаря ей слово «товарищ» – официальное обращение в Новосибе. Народу приятно, что ими руководит товарищ Сухов…

– Это их демократы до Войны так достали… Ладно, Валерий Николаевич, рассказывай, с чем приехал. Ни на минуту не поверю, что запросто так в гости заскочил.

– Не просто, Глебыч, не просто… Проблемка нарисовалась… Даже и не знаю, с чего начать…

– С начала начинай, с начала…

– Сначала Война была, это ты и без меня знаешь. А по итогам Войны этой к власти в Энске пришел бывший московский бандит Валера Сухой, он же товарищ Сухов, уважаемый градоначальник сей административной единицы по настоящий день…

Пчелинцев слушал дурачащегося Сухова не перебивая. Надо человеку с мыслями собраться – пусть собирается, видно же, гложет его что-то…

– А сейчас у товарища Сухова проблемка образовалась, вот и приехал он к коллеге ее обсудить.

– Так в чем проблемка-то?

– У тебя как с урожаем в прошлом году было?

– Глупые вопросы задаешь. Какой, к черту, урожай, если снег к июню не весь сходит, а в начале сентября ложится!

– Не совсем глупые, Глебыч, не совсем. Урожаи ни к черту, если на посев снимаем – за счастье. Так?

– Так.

– Поголовье скота увеличивается незначительно, если не уменьшается. Ведь и у тебя тоже? То набег какой, то кормов не хватает, то падеж… Так?

– Точную статистику не помню, но допустим…

– Набеги алтайцев не достают?

– Казахи больше. Но участились, согласен. Ты к чему ведешь, Валера?

– А к тому, что падение населения остановилось, даже прирост есть, а еды все меньше. Голод нам грозит. И тебе тоже, только попозже, как запасы сожрете. А главное, не вижу я, где продукты брать. Свои не растут, покупать не у кого. Не нравится мне такая перспектива. Вот решил заехать, узнать, может, у тебя на эту тему какая дельная мыслишка завалялась…

Было все, конечно, совсем не так. Визит свой Сухов согласовал еще три дня назад. Не могли начальники такой величины позволить себе кататься по области наудачу. Может, когда-то он и был бандитом, но сейчас в лице Валерия Николаевича Новосибирск имел вполне приличного руководителя. То, что город продержался эти десять лет и более того – люди там жили, а не выживали, – полностью его заслуга. Не признать этого Пчелинцев не мог, оказывается, и в этой среде попадались нормальные люди. А может, власть не всегда портит человека, может, и наоборот бывает. Единственное: со своими бывшими «коллегами» Сухов расправлялся без всякой жалости. Но это было давно, в первый год правления. Впрочем, полковник в этом вопросе был с ним полностью солидарен. Даже пример в свое время показал.

А озвученная мэром проблема и на самого Пчелинцева давила давно и уверенно. Какие бы ни были запасы, если их не восполнять, то рано или поздно они кончатся. Со всеми вытекающими… А поскольку речь идет о еде – результатом будет голодная смерть. И неважно, произойдет это через год, десять лет или сто. Искать решение надо сейчас, потом будет поздно.

Увы, восполнения не получалось. Хотя сначала казалось, что обещанной ядерной зимы после Войны не обнаружилось. Но нет, планета не простила человеку издевательства над собой и ответила вполне адекватно. Зимой все сидели по своим углам, боясь лишний раз нос высунуть, чтобы не отмерз в пятидесятиградусный мороз. А короткое прохладное лето (температура редко поднималась выше пятнадцати градусов) «радовало» затяжными недельными дождями, от которых дороги превращались в реки, а реки становились похожими на Волгу в районе дельты…

Расти в подобных условиях ничего не хотело. Точнее, хотело и даже пыталось, но вот результат этих попыток был неутешительным.

Могло бы спасти животноводство, но окрестные крестьяне в первую же зиму поморозили скот. Вроде и привычны сибиряки к холодам, но всему есть предел: когда спохватились и вспомнили, что коровники и фермы толком не утеплены, было поздно. Пытаясь спасти поголовье, растаскивали животных по домам. На Базу, где удалось наладить нормальное отопление, гнали стадами и отарами, не разбираясь, кого кормит конкретная деревня: город или бригаду. Везли на всем, что было, Витька Безручков, тогда еще прапорщик, как-то притащил корову и трех овец на броне своего БТРа… Все равно потеряли почти все поголовье. От Новосиба помощи не было и быть не могло. Пчелинцев удивлялся, как Сухову удалось спасти людей в почти разрушенном, замороженном городе, какой уж тут скот. Единственная радость, что мяса в ту зиму было предостаточно. Его даже сумели сохранить (еще бы, оно и без всяких мер оттаяло бы только к августу), и еще какое-то время проблем не ощущалось. Но время это давно кончилось.

Восстанавливалось поголовье медленно. В том числе и из-за того, что именно скот был целью набегов как мгновенно одичавших алтайских племен, так и многочисленных казахских банд. Первые приходили под звон шаманских бубнов, вторые – без всякой религиозной мишуры, но и те и другие под аккомпанемент автоматных очередей и взрывов гранат…

Крестьяне кое-как могли прокормить себя. И только. О серьезной помощи бригаде, а тем более городу говорить не приходилось.

Торговать было не с кем. Единственный уцелевший анклав в пределах досягаемости находился в Омске. С омичами имелась устойчивая связь и неплохие отношения, но ситуация с продуктами там была еще хуже новосибирской.

– А что твои ученые за холода говорят?

– Ученые… Г-о печеное… Хорошего ничего не говорят! Я вот что думаю, Глебыч! Переселяться надо.

– Чего???

– Переселяться, говорю, надо! На юг, где можно нормально сельское хозяйство организовать. А сюда наши потомки вернутся. Когда пыль в атмосфере осядет, или из-за чего нас морозит так. Либо переселяться, либо вымирать.

С минуту Пчелинцев ошеломленно смотрел на собеседника. Потом осторожно произнес:

– Слушай, Валера. Я всегда знал, что ты волюнтарист. Но не настолько же! Ты сколько народа переселять собрался?

– Тысяч двадцать.

– И как ты их собираешься везти?

– Ты не поверишь, Глебыч! На автобусах! У меня этого добра немерено. Не в том проблема. И не в охране даже, у нас вместе тыщи полторы бойцов наберется, любую колонну защитим. В другом затык. Куда идти?

– И?

– Что «и»?

– Ну раз ты все продумал, то вопросы задаешь риторические, а ответы давно знаешь. Так выкладывай.

– А вот этого ответа я не знаю, Владимир Глебович, – посерьезнел Сухов. – Тут очень сильно думать надо. Неблизкий путь предстоит, очень неблизкий.

– И почему, – проворчал Пчелинцев, – каждая наша встреча кончается сидением за картой…

2020 год

Таджикистан, Фанские горы, плато вершины Большая Ганза

Санька