Роджер пальцами расчесал волосы и поправил шейный платок. Жаль, что она леди. С дамами без титула всё было проще. Сами липли к принцу и подобострастно смотрели в глаза. А здесь приходится наизнанку выворачиваться.
Несколько минут он просто стоял возле дивана. Корабль оторвался от воздушного пирса и поплыл к Утёсу семи ветров. Два часа туда, два часа обратно.
“Не дождёшься, — мысленно вспылил лорд-декан. — Я в благородство играть не буду. Никуда не уйду”.
И он сел рядом с Каролиной.
Думал, ему тут же прилетит пощёчина. Или визг будет стоять на весь корабль. Но леди продолжала изображать спящую.
“Вот и славно”, — улыбнулся он про себя и устроился поудобнее.
Корабль шёл мягко, Каролина глаз не открывала. Через полчаса её на самом деле сморило в сон. Тело обмякло, голова оказалась на плече у Роджера. Его первым побуждением было отстраниться, но… Он этого не сделал. Глядя на золотистый шёлк волос, на длинные ресницы, лорд-декан боялся дышать.
Они никогда не были так близко. От Каролины исходил тонкий аромат цветов и чудесный, присущий только ей запах. Манящий, дурманящий разум.
Роджер замер. Нужно немедленно прекратить это безумие! Разбудить её, а лучше уйти в другую каюту. Но лететь ещё долго. Может быть, она и правда устала.
Прядь волос скатилась на лоб. Роджеру отчаянно захотелось поправить её. Хоть на мгновение, но коснуться пальцами бархатистой кожи.
Нет, с искушением нужно бороться! Леди Нейшвиль — его студентка. Он о её будущем в науке должен беспокоиться, а не предаваться бесплодным грёзам. Ничего между ними быть не может. Ни единого поцелуя!
Корабль качнулся, упав в воздушную яму, и Каролина отвернулась к окну. Роджер выдохнул, чувствуя, как напряжение покидает тело. Жар уходит. Провёл ладонью по лбу и увидел влажный след на пальцах.
“Ничего не может быть, — повторил себе. — Ничего”.
***
Щëки оставались пунцовыми до самого конца полëта. И даже когда стюарт предупредил о посадке, я продолжала смущëнно прятать взгляд. Не дай боги, Роджер подумает, что я специально положила голову на его плечо.
"Это был знак, нужно продолжать осаду".
Ох, нет, я просто не выспалась. Волновалась из-за внимания сыщика. Попасть в поле зрения главы тайной канцелярии — не то, о чём мечтает человек со скелетами в шкафу.
Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметила, что декан колдует. То, как он работал с потоками, завораживало. Он поддевал энергию будто нить тонким крючком, изящно подтягивал к себе и вплетал в узор заклинания. Я засмотрелась на его сосредоточенное лицо. Очертания гладкого волевого подбородка слегка поплыли, а в следующую секунду кожа стала чернеть от щетины. Бородка росла с невероятной скоростью.
— Это иллюзия? — ахнула я.
— Одиннадцатого уровня, — подтвердил декан, продолжая работать над изменением внешности.
Рыжие кудри темнели на глазах, выпрямлялись и укорачивались. Стали жëсткими, почти чëрными. Одиннадцатый уровень означал, что иллюзию можно пощупать, понюхать и разглядеть с близкого расстояния как элемент реального мира. Кроме того, поддерживать её и подпитывать не требуется. Она работает автономно. Лорд Этан-Бейли может отвлекаться на другие заклинания, не боясь снова "порыжеть" в самый неподходящий момент.
— Феноменально, — с искренним восторгом выдохнула я. — Первый раз вижу магию высшего порядка.
— То есть вы поступили в лучшее учебное заведение королевства, проучились первый курс на факультете с очень сильным преподавательским составом, а иллюзию одиннадцатого уровня заметили только на моей щетине? — лорд-декан сощурился и тут же улыбнулся. — Хорошо. Вопросов к учёным коллегам у меня нет.
Я едва удержалась, чтобы не открыть от удивления рот. Однако! И что же в здании факультета было профессионально замаскированной фальшивкой? Проклятье! Я же теперь учиться спокойно не смогу, буду приглядываться к каждой мелочи.
— Вы знаете, что это жестоко? — насупилась я. — И вредит учебному процессу. Пожалейте, лорд Этан-Бейли, хотя бы намекните. Иначе дни и недели будут потрачены на бесплодные поиски.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Незнакомец с глазами Роджера слегка наклонился ко мне. Ровно настолько, насколько позволяли приличия.
— Когда-нибудь я буду настолько пьян, что сам расскажу. А пока ищите, леди Нейшвиль, ищите.
Он бросил мне вызов! Я вцепилась в подлокотник дивана и напомнила себе, что нельзя поддаваться на провокации. Прожила год в неведении и оставшиеся проведу как ни в чём не бывало. Сдались мне эти иллюзии одиннадцатого уровня!
А Роджер откровенно веселился. Одернул мундир и пошёл открывать дверь каюты за мгновение до того, как в неё постучали.
— Мы на месте, — объявил Гарольд Прим и смерил декана быстрым взглядом. — Вижу, вы уже “переоделись”. Пока такой маскировки достаточно. Но в будущем, леди Нейшвиль, вам придётся менять ученическое платье академии на одеяние лекаря. По легенде вы приписаны к тайной канцелярии штатным врачевателем. А лорд Этан-Бейли будет водить ваш батискаф.
Удивитель меня сильнее было уже невозможно. Я застыла на диване и хлопала ресницами, как дебютантка на первом балу.
— Я знаю, что вы не в курсе, — по-птичьи сложил голову на бок господин Прим. — Мы за тем и прилетели, чтобы я всё объяснил на месте. Итак, мы на Утёсе семи ветров. Маленьком скалистом острове посреди Бушующего океана. Под нами подводный хребет, и, возможно, разветвлённая сеть пещер. Точнее мы сказать не можем, что-то блокирует действие исследовательских артефактов. Чуть дальше на север руины подводного царства. О них-то вы слышали?
— Да, лорд Этан-Бейли рассказывал на лекции.
— Чудесно, — глава тайной канцелярии щёлкнул пальцами. — Значит, я могу перейти к сути. Учёные всецело поглощены исследованием руин и грызнёй, кто должен копать первым: факультет морских глубин или факультет недр. Тайной канцелярии не важно, чем закончится противостояние. Наша задача — проследить, чтобы полёту научной мысли никто не мешал.
У чернобородого декана дёрнулась щека, но он промолчал. Понятно. Целей у тайной канцелярии много. Мне их знать не положено, а я и не рвалась. Формулировка “проследить, чтобы никто не мешал” студентку второго курса полностью устраивала.
— Мы разбили лагерь на утёсе, — невозмутимо продолжил господин Прим. — Два десятка палаток. Больше просто не поместилось. Растительность здесь скудная, крупных животных нет. Всё необходимое привозим на летающих кораблях. Есть крошечный полевой госпиталь на случай, если кому-то из сыщиков станет плохо. Ваша роль — изображать приходящего лекаря. Понимаете принцип, да? Вы можете прилететь в любой момент, осмотреть больного и улететь обратно.
— Удобно, — согласилась я. — Не придётся пропускать слишком много лекций и семинаров.
— Да, — вставил замечание Роджер. — Это было условие академии. Я могу допустить редкие отлучки, но не в праве отдавать вас в распоряжение тайной канцелярии на всё время, пока длится операция.
— Благодарю, — искренне прошептала я.
Морской воздух моему хвосту ох как не полезен. Чем реже я буду подходить к солёной воде, тем лучше.
— Теперь о батискафе, — господин Прим мельком посмотрел на Роджера и снова устремил взгляд ко мне. — Признаюсь, здесь начинается единственная опасная часть нашего предприятия. Исследовательские артефакты не работают. Мы не знаем, что творится под водой дальше светового луча на носу батискафа. Подозреваем о существовании некого защитного барьера, но засечь его не можем. А по рассказам осведомителей, тайная подводная лаборатория прямо под нами. Что делать?
— Нырнуть глубже? — робко предположила я.
— Да, — немедленно откликнулся лорд-декан. — На ту глубину, где растут собранные вами в прошлом году юзифиции.
“Да-да, на ту глубину, куда может нырнуть один океанолог из ста”, — ёрничал внутренний голос.
Так вот что так заинтересовало тайную канцелярию! Как я добралась до юзифиций, а потом вернулась обратно живой и здоровой. Когда погружаешься слишком глубоко, кроме опасности стать ужином для морских хищников, есть вероятность просто-напросто уснуть под водой. Сначала тебя преследует слабость и лёгкое головокружение, но, чем ниже идёшь ко дну, тем сильнее пьянеешь. Будто два бокала красного полусладкого выпил и даже кремовым пирожным не закусил. Заканчиваешь почти так же, как запойные пьяницы. Глубоко засыпаешь. В воде. Насмерть. “Прекр-р-р-расно, — негодовала я. — Превосходно! И как выкручиваться? Дяденька-глава-тайной-канцелярии, я ныряю глубже других студентов, потому что в солёной воде мои ноги превращаются в хвост”.