Читать интересную книгу Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов

Арестованный поднял потяжелевший взгляд от стола на следователя. Тот в ответ безразлично улыбнулся:

– Да-да, именно так. Дело, как ты понимаешь, превыше всего. Поэтому извини, дружище, тебе придется остаться. И забудь про гарнизонную тюрьму. Перевозить туда тебя никто не собирается. Хочешь мне что-нибудь сказать?

Курсант на несколько секунд прикрыл глаза, тяжело вздохнул, а потом неожиданно упрямо мотнул головой:

– Я все понял. Надо – значит, надо. А говорить мне нечего…

Виноградов равнодушно пожал плечами, забрал папку со стола, поднялся со своего табурета и пошел к выходу из камеры. Но, не дойдя до двери одного шага, внезапно остановился и резко развернулся к арестованному. Тот продолжал сидеть за столом, угрюмо и зло глядя перед собой.

Следователь ухмыльнулся и опять сел на свое место. Он внезапно как-то внутренне изменился. Перед Левашовым сидел уже совсем другой человек. Курсант каким-то шестым чувством неожиданно понял, что это не следователь, а боец. Воин, взращенный каким-то чудовищным механизмом, способным перемалывать людей и делать из них то, что можно назвать одним словом – Хищник. Именно так, с большой буквы. И насколько он был недавно нелеп в своей попытке противостоять этой машине для убийства и добыче информации. А еще он понял, что они почти одногодки, но то, через что прошел сидящий напротив него человек, делает того неизмеримо старше, мудрее и циничнее…

«Следователь» еще несколько мгновений с любопытством рассматривал арестованного, а потом тихо проговорил:

– Можешь называть меня Горе…

Левашов весь подобрался, чувствуя, что наступает какой-то переломный момент в его жизни:

– Я понял, товарищ Горе…

Тот в ответ удрученно вздохнул:

– Ни хрена ты еще не понял, Хлюст. Ладно, ближе к делу. Будем считать, что первый этап ты успешно прошел. Перейдем ко второму. Тебе повезло. Во-первых – принято решение, что операцию с твоим начальником школы продолжать нецелесообразно. Во-вторых – мне нужны такие ребятишки, как ты: ухватистые, думающие, все подмечающие, умеющие грохнуть троих спецов, но при этом вроде как честные и порядочные. В общем, ангелы с дерьмом на крыльях. Поэтому я могу дать тебе шанс.

В глазах у курсанта плеснула надежда:

– Какой шанс?

Следователь, не отвечая, опять вытащил из-за голенища сапога финку, поднял с пола валяющуюся пустую банку, из которой ел тушенку, тремя быстрыми движениями превратил ее в небольшой лист жести и швырнул его арестованному. Потом расстегнул висящий на боку планшет, вытащил из него сложенную карту и бросил ее через стол курсанту:

– На карте красным кружком указана точка, где я тебя буду ждать через два часа, считая с этого мгновения. Как поступить с куском железа – сам знаешь. Что будет с караулом – мне неинтересно. Сумеешь выйти отсюда и добраться до меня, будем говорить дальше. Не сумеешь – значит, была неудавшаяся попытка к бегству убийцы трех курсантов спецшколы. Тебе две минуты на изучение карты. Время пошло.

Ровно через две минуты Виноградов встал со своего места и забрал у курсанта карту:

– Через полчаса сюда войдет начальник караула со своими людьми вправлять тебе мозги. Удачи.

Больше не обращая никакого внимания на арестованного, «следователь» подошел к двери камеры и стукнул в нее кулаком:

– Охрана, открывайте…

Дверь почти тут же распахнулась, и «следователь» скомандовал открывшему ее бойцу:

– Начальника караула – ко мне.

Дверь захлопнулась за его спиной, и послышались удаляющиеся шаги…

Левашов взял со стола лист жести, в который превратил банку Горе, и внимательно его оглядел. Сильными пальцами смял его, превращая в треугольник, за одну строну которого можно было крепко ухватится. Провел острым углом получившегося оружия по ладони, и на ней появились капли крови. Курсант задумчиво их лизнул, а потом тихо рассмеялся…

На узкую лесную дорогу, которую рассматривала сверху зимняя луна, тяжело дыша, выбежал мужчина в рваной гимнастерке. Гимнастерка была вся изорвана и в каких-то темных, почти черных пятнах. Несмотря на усталость, мужчина крепко держал в руках карабин, а на его поясе висела тяжелая кобура. Он остановился в тени сосны, взглянул на небо, ориентируясь по звездам, а потом настороженно огляделся по сторонам. Его внимательность была вознаграждена, так как метрах в пятидесяти от себя он увидел силуэт «эмки». Мужчина внимательно в него вгляделся, несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, а потом осторожно, прячась в тени сосен от предательского света луны и совершенно не хрустя снегом, начал подходить к машине, держа карабин на изготовку к стрельбе. Он уже было подошел к автомобилю вплотную, когда внезапно сзади в его затылок уперся ствол пистолета и послышался тихий голос:

– Брось оружие на землю и медленно расстегни поясной ремень.

Мужчина на мгновение замер, а потом разжал ладони. Его карабин почти неслышно упал в снег. Затем он нарочито медленным движением расстегнул ремень с тяжелой кобурой. Тот сытой змеей улегся рядом с карабином. Невидимый собеседник скомандовал:

– Теперь руки на машину, ноги как можно шире. Исполняй.

Мужчина немедленно выполнил и эту команду. Сноровистые руки быстро, но тщательно его обыскали, а потом послышался еще один приказ:

– Открой заднюю дверцу и сядь в машину.

Мужчина явно облегченно вздохнул и быстро проскользнул внутрь «эмки». Там, после ночного февральского мороза, было удивительно тепло. Беглец вдавился спиной в сиденье, пытаясь в нем растворить накопившийся в теле холод. Передняя дверь водителя открылась, в машину проворно сел другой мужчина, завелся двигатель, и автомобиль, не включая фар, двинулся вперед по лесной просеке. Проехав с километр в молчании, водитель чуть повернул голову:

– Рядом с тобой на сиденье пакет, Левашов. В нем телогрейка и ушанка. Можешь одеться.

– Есть одеться, товарищ Горе.

Водитель хмыкнул:

– Горе – это для особых случаев, курсант. Я теперь твой командир, и обращаться ко мне следует «господин Старшина». Почему «господин», объясню позже. Повтори.

– Вы теперь мой командир, и обращаться к вам следует «господин Старшина».

– Молодец. Слушай дальше. Ты теперь не просто убийца, а беглый убийца. На тебя уже разосланы ориентировки по всей стране с приказом живым не брать как чрезвычайно опасного преступника. Ты уже разжалован, уволен из рядов вооруженных сил и заочно приговорен Военным трибуналом к высшей мере наказания. И ты теперь Сапсан, а не Хлюст. Вопросы?

– Вопросов нет. И я теперь Сапсан.

– Отлично. Сейчас одевайся, Сапсан.

Дождавшись, когда бывший арестованный оденется, водитель, не отрывая внимательного взгляда от дороги, протянул руку к сиденью рядом с собой, взял с него большую металлическую коробку и передал ее назад:

– Внутри хлеб, сало, сахар и папиросы. Во фляге – чистый спирт. Можешь есть. Потом разрешаю выкурить три папиросы и сделать пять глотков спирта. Размер глотков и их периодичность – на твое усмотрение. Это будет твое последнее курево и спиртное на следующие два месяца. Действуй.

Ехали они долго, почти всю ночь. Сапсан, хоть и разомлевший от тепла, еды и спирта, старался постоянно следить, в какую сторону его везут. И он понял, что делал это правильно, когда внезапно машина остановилась. Горе несколько раз включил и выключил фары, а потом, не поворачивая головы, скомандовал:

– Назови направление нашего движения.

Бывший курсант спецшколы мгновенно подобрался:

– Мы двигались вначале на восток, а потом на юго-запад, объезжая Брянск, господин Старшина.

– Хорошо. Сейчас будет проверка. Руки на колени и не делай резких…

Договорить он не успел, так как кабину машины с двух сторон осветили прожекторами, а возле бокового стекла со стороны водителя возник военный в белом маскхалате. Горе быстро опустил стекло и повернул лицо к неизвестному. Тот осветил его фонариком, перевел свет на Левашова, внимательно оглядел и несколько раз втянул носом воздух:

– Следующий кандидат, Горе?

– Так точно, господин лейтенант.

– Психопортрет, IQ?

– Универсал, сангвиник, сто сорок пять.

– Боевой псевдоним дал?

– Так точно. Сапсан.

– А почему пьян?

– Это мое решение, господин лейтенант. Он за последние сутки не менее четырех положил. В первый раз. Я перестраховался от возможного срыва.

Левашов неожиданно для себя очень тихим голосом его поправил:

– Шестерых, господин Старшина…

Его новый командир еле слышно коротко выругался. Неизвестный в белом маскхалате мгновенно перевел свет фонаря на Сапсана и рявкнул:

– Из машины его!

Бывший курсант даже не понял, как его вышвырнули из автомобиля. Вот он сидит в теплом салоне, а спустя мгновение валяется спиной на снегу в холодном зимнем лесу в окружении пятерых мужчин в зимних маскхалатах, которые направляют на него стволы оружия, очень похожего на модернизированные автоматы. Все эти люди были опасны. Запредельно опасны. Но самым опасным среди них, аж челюсти сводило, был тот, кого Горе назвал лейтенантом.