Читать интересную книгу Карманный оракул - Бальтасар Грасиан

94. Непроницаемость духа. Муж осмотрительный, коль хочет, чтоб его уважали, не позволит нащупать свое дно – ни в познаниях, ни в деяниях, с ним можно лишь познакомиться, но нельзя до конца постигнуть. Пусть никто не знает предела твоих возможностей, иначе дашь повод для разочарования. Никогда не дозволяй видеть тебя насквозь. Когда не знают и сомневаются, почитают больше, чем когда все твои силы, хоть бы и большие, налицо.

95. Поддерживать ожидания, неустанно питать их; пусть от тебя ждут многого – выгодней играть крупно. Не выкладывай с первого хода всю наличность. Важный прием игры – знать меру, когда открывать свои силы, свои знания и опережать надежды.

96. О великом синдересисе. Это трон разума, основа мудрости; кто им обладает, без труда преуспеет. Дар небес, самый желанный, ибо главный, ценнейший. Главная часть доспехов наших, наинужнейшая из всех: только лишенного ее называют умалишенным; только тот, кто ею обделен, поистине обездолен. Все наши действия свершаются под синдересиса воздействием, каждое нуждается и в его одобрении – ведь разум надобен во всем. Суть синдересиса – в природном влечении лишь к тому, что согласно с разумом и сочетается с выбором единственно верного пути.

97. Снискать и сберечь доброе имя. Оно дает право пользования славой. Стоит дорого, надобны достоинства великие, а они столь же редки, сколь часты посредственные. Но если снискал, сберечь легче. Ко многому оно обязывает, еще больше дает. Внушая почтение, окружает как бы ореолом величия – когда высоки его носитель и сфера. Но истинно доброе имя не зависит от положения.

98. Скрывать свои намерения. Страсти – окна духа. Мудрость житейская требует скрытности: кто играет в открытую, рискует проиграться. Сдержанность таящегося вступает в поединок с зоркостью проницательного: против глаз рыси темная струя каракатицы. Пусть не знают, чего ты хочешь, не то помешают – одни противодействием, другие угодливостью.

99. Сущность и наружность. О вещах судят не по их сути, а по виду; мало кто смотрит вглубь, чаще довольствуются наружностью. Толку ли, что ты прав, коль на лице твоем лукавство.

100. Муж, не подвластный соблазнам, – разумный христианин, светский философ. Таковым надо быть, а не казаться, тем паче не притворяться. Философствовать ныне не в почете, хотя это главное занятие людей мыслящих. Наука благоразумия – в пренебрежении. Сенека – зачинатель ее в Риме, долгое время ее чтили при дворах, теперь же почитают нелепостью. Однако трезвая мысль всегда пребудет пищей мудрости, усладой праведности.

101. Половина людей смеется над другой, и обе равно глупы. Любая вещь по мнению одних хороша, а других – дурна; чему один следует, то другой преследует. Несносный глупец тот, кто тщится все переделать по-своему. Совершенству не в ущерб, что кому-то оно не по душе: вкусов – что лиц, и они столь же разнообразны. На всякую дичь найдется охотник, и нечего унывать, коль что-то кому-то не понравилось, – найдутся и такие, что оценят. Но и похвала пусть не кружит тебе голову – глядишь, другие осудят. Мерило истинного удовлетворения – похвала славных и в деле сведущих. Одно мнение, одна мода, один век – еще не все.

102. Для больших кусков удачи – большой желудок. В теле благоразумия не последняя часть – изрядное брюхо, ибо емкость целого зависит от вместительности частей. Добрая удача не вызовет несварения у того, кто достоин еще лучшей; один сыт по горло, другой все еще голоден. Многим и царское блюдо не впрок – кишка тонка, они непривычны, не рождены для высоких постов. Отсюда их грубость, фимиам льстивых почестей кружит голову; высоты для них опасны; лопая удачу без меры, они лопаются от спеси. Но муж великий покажет, что способен вместить еще больше – пуще всего остерегаясь выказать ограниченность сердца.

103. Каждый – монарх на свой лад. Да будут твои поступки, хоть ты и не король, достойны короля в твоем деле – держись в пределах своей сферы, благоразумно найденной, по-королевски; будь велик в деяниях, возвышен в мыслях. Во всем и всегда походи на короля достоинствами, пусть не саном, ибо подлинная царственность – в высоте души; не станет завидовать чужому величию тот, кто сам – его образец. И особенно тем, кто приближен к престолу, надлежит заимствовать нечто от подлинного величия. Да будут они причастны не столько к церемониям суетности, сколько к достоинствам царственности, не напуская на себя пустую спесь, но проникаясь сущностью величия.

104. Испробовать различные занятия. Они разнообразны, важно их знать, а для этого – понимать. В одних требуется отвага, в других тонкость. Легче преуспеть в тех, где достаточно прямоты; труднее там, где надобно притворство. Для первых довольно иметь хорошие природные данные, для вторых мало и величайшего внимания и старания. Трудное дело – управлять людьми, вдвойне – безумцами или глупцами; дабы с теми справиться, у кого нет головы, надобно иметь две головы. Тягостны занятия, требующие человека целиком, причем в точно отсчитанные часы и в определенном деле; приятней занятия, сочетающие важность предмета с разнообразием, ибо перемены освежают интерес. Наиболее достойные те, где меньше зависимости от других или она более далекая. А наихудшие занятия такие, от коих под конец прошибает пот при отчете перед судьею земным, а тем паче – небесным.

105. Не быть надоедливым. Кто носится с одним делом, вечно толкует про одно, – тягостен. Краткость и сердцу любезна и делу полезна: ею обретешь то, что из-за многословия упустишь. Хорошо да коротко вдвойне хорошо; дурно да не долго – уже не так дурно. Квинтэссенция всегда лучше, чем груда рухляди. Известное дело, нудного болтуна не слушают – отпугивает не предмет его речи, но форма. Иных людей назовешь не красою мира, а помехой; они – как выброшенный хлам, от которого все открещиваются. Разумный не станет докучать, особенно – особам важным; ведь они всегда заняты, одного такого разгневать опасней, чем целый мир. Сказать метко – сказать кратко.

106. Не хвалиться фортуной. Чванство положением больше раздражает, чем похвальба талантами. Корчить из себя важную персону – возбуждать не только зависть, но и ненависть. Уважения чем больше домогаются, тем меньше достигают; зависит оно от мнения: силой его не возьмешь, надобно заслужить и терпеливо ждать. Высокая должность требует авторитета под стать ей. Для исполнения своих обязанностей береги честь, что заслужил; ее не потребляй, не подкрепляй. Кто, исполняя должность, стонет, что перетрудился, доказывает этим, что ее недостоин, что чин выше его разумения. Хочешь покрасоваться – хвались достоинствами, а не везением; даже короля надлежит почитать больше за достоинства личные, нежели за внешнее величие.

107. Не выказывать самодовольства. Не терзай себя недовольством – это малодушие, но и самодовольство – малоумие. У большинства самодовольство порождено невежеством и приводит к глупому блаженству, оно хоть и лестно, но для доброй славы отнюдь не полезно. Редкостные достоинства другого невежде недоступны, и он утешается заурядными, да зато своими. Всегда полезно, даже мудро, жить с благоразумной опаской – для пущего усердия в достижении успеха и для утешения в случае неуспеха: жестокость судьбы не так поразит того, кто опасался заранее. Сам Гомер порой дремлет, сам Александр опускается ниже своего сана в миг самообмана. Любое дело зависит от многих обстоятельств – место и время не всегда для него благоприятны. Но глупец неисправим – пошлое самодовольство расцвело в нем пышным цветом и непрестанно дает новые побеги.

108. Кратчайший путь, чтобы стать личностью, – умей выбирать друзей. Велико воздействие общения – передаются вкусы и привычки, незаметно меняется характер, даже ум. Пусть быстрый дружит с медлительным, и так же пусть поступает каждый; без всякого принуждения он достигнет умеренности, а умерять себя – важнейшее дело. Сочетание противоположностей украшает мир и поддерживает его строй; оно порождает гармонию в сфере натуральной, тем более – в моральной. Следуй же сему поучительному примеру, подбирая приближенных и подчиненных, – во взаимодействии крайностей установится разумная середина.

109. Не быть хулителем. Есть люди свирепого нрава: всюду видят преступления, и не в пылу страсти, а по природной склонности. Всех осуждают – одного за то, что сделал, другого за то, что сделает. Сие знак души не только жестокой, но хуже того – подлой. Осуждая, они так преувеличат, что из атома бревно сотворят и глаза им выколют. На любом месте злобные надсмотрщики, они и Элизиум [29] превратят в галеру. А если примешается еще страсть, удержу им нет. Наивность, напротив, все извиняет – и не по умыслу, а по недомыслию.

110. Не ждать, пока станешь солнцем заходящим. Правило благоразумных – удалиться от дел прежде, чем дела удалятся от тебя. Умей и свой конец обратить в триумф – само солнце порой в полной силе прячется за облака, дабы не видели его закат; нам остается лишь гадать – зашло оно или нет. Загодя уйди от скорбей, чтобы не страдать от дерзостей. Не жди, пока повернутся к тебе спиною, похоронят, и, еще живой для огорчения, ты уже труп для почтения. Прозорливец загодя отпустит на отдых борзого коня – дабы не пал конь посреди поля, а всадника не подняли на смех. И пусть красавица разумно и вовремя разобьет зеркало – не дожидаясь, когда оно разгневает ее горькой правдой.