Читать интересную книгу Полдень, XXI век (январь 2011) - Коллектив авторов

– Ты словно и не рад. Хорошо фасон держишь.

– А я и не сомневался, конкурентов-то не было. Реально толковой была только твоя этажерка, но у тебя ошибка.

– Нет там ошибок, десять раз выверял.

– Не то ты выверял. Знаешь, Ваня, в чем твоя ошибка? Ты представил им правильный проект. При традиционном подходе он вообще единственно правильный. Ты это аргументировал, рассказал историю, привел данные, расчеты, все верно и убедительно – и проект задробили. Почему?

– Потому что решают идиоты.

– Именно! Но они ведь и всегда у нас решают, так надо же это учитывать. Ты им рассказал, с каким успехом это было сделано в Америке в 1920-х, в Японии в 1960-х, потом в Германии, в Китае, – а они смотрели на тебя, и их маленькие глазки становились еще меньше. Потому что все это разумное и правильное гады американцы поняли и сделали сто лет назад, а потом гады японцы, гады немцы – и все прочие гады. И что ты предлагаешь им, этим хозяевам, этим совладельцам ООО «Россия», которых распирает их жир, их власть, их сознание собственной значительности? Ты посылаешь их в зад! Ты предлагаешь им встать в хвост длинной мировой очереди, в которой последний никогда не станет первым. И каждый из них подумал: это нам, что ли, в такую задницу лезть? Да ты чё, парень? Ты нам давай такой проект, где мы сразу – первые, а американцы с китайцами нас сзаду подробно рассматривают и губы облизывают. Вот какой давай!

– Но сейчас – через месяц, через год, когда все закупорится и встанет, – что они делать будут?

– Что всегда. Делить страну на зоны и людей на сорта: кому где дозволено ездить, жить, дышать. Но и это – только когда уже рогом упрутся, не раньше. Их заплывшие жиром глазки далеко не видят. Ни в чем.

– Ну, распелся, Архитрав. Ладно, банкуй, есть повод. С тебя бутылка.

– Нет вопроса!

* * *

– Ну, Ваня, видишь, и Виктор сказал, что твой проект единственный реальный, а то, что выбрали его…

– Да ничего они не выбрали! Старый они взяли, плоский, без выбора, а Витькин – так, пыль миру в глаза пустить и руки погреть.

– Но они же финансирование обещают…

– Обещают. А пыль осядет – забудут, первый раз, что ли.

– Но пока все-таки можно что-то делать…

– Всегда можно что-то делать. И я свой не брошу. Вечерами, в выходные – как начинал, еще до всех конкурсов, так и продолжать буду. Пригодится! Ничего, Милаша, прорвемся. Будет и на нашей дороге финансирование… Только держаться надо, а то чего-то я как-то забывать стал, путаться… раньше не было. То запятая не там, то лишний ноль откуда-то. Или вообще расчета нет, а я помню, что делал, даже строчка перед глазами стоит. И нету ее. Всё десять раз проверять приходится, медленно всё стало, еле тащится, а главное, себе доверять перестал. Вот это хуже всего, когда на себя положиться не можешь. И не знаешь, чего от себя самого ждать… И еще спам чего-то попер, как никогда не было. Хрен знает, что происходит.

* * *

Ну что эти «Эль бурж», «Бурж Дубай», башни эти шанхайские. Восемьсот метров, тыща двести, тыща шестьсот – кто больше? Это же не человеческое жилье, это гонор буржуйский… дубайский. И мы туда же, с фитилем своим. Ну, на тыщи кишка-то тонка, но тоже в калашный ряд. А как же – или мы кого хуже? Вот и у нас будет торчать на ровном месте. На исторически ровном месте. Зачем, дубаи, зачем? Ну, японцев еще можно понять, им жить негде, запузыривают четырехкилометровую на миллион человек… И чего им эти четыре километра дались – еще Никитину после его Останкинской заказывали. Строить, правда, не спешат. А, ну да, Фудзияма же у них четыре км, им же выше надо, а то они лицо потеряют… перед лицом природы. Триллион долларов… у нас все жилье в стране столько не стоит. Ладно, чего, своим горбом заработали, без капли нефти, не чета дубаям; их дело, как тратить. Да и есть резон. А эти-то все чего? Понятно, когда земля в городах была дорогая, надо было вверх тянуть, но сейчас же – тут Витька прав – всё расползается, всё уходит в сети, так чего тесниться, лезть в облака от земли? Оттуда же и не видно ничего. С дерева, с горки, с колокольни – хорошо, далеко видать, грудь словно шире становится, дышишь, смотришь кругом и улыбаешься, сам не знаешь чему. Человеческий масштаб, душе соразмерный. А с башен этих смотреть – как с самолета. Да еще если не туман, не смог и вообще хоть что-то видно.

Так зачем? Ну как же, надо же нашим купчикам выкрикнуть свое «И – я! И – я!». Труба, правда, пониже, поскольку газ нефти пожиже, но тоже будет елда хоть куда. Да, когда нефть, газ или еще что ударяет в голову, последствия бывают тяжелые. Всё похерили: ансамбль, историю, душу города, регламент – его-то в первую голову. Хотя нам регламенты и херить нечего, у нас на всех регламентах отродясь хер стоит. Старинный, твердый на конце «херъ»! Теперь вот и на душе. И какой полет духа: у всех башни, значит и нам надо. Обезьяны. Ничего оригинального – даже и мысли такой нет, одна мысль: подсмотреть за бугром и… Ну, отличитесь хоть чем-нибудь, ну вкопайте ее в землю на двести этажей, войдите в историю… А кстати, чем не идея: налево – офисы, направо – исторический музей, на каждые десять лет – этаж, со сменой костюмов, медиаэкспозициий в исторических интерьерах и закусок в буфетах. Туристы бы со всего мира валили погрузиться в глубь истории. Или вам символ нужен? Ну, заделайте гигантскую трубу под городом, под Невой, да с выходом в залив – да мало ли что можно придумать, если думать, а не мартышкам подражать. Нет, тянут свой фитиль, дубаи. И на каком грунте? Один фундамент влетит… о мудрецы! А вот Никитин полкилометра на голой земле поставил – и не осела. Почва, правда, другая, но тоже пытались в землю загнать, на сорок метров до скалы. А он поставил так – и ничего, нет кручения, не перекинулась. Вот опять: что это у нас, куда ни сунься, на одного понимающего, как можно сделать, много-много тех, которые стараются загнать его под землю на много-много метров, до скального грунта. И еще в саму скалу, для надежности… Или это везде так? Вообще-то, что ж, можно понять: а что, если… Страшно ж подумать. И маленьким – страшно. И они не думают. А большому – не страшно? Большому не до того, он силу чувствует, ему интересно… Но как знать, кто может, а кто не может. Вот Огюстика, шаркуна придворного, вовремя ухватили за фалды: быстренько подправил, да и то не всё. И та банда завистников, которая мешала ему работать, на самом деле спасла его красиво нарисованный, но плохо просчитанный Исаакий. А с другой стороны, Карлу Ивановичу такая же группа таких же сильных спецов реально мешала. И не предложи он повеситься на своих балках, так и не достроил бы Александринки. А балки его до сих пор стоят, их, вроде, и менять не стали. Вот и пойди, блин, отличи того, кто кричит «я могу», от того, кто может. Сейчас все кричат, не кричишь – тебя не заметят. Ну, и как отличать? А вкладываться-то надо прилично. Банки вот кредитные истории изучают. Но если, допустим, у меня ничего, кроме идеи, и мне вообще некуда приткнуться, – когда начнется кредитная история моей перелетной, перекатной жизни? Нескоро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});