- Иначе этого проверить нельзя?
- Нельзя. Ну так как?
Она не ответила.
- Это важно и для вас. Кроме меня, никто поставить опыт не решится. Все вы здесь боитесь Эгберга. Не возражайте. Это видно. А чтобы проделать этот опыт, одного человека мало. Вспомните о Бертольде. Если б его тогда кто-нибудь вытащил, он жил бы и сейчас. Но он пытался сделать это один.
- Пытался?
- Я так думаю. Он должен был заметить то же, что и я.
- Я боюсь, профессор, но попробую. Если я умру - это останется на вашей совести.
Мольнар ждал, что она улыбнется, но она смотрела на него так же серьезно, как и раньше.
- Когда вы хотите попробовать, профессор?
- Сейчас. Вы можете? Веревка готова.
- Хорошо. Только сменю платье.
- Зачем?
- На всякий случай...
- Послушайте, Мейдж, перестаньте дурачиться. Пошли!
На этот раз она улыбнулась.
- Хорошо. Пошли. Не бойтесь, профессор. Это решено.
В институт они вернулись порознь и встретились на лестнице, ведущей в подвал. Рядом с широкими ступенями шел бетонный пандус, оканчивающийся у входа в бункер. Мольнар еще раньше приходил сюда и спрятал здесь веревку, сделанную из двух коротких шнуров, связанных морским узлом и служивших для опускания гардин в его комнате. Мейдж даже не проверила узла. Он крепко обвязал ее в поясе, так что она едва могла дышать, а потом несколько раз дернул веревку, чтобы проверить, выдержит ли она.
- Готово, - сказал он.
Мейдж без колебаний вошла в бункер. Он переждал несколько секунд, потом спросил:
- Что вы чувствуете?
- Пожалуй, ничего. Только жарко.
- Это от волнения...
Он смотрел на часы. Прошла минута.
- А сейчас?
- Ничего. Совсем ничего.
Через пять минут, когда она вышла из бункера, он знал, что был прав.
- Мы выиграли, Мейдж, - сказал он, развязывая веревку. В полумраке он видел ее лицо.
- Значит, я свободна? - медленно спросила она.
- Да.
- Это прекрасно, профессор, - она резко повернулась и побежала по пандусу наверх, к светлому прямоугольнику выхода.
Мольнар свернул веревку, спрятал между ящиками и пошел вслед за девушкой по ступеням. На половине дороги он увидел сандалию.
* * *
Итак, поля не было. Теперь он мог попросту выйти за ограду, спуститься вниз в городок. Какой-нибудь корабль наверняка забрал бы его, а через пять-шесть дней он был бы уже дома, если за это время его комнату не сдали кому-нибудь другому. Но ведь Бертольд умер, и это его беспокоило. Мольнар был уже немолод и никогда не действовал слишком поспешно. Он решил повторить эксперимент. "Теперь туда войду я, а Мейдж будет страховать, - думал он. Только хватит ли у нее силы, чтобы вытащить меня, если я потеряю сознание". Он решил, что подумает об этом после ужина. Но после ужина пришел Эгберг.
- Я думаю, профессор, нам пора поговорить, - сказал он и сел в кресло, сняв с него какие-то вещи Мольнара.
- Давно жду.
- Раньше я не мог, потому что еще не знал результатов анализов. Теперь у меня есть полная картина состояния вашего организма.
- Полная?
- Да. Мы установили это достаточно точно. Оказалось, что мое решение было правильным. Состояние вашего организма не оправдывает вживления автономного сердца.
- Как это понимать?
- Ваше теперешнее сердце работает от внешней энергии, вырабатываемой генератором силового поля института. Поэтому вы не можете покинуть институт.
- И вы не намерены дать мне автономное сердце?
- Нет.
- Люблю прямые ответы. Но это беззаконно. Я не давал согласия на такую операцию.
- Я спасал вашу жизнь и выбрал ту систему искусственного сердца, которая у меня была. Вы знаете так же хорошо, как и я, что ни один судья в этом случае не присудит меня даже к штрафу.
- Но я имею право заменить сердце.
- Разумеется. Если закупите автономную систему, а также оплатите расходы, связанные с пересадкой.
- Вы же знаете, Эгберг, что это нереально.
- Знаю.
- И как долго вы собираетесь меня здесь держать?
- Отключить ваше сердце я не могу, потому что это поставило бы под угрозу вашу жизнь. К тому же это наказуемо. Я мог бы, разумеется, передать вас в государственный институт, но, учитывая наше длительное знакомство, это отпадает...
- Значит, до смерти?
- Будем говорить открыто, у вас нет других перспектив, профессор.
- Зачем эта откровенность? Я и так прекрасно понимаю.
- Я говорю это не без цели. Ваша кровеносная система и почки в скверном состоянии. Кроме того, я подозреваю наличие новообразования в печени. В сумме два-три года жизни.
- На большее я и не рассчитывал.
Мольнар встал и хотел зажечь свет. В комнате было уже темно, и он не видел лица Эгберга, а знал, что разговор еще не окончен.
- Сядьте, профессор. Я задержу вас еще минуточку.
Мольнар сел.
- Я хочу кое-что предложить вам, профессор, - тихо сказал Эгберг. Пересадку вашего мозга в молодое и здоровое тело, абсолютно здоровое. Экспериментальная операция. Насколько я знаю, в мире сделано лишь несколько операций подобного типа. Разумеется, за результат трудно поручиться...
- Доктор Эгберг, - прервал Мольнар, - вы смеетесь! Вы знаете, я думаю об этом не первый день...
- Теоретически! Но в данном случае речь идет о вашей жизни!
- Вы что же думаете, что из-за полутора десятков лет жизни я соглашусь на это? То, что вы предлагаете, - обычное, банальное преступление!
- Ничего подобного! Один человек умирает, потому что в его здоровом теле погибает мозг. А у другого износилось тело, но исправен мозг. Из этих двух человек, двух почти мертвых людей я делаю одного - здорового. Я делаю человека! Человека, которого не было.
- Вы лишены воображения, доктор. Это тоже уродство... А если мозг, пересаженный в новое тело, не пожелает умереть вместе с этим телом и станет искать нового, очередного носителя, а потом следующего! Иметь всегда двадцать с небольшим лет, до смерти мозга! Вы никогда об этом и не мечтали. Достаточно сменить пять, шесть носителей. Нет физической старости. Молодость, вечная молодость в очередном теле.
- Вы преувеличиваете, профессор. Будут разработаны законы...
- Это ничего не меняет. Паразитирование на собственном биологическом виде, вот к чему ведут ваши эксперименты.
- Я слышал уже это несколько лет назад.
- Как видите, мое мнение не изменилось. А теперь прошу вас уйти.
* * *
Мольнар долго не мог уснуть. Он думал о человеке, в тело которого Эгберг хотел перенести его мозг. Это наверняка должен быть мужчина, молодой мужчина, и в записи электрической активности его мозга Эгберг обнаружил те изменения, которые предвещают смерть. Вероятно, у него были коллеги, родственники, он читал спортивную хронику и, когда хотел быть один, заплывал в море далеко от берега. Мольнар перевернулся на другой бок, потом встал, прошел в ванную и, открыв кран с холодной водой, сунул под струю голову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});