— Лейла… — стону я, когда она скользит языком по нитям, которые спиралью спускаются по моему стволу. Она тянет руку вверх, чтобы обхватить мою шею, заставляя меня входить глубже, пока мой член не упирается в ее горло. — Боги, Лейла…
Я насаживаюсь, наслаждаясь поглощающим удовольствием, и Лейла стонет от одобрения. Все мое тело пульсирует от ощущений, узел набухает в ее лоне, а другой член погружается в ее горло. Она принимает его целиком, словно не может насытиться, и хлюпающие звуки и слабые стоны толкают меня на край беспамятства. Мой узел расширяется до такой степени, что я уже не могу двигаться в ней. Не знаю, какой магией она околдовала меня, но она высвободила существо в сердце моей тени, и оно царапает мою чешую, желая прошептать свои секреты в темноту. Чтобы забрать все, о чем я и не мечтал. Чтобы завладеть ею.
— Я наполню тебя, — говорю я, крепко сжимая горло Лейлы, пока она хнычет и вздрагивает. Ее киска сжимается вокруг моего члена. Ее мышцы сжимают меня и пульсируют, и я понимаю, что она начинает кончать. — Я буду из-з-зливаться в тебя, пока твой животик не раз-з-здуется подо мной.
Я провожу когтями по шелковистой коже живота Лейлы, и ее спина выгибается дугой, глаза слезятся, когда я ввожу свой второй член в скользкий жар ее рта. Мой язык скользит по ее соленым слезам вдоль виска и влажных волос. Отчаянный стон Лейлы посылает вибрацию по стволу, которая поджигает каждый нерв в моем теле.
— Как же ты прекрас-с-сна, кончаешь ради монс-с-стра, — шепчу я.
Яйца, зарытые в шов моего шейного мешочка, сжимаются, и горячая сперма вырывается и заливает горло Лейлы. Ее глаза расширяются от удивления, а затем она жадно сглатывает. Вид того, как она выпивает меня до дна, вызывает еще более сильный оргазм в моем первичном члене. Молния проскакивает по позвоночнику и почти ослепляет меня. Огни сверкают в темноте. Я изливаюсь в Лейлу, когда ее рот отрывается от моего второго члена, чтобы выкрикнуть мое имя.
Киска Лейлы обхватывает мой член, пока она дергается, кончая второй раз. Кажется, она втягивает меня в себя, ее тело отчаянно пытается принять каждую каплю, которую я могу дать. Сперма пульсирует в глубинах ее лона, вырываясь потоком горячих струй, которые могут никогда не закончиться. Я теряю силу в своих дрожащих руках, когда моя разрядка продолжается, и опускаюсь на предплечья, закрывая лицо Лейлы, зарываясь носом в аромат ее волос. Мой хвост ослабляет свою хватку на ее нежной шее и скользит под ее пальцами, которыми она нежно ласкает его чешуйки. Проходит долгий момент рваных, неглубоких вдохов, прежде чем мое сердце успокаивается настолько, что я могу откинуться назад, чтобы посмотреть на ее залитое слезами лицо, а мой член все еще выпускает струи спермы в ее киску.
— На вкус это как гренадин. Как Ширли Темпл, — говорит Лейла, проводя маленьким розовым язычком по нижней губе. — Восхитительно.
Я стону, и мой узел вибрирует, в нее хлещет еще один поток, а мой второй член уже скрылся в своем мешочке.
— Я никогда не смогу остановиться, если ты будешь продолжать говорить в том же духе.
Лейла хихикает, и завораживающий звук ее восторга вызывает еще большую разрядку.
— Или смеяться.
— И долго мы так будем? — спрашивает Лейла. Она немного сдвигается подо мной, а затем стонет, пока нити гладят ее внутренние стенки.
— Столько, сколько нужно. Это может быть полчаса, а может быть и гораздо дольше.
Глаза Лейлы блуждают по теням подвала, прежде чем остановиться на мне. Она улыбается, и впервые мне кажется, что она немного нервничает.
— Что мы будем делать?
Раскрывать души.
Делиться своими секретами.
Влюбляться.
Все слова, которые я хочу сказать, всё, что я чувствую, исчезает. Вместо этого я улыбаюсь, и беспокойство Лейлы, кажется, ослабевает, когда ее взгляд встречается с моим.
— Может, мы просто будем существовать, пока можем, — говорю я и стараюсь не думать о том, что будет дальше.
ГЛАВА 6
Лейла
Проходит час и еще четыре оргазма, прежде чем узел Кастро ослабевает настолько, что я наконец могу освободиться. Когда я это делаю, из моей киски вырывается поток жидкого тепла, пропитывая одеяло подо мной.
— Надеюсь, мои противозачаточные выдержат сперму человека-ящерицы, потому что это очень много, — говорю я, когда Кастро отходит, протягивая руку, чтобы помочь мне сесть. Гравитация выталкивает еще одну струйку спермы из моих бедер.
— Никогда не было гибридов, даже в таком месте, как Тинглтаун, — уверенно заявляет Кастро. Он делает вид, что не замечает, как я пытаюсь смиренно переждать поток спермы человека-ящерицы, хлынувший из моей киски, пока я окончательно не теряю всякую надежду выглядеть хоть немного опрятно. Интересно, эта сперма на вкус такая же, как и из его подбородочного члена? Я уже собираюсь пошутить на эту тему, когда встречаюсь с его глазами, но даже через мгновение вижу каждую эмоцию, погребенную в золотых глазах. Тоска. Желание. Страх. И, что хуже всего, отказ.
— Ты говоришь так, будто уже изучал этот вопрос.
Кастро пожимает плечами, не отрывая взгляда от теней, пока натягивает штаны.
— Может быть, немного.
— Немного? — поддразниваю я, но он по-прежнему не смотрит на меня.
— Ладно, может, и много.
Кастро отворачивается и начинает рыться в коробках, издавая одобрительный гул, когда находит рулон бумажных полотенец. Он разворачивает несколько листов и уже собирается оторвать их, когда его взгляд падает на мои бедра, а затем разворачивает еще десять листов. Он протягивает мне кипу бумажных полотенец, а затем решает просто отдать мне остаток рулона. Мимолетно улыбнувшись, Кастро отворачивается и собирает пустые и недопитые бутылки вина, унося их за печь, где он прятался, чтобы оставить на полу. Я убираю беспорядок между ног, наблюдая за тем, как Кастро собирает мою одежду.
— Спасибо, — говорю я, когда он опускается на колени рядом со мной и передает мне одежду, которую я беру в руки и прижимаю к груди.
— Нет, Лейла, — Кастро смотрит на рану на моей ноге, и на мгновение в его глазах вспыхивает ярость. Он сглатывает, и выражение его лица становится скорбным, а смирение поглощает золотые искорки в глазах. — Спасибо тебе. Спасибо, что подарила мне то, о чем я и не мечтал. Это было прекрасно. И я тебе очень благодарен.
Я пытаюсь успокоить румянец, заливающий мои щеки.
— Мне было очень приятно, — говорю я с ухмылкой на губах, откладывая в сторону вещи и натягивая бретельки бюстгальтера на плечи. — Хотя не уверена, что семья будет так уж благодарна, мы испачкали их одеяло. Надеюсь, это не какая-нибудь семейная реликвия.
— Думаю, тебе стоит больше беспокоиться о том, как найти правдоподобное оправдание тому, почему на убийство безоружного человека-ящерицы ушло больше десяти минут. Лучшим вариантом будет сказать, что ты проверяла территорию на наличие других, просто на всякий случай, — Кастро отворачивается, не успев заметить, как во мне проступает тревога. Неужели он думает, что я из тех, кто просто трахнет парня, чтобы потом развернуться и бессердечно пристрелить его? Неужели он верит, что после этого я просто уничтожу его? И все ради какой-то дурацкой работы, на которой я нахожусь три дня, и которая мне даже не нравится?
— Я знаю, что десятилетие охоты на демонов может запятнать душу тьмой, но я не считаю себя настолько черствой, — с горечью говорю я, натягивая футболку через голову.
Кастро оборачивается, в вертикальных прорезях его глаз вспыхивает гнев.
— Я не подвергну тебя опасности, Лейла. Никогда, — он опускается на одно колено, как будто предлагает что-то романтическое, а не устраивает трагедию. Кастро разжимает руку, и пистолет в кобуре ложится в его чешуйчатую ладонь. — Я говорю это не потому, что считаю, что у тебя нет чувств или что ты холодна сердцем. Если ты не уничтожишь меня, ты потеряешь работу. Будет расследование. Они узнают, что ты нарушила закон, потому что я нарушил закон, а ты меня отпустила. Я не могу так поступить с тобой.