Так, ладно, ещё один раунд. Я закрыл глаза, и сложил ладони перед грудью. Перед моим внутренним взором возникла Печать, чем-то похожая на черный японский иероглиф. В своё время я не удержался от модного поветрия, и сделал себе татуировку в виде дракона на левом плече, и ниже несколько иероглифов. Татуировщик утверждал, что они означают силу и могущество, но я что-то сомневаюсь, чтобы он разбирался в этом вопросе, так как, судя по его лексике и золотым зубам, искусству татуировки он обучался в местах не столь отдалённых.
Так, осторожно, не теряя контроля, наполняем силой Печать. Уф, а это тяжело! Чисто физически тяжело, хотя вроде мешки с цементом не ворочаю. Хорошо, процесс пошел. Печать начала светиться идущим откуда-то изнутри багрово-красным светом, который с каждой частичкой добавленной силы становился всё ярче. Ещё немного...
- Берегись! - Проф, уже наученный горьким опытом, шустро упал на каменный пол, и закрыл голову руками. Ш-ш-ш-ш... Ба-бах! От моих ладоней в направлении дальней стены вылетел ярко-белый мохнатый шар огня, размером с теннисный мяч, и достигнув стены, с грохотом взорвался. Во все стороны полетели оплавленные осколки гранита. Такая вот термобарическая граната. А что вы все её боитесь, она же ручная? Ха-ха... Хорошо, что толщина стены составляет пять метров гранита, древние строители не имели привычки экономить на стройматериалах. Проф поднял голову от пола, и одарил меня ласковым взглядом. А я чё, я ничё, ну не получилось. Опять. В следующий раз получится.
- Неуч, - Эримиэль поднялся на ноги, и отряхнул своё одеяние. Он ведь у меня теперь что-то вроде вице-президента, или председателя правительства, в общем, второе лицо в государстве. И одеяние ему подстать - из драгоценного Вернийского шёлка, всё сплошь в серебряной вышивке и драгоценных каменьях. Как говорила моя знакомая торгашка на китайском вещевом рынке, выговаривая букву "г" с украинским акцентом, дорого-богато!
- Будем тренироваться до тех пор, пока не получится!
- Как скажете, профессор, - понурил голову я. - Буду стараться.
Через два часа, так и не добившись успеха с Печатью, мы вышли из Зала для медитаций. Ну, вернее, он раньше был для медитаций, так-как находился в подземелье дворца, и посторонние звуки не мешали сосредоточиться. А потом пришёл я, и приспособил зал для своих тренировок. Что здесь происходит, никто не знал, мы с Профом молчали, дверь открывалась только мне и Эримиэлю, а на сам зал проф наложил заклинание "Купол тишины". Надо бы и мне его выучить, но там плетение заклинания довольно тонкое, это вам не файерболами швыряться, тут знания нужны. Профессор рассказывал мне о линиях Силы, что их можно видеть, но всё это пока отложено в долгий ящик, по причине буйного во мне роста силы огня. И если я в самое ближайшее время не научусь её контролировать, мне может настать северный пушной зверёк. Как и всем в радиусе пары километров. Вот такая я ходячая бомба, причём с уже включённым таймером.
Глава 5.
Убью. Вот сейчас встану, выйду на сцену, и лично, своими руками, придушу этого... поэта! А ведь утро начиналось не так уж и плохо. Я в то время был не в настроении из-за моих неудач с Печатью Огня, и расстроенно пинал шлем, сорвав его с набора доспехов, которые стояли возле стены в моём рабочем кабинете.
- И Березуцкий делает пас Игнашевичу, тот длинной диагональной передачей передаёт мяч Дзюбе, опасный момент, удар, го-о-о-о-л!!!
Шлем от моего кручёного удара влетает точно в открытое окно. Оле-оле-оле-оле! Россия - чемпион! Снизу, там, где приземлился шлем, раздался звонкий удар, мужской вопль, и женский визг. Я подошёл у окну, и выглянул наружу. Это я удачно попал! А нефиг тут у меня под окнами шуры-муры разводить. Молодой эльф, сидевший на цветочной клумбе на своей пятой точке, потирал голову, и бросал злобные взгляды в сторону открытого окно третьего этажа, где как-раз и находился мой кабинет. Его дама, эльфийка приятной наружности, и приятных окружностей, хлопотала над ушибленным на голову, как курица-наседка. Увидев в окне сурового короля, ушибленный резко сделал вид, что ничего не произошло, и вообще, он тут цветочек захотел сорвать для своей возлюбленной. Смешной чудик.
Ещё немного полюбовавшись на эту картину, я отошёл от окна, и упал в глубокое кресло, стоявшее перед вычурным деревянным столиком. Он был просто завален свитками, книгами, и прочей учебной литературой, которую мне приволок из библиотеки Проф, и которую мне кровь из носу, нужно изучить. Чёрт, но как-же это всё скучно! Какие, всё-таки, эти эльфы нудные! Ни поговорить по душам, ни выпить... И с чувством юмора у них прямо беда-беда. Недавно рассказал Эримиэлю анекдот про деда на Запорожце, и нового русского на Мерседесе. Проф долго хлопал глазами, а потом спросил, что такое "Мерседес", кто такой новый русский, чем он отличается от старого, и причем тут какие-то кролики, которых надо разводить?
Вот как с ними? Вообще никакого чувства юмора. Потом я понял, что этот анекдот он в принципе понять не мог, и рассказал ему анекдот про профессора и студентов. Но максимум, чего смог добиться - это вежливой улыбки. Тяжело с ними, всё-таки...
И тут в мой кабинет вламывается Эримиэль, и выдаёт мне радостную новость. Ну, это он так думал. С широкой улыбкой профессор заявляет мне, что сегодня проводится открытый турнир поэтов, где каждый сможет принять участие, и получить свою минуту славы. И что победитель получает переходящее звание Лучшего Поэта Королевства. И что я просто обязан посетить этот потрясающий турнир. Ладно, схожу, всё какое-то развлечение, а то одни тренировки, да изучение учебной литературы. Так и свихнуться недолго.
Сердце моё по тебе страдает.
От жара его льды полярные тают.
В жизни моей без тебя нет смысла.
Увидев твой лик, я дара речи лишился.
Твоя красота ярче Солнца сияет.
Таких, как ты, просто не бывает.
Ответ на один вопрос скажи-ка.
Будешь моей, прекрасная эльфийка?
- подвывая на одной заклинившей ноте, и выставив одну ногу вперёд, декламировал со сцены расфуфыренный в пух и прах эльф.
Нет, мне срочно надо кого-нибудь убить! Причём с особой жестокостью! Турнир поэтов длился уже четвертый час подряд, и конца этому видно не было. Сидевший рядом со мной в импровизированной ложе Проф блаженствовал. С его лица не сходила дурацкая улыбка. Фанатик, что с него возьмёшь. Проф ещё ни разу не пропустил ни одного турнира, и знал не только всех победителей этого конкурса за последние сто пятьдесят лет, но и наизусть все стихи, которые читали победители. У меня есть сильное подозрение, что он и сам тайком пописывает стишата, но шифруется. Во всяком случае на мой прямой вопрос, не пишет ли он стихи сам, Эримиэль ответил уклончиво, и даже слегка покраснел. Но я человек тактичный, и не стал лезть в чужую душу с грязными сапогами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});