- Все, как они и сказали, - ответил он едва слышно. – Барьер, генератор… слово в слово как в той листовке. Покажите еще раз.
Лейтенант поискал по карманам и вытащил смятый листок. Абан сравнил информацию на бумаге со строчками, к которым прижимал дрожащий палец. Он кивнул, побелев.
Лейтенант выхватил листовку и сжал ладонь в кулак. Он отвернулся от Абана.
- И летопись видели только Старейшины?
- Царь и вы, - сказал Абан. Отец знал об этой спрятанной книге?
Лейтенант поднес листовку к свече, мерцавшей на столе. Огонь лизнул листок, и его край загнулся, загоревшись.
- Копии у книги есть? – спросил он.
Абан закрыл с усилием огромный том, я смотрела поверх книг на полке на номер книги. Он мерцал, в тусклом свете виднелась золотая единица. Первая летопись. Это невозможно. Копия первого тома под замком? В этом нет смысла.
- Только эта, - сказал Абан. – И та, что на полке, но ее переделали около двухсот лет назад. Остальные, видимо, сожгли.
Сожгли? Переделали? Я постаралась бесшумно вытащить первый том с полки и села на пол, положив тяжелую книгу на колени поверх красного платья. Я беззвучно перелистывала, пока не дошла до рисунка Отрыва, и уставилась на него. В чем эта книга может отличаться от особой копии Абана? Что переделали двести лет назад?
И я увидела это, хотя много раз рассматривала этот рисунок раньше. Теперь-то я знала, что что-то не так, и этот тут же бросилось в глаза. Феникс была темнее, чем остальная часть стирающегося рисунка. Я присмотрелась к ее заштрихованным крыльям. Под парящим континентом виднелись кольца. Какой-то механизм был в хвосте Феникс, какая-то… машина.
Феникс нарисовали позже, чтобы закрыть то, что было нарисовано раньше. Но что именно и зачем?
Я опустила тяжелую книгу на пол и выглянула поверх ряда летописей на мужчин. Абан думал.
- Пепел, - сказал он. – Был один Посвященный много лет назад. У него был талант дешифратора старых летописей. Но он не подошел нам, и мы сослали его. Он мог сделать копию или найти другую, а потом расшифровать значение. Но давно улетел в Нарту. И Старейшины на пенсии не рискнули бы своей безопасностью, раскрыв правду.
- Значит, он отправился на Буруму, не забыв свои знания, - сказал лейтенант. – Это нужно остановить.
- Да, но осторожно. Если за дело возьметесь вы, лейтенант, проблемы будут, в первую очередь, у нас.
- О вас могу сказать то же, - проворчал он.
- Саргон пусть лучше контролирует мятеж. Нельзя давать ему распространиться.
- Мятежники действуют разрозненно, - сказал лейтенант. – Людей мы можем остановить, но идеи распространяются, как пламя. Нужно объявить, что это ложь.
Прозвучал другой голос, дружелюбный и не хмурый.
- Кали?
Элиша меня искала.
Мое сердце колотилось так громко, как звенели колокола цитадели. Абан спрятал книгу в шкаф, запер его, а лейтенант нервно озирался. Не знаю, во что я ввязалась, но я понимала, что лучше не говорить, что я была здесь все это время. Хоть у меня и был титул Вечного пламени и наследницы, я чувствовала трепет страха внутри. Они могли стереть и меня, если захотели бы. Это было просто. Я лишь один человек, даже если и благородных кровей.
- Кали, ты здесь? – кричала Элиша. Ее голос эхом отражался от сводчатого потолка библиотеки. Я посмотрела на ряд летописей, прижалась ладонями к бетонной стене за ними. Я не смогу покинуть это место, не пройдя мимо них.
Абан спрятал ключ на нити за воротник одеяния и сцепил ладони. Они с лейтенантом направились к дверям библиотеки, где и встретились с Элишей. Она знала, как я люблю книги. Она знала, где меня искать.
- Ой, - удивленно выдохнула она. – Старейшина Абан. И лейтенант, да? Из Элитной стражи?
- Элиша, - голос Абана был холодным и управляемым. Я не видела их, потому что прижималась к стене. Только такой встречи нам не хватало.
- Я просто ищу Кали, - бодро сказала она.
Я услышала шорох, он шагнул вперед.
- Ее здесь нет, - сказал он с нетерпением. – Она во дворе. Уверен.
- А я вот сомневаюсь, - сказала Элиша. Ее голос был невинным. Она не знала, что происходит. – Она не любит скопления народа. Разве вы не знали, что она всегда читает летописи?
- Элиша. Если ты посмотришь во дворе…
- Я на минутку, Старейшина.
Нет. Элиша, послушайся хоть раз Абана. Весь мир содрогался вместе с биением моего сердца. Все казалось нереальным, словно жизнь превратилась в театральное представление. Вот бы сцена раскрылась, и я рухнула во тьму. Что будет, если они поймут, что я здесь?
И вот она оказалась передо мной, и я смотрел на нее, как пика, пойманный за воровством кипрея.
- Я же говорила! – звонко рассмеялась она. – Но почему ты так сидишь?
Абан подошел к полке с ужасом на лице. Он быстро взял себя в руки и склонил голову.
- Ваше Высочество, - сказал он.
Я поднялась на ноги. Нельзя показывать им свою дрожь. Я прочистила горло и кивнула.
- Абан, - сказала я так спокойно, как только могла. – Элиша. Пепел и сажа, я, похоже, уснула, - я протерла глаза, убирая прочь ужасную сцену. Я взглянула на них, лейтенант отвел взгляд, приоткрыв рот. Я не могла прочесть выражение лица Абана.
Элиша удивленно рассмеялась.
- Это на тебя не похоже, - сказала она. – Уснуть в библиотеке? С летописями? Ты же их обожаешь!
Адреналин кипел в венах, я смотрела на нее. Она даже подыграть не смогла.
- Церемония Отрыва, - попыталась я. – Все силы забрала, - я потянулась и зевнула. Молчание. Они поверили? Или на моем лице еще была видна тревога?
Капля пота скользнула по виску лейтенанта.
- Ваше Высочество, - сказал он.
Я кивнула и заговорила официальным тоном, вскинув голову:
- Лейтенант, - голос чуть подрагивал. Он не заметит, ведь плохо меня знает, а вот Абан может.
На миг мне захотелось восстать, расспросить их обо всем. Я же царская дочь, в конце концов. Их работа защищать меня.
Но что-то меня предупредило, что лучше им не знать. Что-то шептало мне бежать, убегать так далеко, как только возможно. Кто-то изменил летопись двести лет назад, если я правильно поняла Абана. И Старейшины, и Элитная стража не хотели объяснять нам, что и почему.
- Ладно, я уже проснулась. Элиша, идем праздновать в Улан.
Она улыбнулась и взяла меня за руку, потащила между стеллажей библиотеки, мимо хмурящихся Абана и лейтенанта.
Не знаю, во что я ввязалась, но дело было важным. Если бы отец знал, он рассказал бы мне, или промолчал бы, чтобы защитить. Если он поймет, что я видела, они ничего мне не сделают. Мне ведь править после него, потому не было смысла скрывать от меня то, о чем говорили Абан и лейтенант. Не знаю, почему, но от этого всего сердце колотилось. Было ли все это на благо королевству, или это предательство, и я имею право спросить с них?