Читать интересную книгу Публицистика - Захар

Какой светлый день был бы! Как много воздуха стало бы!

Но так как подобного не случится, нам ещё предстоит некоторое время смотреть на некоторые привычные манекены.

Новый лидер будет не только удалён от патриотов и либералов, но и вообще внеидеологичен — то есть, своим его не признают ни «слева», ни «справа».

Во-первых, потому что все идеологии растасканы и опошлены некрасивыми, немужественными и недобрыми людьми.

Во-вторых, потому что отвечать новому лидеру придётся за весь народ, а не только за отдельных его представителей.

Отвечающий за весь народ по определению должен быть социалистом, и значит, новый лидер будет строить «левую» экономику. Но помнящий о том, что народ в целом состоит из отдельных и противоречивых представителей по определению должен быть либералом, и, значит, новый лидер будет строить либеральную политику.

Нынешняя власть всё делает ровно наоборот, но не признаётся никому.

В мышлении, поведении и поступках нового лидера не будет ничего сектантского.

В споре западников и славянофилов он будет Пушкиным.

Он будет свободен и независим во всяком своём суждении.

Риторика и практика в случае нового лидера не будут столь различны и даже взаимоисключающи, как это обстоит на сегодня.

Он будет наглядно мужественным человеком, то есть ежедневно готовым к лишению свободы или к насильственной смерти.

С первого же шага он продемонстрирует готовность отвечать за Россию всем своим существом, и не отделять своей судьбы от судьбы Родины.

И не думайте, что это высокие слова.

Когда увидите нового лидера, сразу поймёте, о чём речь, и почувствуете разницу с тем, что было совсем недавно.

Если он придёт, этот лидер.

Никто не гарантирует нам его приход. Пока есть только определённые гарантии, что никаких лидеров не появится вообще, а Россия провалится в тартарары.

Зла не хватает

Вряд ли русские либералы глупые люди, но ведут они себя, словно изо всех сил желают таковыми казаться.

Речь естественно о том, как воспринимается история всякой тирании в России и предпосылки её появления. А воспринимается тирания как рукотворное деяние некоего конкретного маниака, жаждущего мести, крови, массовых убийств.

В то время как приход деспотии в Россию является нерукотворной, но совершенно понятной реакцией на то, какие мы есть.

Вот живём мы себе, хлеб жуём, смотрим вокруг, беды не ждём.

Страна наша красивая и обильная. Совершает она такое количество зла, что удивительно, как земля ещё не разверзлась под нами.

Россия, к примеру, является одним из самых известных экспортёров рабов, детских и взрослых органов. Ежегодно в нашей стране пропадает 15 тысяч детей, и если мы всерьёз себе представим хоть на мгновение, что с ними происходит после того, как их воруют — нам прямой путь в психбольницу.

Но мы же не представляем.

Россия последние лет десять выдерживает стабильный показатель — один миллион семьсот тысяч абортов в год; но недавно это чудесные цифры вновь начали расти.

И это что — женщины делают аборт? Это мужчины всё для этого сделали, и в прямом смысле и в переносном. И делают это один миллион семьсот тысяч раз ежегодно. Постоянство какое!

По сути, нас можно всем народом поместить в одно большое лукошко, а оттуда высыпать в натуральную, огромную, кровавую, вонючую кашу из мёртвых эмбрионов, чтоб мы там захлебнулись.

Заварили кашу — жрите теперь её сами.

А чего, если в течение каждого года мы с лёгкостью обгоняем пресловутый 1937-й год, когда было расстреляно 700 тысяч человек.

Я вообще удивлён, что Бог нас любит, ведь Он нас любит.

Он же должен нас ненавидеть. Он имеет все основания взять человека за ноги и ударить головой об угол. Сказать при этом: заколебал, слушай.

Плюнуть и уйти.

…Это мы ещё не всё перечислили.

Большие чины МВД говорят о трёх миллионах беспризорных, и тут же оговариваются: три или четыре. Они не могут сосчитать! Миллион больше, миллион меньше.

И мы как-то научились иронично эти цифры воспринимать, с пожатием плеча: знаем, мол, слышали сто раз, сколько можно уже.

Ещё чины говорят о том, что каждые пять лет тысяча русских родителей убивает тысячу собственных (не усыновлённых, а своих!) детей, хотя мы всё вспоминаем только про одну тупую американку.

Брошенным, униженным, физически изуродованным, изнасилованным и проклятым просто нет числа в нашей земле. И мы пока лишь о детях говорим, не беря в расчёт презираемых стариков и дивизии девок на панелях половины планеты.

Мы что, всерьёз думаем, что мы вот так и будем блядовать и зверствовать, а нас никто не остановит?

Как бы не так.

Вот только потоп устраивать технологически сложно, и ни у какого вулкана лавы не хватит на всю страну; а утихомирить нас обязательно нужно.

Поэтому придёт тиран. Не симулякр со строгими скулами и трёхугольными бровями, а натуральный, эсхатологический.

Безусловно мы жаждем не жестокости, но Отца, который и накажет, и пожалеет.

Да, Отец неизбежно отнимет нашу глупую и злую жизнь, но он и поплачет о нас потом. Мы же знаем, что он очень жалостлив.

Когда у Иосифа Сталина погибла (вроде бы застрелилась) жена, Светлана Аллилуева, — он очень переживал, искренне. По всему дому расставил её портреты. Ночами поднимал водителя, и просил вести его на кладбище, где сидел один по несколько часов у могилы. Плакал, говорят.

Отец угробит нас, а потом будет сидеть у нашей могилы и верить в то, что мы хорошие.

Ничего нам больше и не надо. Мы же знали, что мы нехорошие, а тут такое незаслуженное отношение.

Это мы при жизни и на людях умеем весело и бурно изображать, какие мы добрые, и деятельные, и щедрые, и обаятельные, и любящие.

На самом деле суки мы последние, трусливые и беспощадные ко всему кроме себя. И лишь одна потайная вера способна согреть нас: что придёт по нашу душу кто-то беспощаднее, чем мы. Но убьёт нас не оттого, что он такой же слабый как мы, а оттого, что сильнее, чем мы.

И всё наконец станет на свои места. Гармония мира восстановится. Нам же её предлагали восстановить собственными, человеческими руками. По добру и по здорову. Нет, человеческими не захотели. Человеческими нам неприятно. Человеческие руки мы на другое любим применять. Всё теребим себя до поглаживаем. Неистощимый зуд у нас к себе.

В итоге пора уже оправдать русский народ за то, что ему нужен тиран. За то, что он Сталина любит — а он его любит, что бы вы тут не говорили.

Это не из мазохизма, и не из садизма.

Это он из честности.

Это потому, что мы знаем себе цену и в курсе что, как и сколько раз заслужили.

Пора уже словами «кровь порождает новую кровь» мерить не годы р-р-ррепрессий, а нашу такую чудесную мирную жизнь. Потому что и льём мы этой крови ещё больше, и улыбаемся при этом ещё гаже.

Зла на нас не хватает, вот так улыбаемся, объясняя себе, что тирания — плохо, потому что её мерзости — субъективный процесс, дело рук одного, маленького, сухорукого в оспах тирана, а наша действительность — напротив, процесс объективный, вся грязь и гадость которого как бы из ниоткуда появляется.

Знаете, я, наконец, придумал нехитрые ответы на два главных русских вопроса «Кто виноват?» и «Что делать?»

Вот они: во всём виноваты мы сами — ответ первый. И нужно отдавать себе в этом отчёт — ответ второй.

Во всём виноваты мы сами, и нужно отдавать себе в этом отчёт.

Бульдозер читать не умеет

Как московский подход проехался по нижегородской старине

Когда в Нижегородскую область на должность губернатора пришел Валерий Шанцев, бывший лужковский зам, основательный и лобастый человек, говорящий хриплым трубным басом, зачарованные самим его видом нижегородские бабушки попросили его построить тут жизнь «как в Москве».

Не знаем, что там имели в виду бабушки, зато уже можно догадаться, как именно их понял Валерий Павлинович. Например, строить он решил много, густо, цветасто. Как в Москве. Полно ж относительно пустых мест в городе — чего ж им пустовать.

Едва прибыв в город, Шанцев попенял местному мэру, что в Нижнем так много «ветхого фонда». Нижегородцы, наивные люди, первым делом, конечно, подумали про убогие халупы и провалившиеся крыши, которые без труда можно обнаружить то в одном, то в другом закоулке Нижнего.

Но ситуация оказалась чуть сложнее.

Халупы в большинстве своем как стояли, так и стоят. Вернее, горят, протекают и понемногу обваливаются. Изношенность ветхого фонда огромная и в секрете не держится.

Однако основное внимание высочайшего лица пало на совсем другие, так сказать, объекты.

* * *

Недавно в области произошло событие из ряда вон выходящее.

По уму — так должен был разгореться федеральный скандал, но даже тут, в Нижегородской области, никто не вскрикнул: «Да что ж это делается-то!»