Читать интересную книгу Демосфера - Илья Новак

Считыватель застрекотал и втянулся обратно. Колесничий вытащил сумки. Покосился на Калема, возле которого как раз остановилось такси, сунул ему что-то в ладонь, развернулся и укатил.

— Можно я впереди поеду? — попросила Ната. — Там лучше видно.

— Давай.

Она села рядом с толстым водителем, Дан и Калем устроились позади. Расстояние между сидениями было достаточно широким, чтоб могли втиснуться колеса.

Водители такси, заступив на смену, своих машин до конца работы не покидали, а некоторые из них не вылезали неделями — оттого большинство таксистов страдало избыточным весом. Нижняя часть грузного тела была погружена в мягкий пластик шоферского гнезда. Функциями оно напоминало медицинское живокресло, только куда проще и дешевле — обеспечивало гигиеничный вывод естественных отправлений и через вживленные под ребра катетеры снабжало пищей. От приборной доски к телемоноклю на лице водителя тянулась гибкая белая спираль, по которой при каждом движении головы пробегали радужные кольца. Руки покоились в сенсорных пазах — специальных углублениях на приборной доске; движениями пальцев водитель управлял всеми системами, от включения и выключения фар до дверных фиксаторов. В большинстве подсознаний люди давно такси не водили, токамобили одной фирмы управлялись через геовэб упрощенным подобием искусственного интеллекта или штатными программистами. Но в Университетах водителям удалось отстоять свои права и вытеснить автоматизированные такси-сети, которые в разное время пытались развить здесь бизнесмены. Ректоры челомобильщиков поддерживали — по их мнению, живые таксисты предавали автономии аромат старины.

— Давно в машинах не ездил... — хмыкнул Калем. — Все больше на своих двоих...

— Что он тебе дал? — спросил Данислав, когда челомобиль, еле слышно заурчав тесларатором, поехал.

Калем захихикал и хлопнул по карману.

— Я не смотрел. Прокламацию какую-нибудь, что ж еще. Потом выброшу. У них движение ‘За свободу колесников’. Это они сами себя так называют — колесники, а слово ‘колесничие’ считают оскорбительным.

Дан удивился:

— Почему? Глупости какие...

— Ага. Они говорят, что нормальные люди их притесняют, используя колесничих только на тяжелых работах, ну или на неквалифицированных каких-то.

— Но ты ведь — преподаватель.

— Так то-то и оно! Дело в... — Калем многозначительно постучал себя по лбу. — А не в... — он хлопнул по роговому ободу колеса.

Ната молчала, приникнув к окну. За ним проносились обычные дома — бетонно-керамические стены, бронированные окна — и прохожие — в основном молодежь, пешая или в транспортных костюмах. Город студентов, учителей и обслуживающего персонала...

Наклонившись к Даниславу, Калем прошептал:

— Э, дорогой, красивая девка. В твоем вкусе, а?

— Ага, — пробормотал Дан.

— Свежая, — не унимался Калем. — Как цветок, только распустившийся... А ты, значит, садовник...

Он преподавал теоретическую физику, но увлекался поэзией, в которой, однако, ничего не смыслил, и часто использовал всякие банальные сравнения. Калем, обладатель мохнатых черных бровей и большого горбатого носа, имел арабо-грузинское происхождение. Грузины-то еще остались, что им сделается, а вот арабов сильно поубавилось после Второй среднеевразийской войны, когда объединившиеся славяне и японцы (в Японии как раз окончательно расшифровали карту человеческого ДНК и смекнули, какая последовательность аминокислот за какой ген отвечает) устроили гено-геноцид: совместно создали хитрый вирус и саданули им по множеству ключевых точек, за одно поколение стерев сотни миллионов врагов с лица планеты. Конечно, тогда вышел большой облом: ориентировались на генные комплексы, ответственные за определенный цвет кожи и волос, форму глаз и прочие специфические внешние параметры, — соответственно, не все арабы полегли, а из тех, кто полег, не все были арабами. Например, погибло много евреев — они с арабами похожи. Народу вымерло столько, что, собственно говоря, как раз после этого — вернее, после того, как выжившие арабы взорвали одну атомную бомбу под Москвой, другую сбросили на Токио, а третьей рванули Ла-Манш, когда береговая охрана нейтральных французов выследила их мини-подлодку — именно после этого крупномасштабная война, тотальная межплеменная резня и табуировалась в коллективном сознании так же, как в нем табуированы, допустим, убийство ребенка или инцест. Это, однако, парадоксальным образом привело к увеличению, чуть ли не легализации насилия на межличностном уровне. Затем в течение двух десятков лет сложились Сотрудничества, и планета изменилась до неузнаваемости.

Ну а Калему повезло — он арабом был лишь частично, его штамм «антиарабика» не тронул. Возможно, его спас шнобель выдающейся величины.

— Так куда ты нас везешь? — спросил Дан.

— Гостиница возле старых корпусов. Ты говорил, вы на вечеринку в Общежитие приехали?

— Ну да. Меня пригласили. Хотя я так и не понял, что такого в открытии какого-то общежития, почему из этого надо шум устраивать...

— Э нет! Заметь, Общежитие — с большой буквы. Оно ж строилось по проекту ребят с прикладного факультета. А клики ‘Электрикум Арт’ дал. Это дом-умник, понимаешь? Киборгизированный... Тут уже и так, и сяк крутили — интельдом, домумник, зданум, умобитель... Как же так, думаем, ‘жопа есть, а слова нет’? Непорядок. В конце концов все же решили умнодомом назвать, хоть оно и банально. ЭА вокруг открытия большой шум хочет поднять. Они сейчас взялись за проект по строительству умнодомов и конкурируют в этом деле с ‘Фурнитурой’.

— Да это ж старье, — возразил Данислав. — Сколько времени уже дома с прошивкой делают, на компьютерном управлении... ‘Фурнитура’ вот что-то похожее клепает по заказам, я даже видел один. Похож на загородное бунгало, только движется. Чтоб отпуск проводить где-то за границей техносферы. Мы ехали по бану, а он мимо по лугу полз... как улитка какая. За ним еще след на траве неприятный, вроде мыло склизкое...

— Сам сказал, дорогой — по заказам. Они делают дома для богатых. К тому же движущиеся. А ЭА работает над проектом стационарных зданий.

— Ну и что тут такого принципиально нового? Наоборот, движущиеся дома... вроде как интереснее.

— Только для богачей. Экзотика такая. Они ж стоят раза в три дороже, потому что у них там качающиеся полы, вестибулярный аппарат сложный и навигационная система навороченная. Ну и потом — какой нормальный человек захочет жить в доме, который постоянно перемещается? Я б не захотел. Это чтобы на природе такой поставить... А в техносфере как? Старые дома с прошивкой — они именно старые, там технологии вековой давности. ЭА хочет сделать город, целиком состоящий из стационарных многоквартирных умнодомов. Поставить это дело на поток и снизить себестоимость, чтобы такое жилье могли обычные автономщики себе позволить. Хотя Общежитие — оно, конечно, сверхдорогое. Но это так, реклама. Громкий проект. Здесь, за чертой подсознаний, есть здоровенный квартал заброшенный. Кирпичные заводы там раньше были — помнишь еще, что такое кирпичи? Фабрики какие-то... Ну вот, они планируют, если с Общежитием все сладится, вложить средства в перестройку того района. Сделать для начала небольшой квартал компендиумов-умников, соединенных в общую систему через геовэб... Ладно, сам увидишь... А, приехали!

Челомобиль встал. Не поворачивая лысой мягкой головы в бледных складках, водитель что-то еле слышно произнес, голос его полился из динамиков в потолке, будто заговорила сама машина:

— Десять кликов.

В спинке водительского гнезда откинулся щиток, показав щель приемника. Дан расплатился, и только после этого запертые двери раскрылись.

Они вышли на залитую солнцем улицу. Здания Желтого Корпуса стояли на склоне холма, венчала его цилиндрическая постройка лаборатории физического факультета. Было здесь и несколько не принадлежащих Университетам домов, и на одном, пятиэтажном, висела чуть мерцающая голографическая вывеска:

ПАРАДИГМА

— Парадигма? — удивился Дан, берясь за сумки.

Калем, искоса — и с явным вожделением — разглядывавший Нату, хмыкнул.

— Это уже как пару лет здесь мода пошла такая. Столовая ‘Квантовый суп’, ресторан ‘Жареный Кот Шредингера’ с летним кафе ‘Копенгагенская интерпретация’, цветочный магазин ‘Аромат кварка’, стриптиз-бар ‘Суперпозиция’, гостиница ‘Парадигма’... Такие заведения часто наш брат преподаватель держит. С возрастом денег поднакопят — ну и вкладывают в какой-то мелкий бизнес. Администратора себе нанимают, чтоб время не тратить... Я сам позже хочу мастерскую оптическую открыть. Назову ‘Волновая функция’! А чего? Нормальное название...

Пока он болтал, от гостиницы прикатил швейцар-колесничий. Взял сумки, кивнул и повел гостей за собой.