ее желудка.
— Черта с два!
— Я думаю, что это вкусно, —сказала Элль, откусив кусочек.
Даже Мария скорчила ей гримасу отвращения.
— Вот почему я взяла салат.
Закатив глаза, они все набросились на красивую блондинку, которая слишком заботилась о своей внешности:
— Ты всегда берешь салат!
— Ты действительно собираешься есть эту гадость, которая выглядит так, будто ее приготовление обошлось им в пять центов? —Адалин посмотрела на свою лучшую подругу, молясь, чтобы та сказала «нет».
— Я выросла на еде бедняков, помнишь? Меня воспитывали так, чтобы я никогда не отказывалась от красивой и дешевой еды. Вам двоим этого не понять.— Лейк оглянулась на подругу и Марию, зная, что Элль тоже выросла экономной.
— Вы противные, и я не могу поверить, что вы собираетесь заставить меня есть листья вместо того, чтобы пойти на фудкорт.
— Я отвезу тебя, — раздался спокойный голос, заставивший всех повернуть головы, чтобы увидеть Ангела, который оказался таким же спокойным, как и его голос.
— Правда? — спросила она, раздумывая над этим, хотя это означало, что она останется с ним наедине. Затем она посмотрела на Тома, чтобы узнать, разрешит ли он ей это, и получила в ответ кивок.
Хм, я не знаю, стоит ли мне...
Мария откинула волосы.
— Салаты вкусные...
— Пойдем. — Адалин быстро встала, прервав свои глупости и задев чувства блондинки, если они у нее вообще есть.
— Это чтобы заплатить за ее еду. —Том протянул платиновую карту Ангелу.
Адалин была уже на полпути к фудкорту, прежде чем он положил карту в карман. Куриные нагетсы никого не ждут.
— Я возьму нагетсы по двадцать штук. — Она улыбнулась кассиру, прежде чем повернуться и посмотреть на Ангела. — Хочешь чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
Пока он передавал карточку кассиру, на прилавок принесли красивый пакет, наполненный нагетсами.
— Спасибо, Господи, — сказала она, взяла пакет и наполнила его тюбиками кетчупа, после чего направилась к маленькому столику.
Ангел присоединился к ней, когда она достала содержимое из пакета и начала поливать кетчупом нагетсы.
Положив один в рот, она попыталась разрушить неловкость между ними.
— Ты точно ничего не хочешь?
Кивок - это все, что она получила от татуированного мужчины, который сидел напротив нее, откинувшись на стуле и скрестив руки перед собой. Он выглядел так, словно ему не было дела до всего на свете.
— Как проходит твой первый день? — спросила она, пытаясь завязать с ним разговор.
На этот раз он лишь пожал плечами.
Ее кровь начала закипать. Ей не нравилось его отношение, и она подумала, если бы у нее был пенис, стал бы он тогда с ней разговаривать?
— Ты когда-нибудь собираешься сказать мне больше двух слов?
— Я сказал, что отвезу тебя сюда, а не буду с тобой разговаривать, — просто ответил он ей.
Она широко улыбнулась, не в силах сдержаться.
— И я сказала, что никому не расскажу о твоих варварских руках, но это может просочиться.
Его черные глаза сверкнули на нее, прежде чем длинная, покрытая татуировками рука потянулась к ней. Она не знала, чего ожидать, и была потрясена, когда он взял кусочек из ее кучки и обмакнул его в кетчуп.
— Ты много говоришь.
Она притянула их ближе к себе.
— А ты много воруешь.
— Ты же не можешь съесть их все, правда? — спросил он, прежде чем положить украденный кусочек в рот.
— Смотри на меня.
Вернувшись к своей позе безразличия, он поддержал разговор. — Лука всегда покупает тебе еду?
Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он, должно быть, имел в виду имя Луки на карточке, которую дал ему Том. Ей показалось, что он задал странный вопрос, но она решила, что не говорит ему ничего такого, о чем он и так скоро не узнает.
— Он следит за тем, чтобы мы были не только в безопасности в школе, но и были с заботой.
Скрытое выражение его лица говорило о том, что у него есть свое мнение на этот счет.
— Что-то в этом не так?
На этот раз он потянулся медленнее и взял еще один.
— Я думаю, он любит вас, девочек.
Она не могла быть более потрясена. — Нет.
— Я сомневаюсь, что в семье Карузо хоть одна женщина или девушка имеет работу.
Адалин пришлось на секунду задуматься.
— Это совсем не так.
— Они замужем за солдатами? — спросил он, слишком хорошо зная ответ.
И что?
— У тех, кто замужем за мужчинами повыше, есть дети, о которых нужно заботиться - это работа.
— Да, это так, но не у всех матерей есть такая роскошь, как быть мамой, сидящей дома.
— Я знаю это, но что ты хочешь, чтобы я сказала? Сожалеть, что Лука и наша семья позволяют нам получить образование, чтобы работать в будущем? Не то чтобы мы были ленивыми.
Украв еще одну штучку, он дьявольски улыбнулся, щедро макая ее в кетчуп.
— Нет, но ты избалована.
— Может, хватит воровать мои чертовы нагетсы! — Она притянула их еще ближе к себе и к самому краю стола. — И я не избалованная! Мне жаль женщин в семье Лучано, — насмехалась она.
— Не стоит. Мы о них очень заботимся. — Дьявольская улыбка все еще держалась на его губах, когда он подмигнул, что почти заставило ее забыть о его сексистском комментарии.
— Еще бы, — сказала она с таким сарказмом, что надеялась, он не услышит скрытого обморока в ее голосе. Однако она была уверена, что он заметил это по самодовольному выражению его лица. Однако вместо того, чтобы упомянуть об этом, он сказал что-то другое, откинувшись назад.
— Твои друзья идут.
— Мария с ними? — Откусив кусочек нагетса, она могла только надеяться.
Скрестив руки на груди, его лицо снова стало безразличным.
— К сожалению.
Она захихикала, прежде чем вспомнила, что должна его ненавидеть.
— Вор.
— Отродье, — прошептал он себе под нос, вставая, чтобы дать девушкам занять столик.
Черт возьми, Адалин, соберись.
— Как твои нагетсы? — с подозрением спросила Мария, садясь рядом с ней.
— Потрясающе.
Когда Мария собиралась открыть рот, она остановила ее.
— Клянусь Богом, если ты скажешь, что твой салат тоже, я сниму с тебя каблуки и натравлю на тебя Марию.
Красивая блондинка захлопнула рот.