— Еще один пижон, — проворчал Гуча, в первую очередь обративший внимание на ярко-красные штаны повешенного и рубаху пронзительного василькового цвета. Он как-то забыл, что сам одет отнюдь не скромно. Алый плащ трудно назвать незаметным.
Женщина затравленно оглянулась, но не увидела ничего подозрительного и заспешила к столбу.
Повешенный открыл глаза.
— Что вы право, маманя, так рано пришли? — недовольно проговорил он вполголоса. — Спать не даете. Отец поколотит, подумает, что к молодому парню на свидания бегаете.
— Молчи, охальник, — свистящим шепотом сказала женщина.
Она поставила корзину и, расстелив прямо на земле салфетку, принялась выкладывать на нее продукты: увесистый кусок вареного мяса, несколько картофелин, горку пирогов, пучок зелени, краюху хлеба и в последнюю очередь маленькую желтую репку.
— Маманя, — заныл парень, — вы опять! Я же чеснока просил. Вампиры прям извели совсем, все с разговорами лезут, спать не дают по ночам! А вы — репку…
— Молчи, репа полезней.
— Маманя, мне не семь лет, а семнадцать.
— Витамины в любом возрасте нужны, а по твоим поступкам и не скажешь, что тебе семнадцать. Это ж надо — у святого человека кольцо украсть! — Мать сокрушенно покачала головой.
— Да на фиг святому перстень?
— А на фиг тебе висеть здесь?! — вспылила старушка. — Ну что ж ты меня в грех вводишь? Да за что мне беда такая на старости-то лет, да за что мне такое наказание…
— Мамань, жрать давай, — напомнил непутевый сын.
Старушка засуетилась, вставила в кувшин соломинку, другой конец которой сунула в рот сыну. Парень судорожно хлебнул и сморщился — белая струйка потекла вниз, по щеке к глазу, намочила белые кудри и улеглась лужицей вокруг головы привереды.
— Маманя, опять молоко!
— Пей, маленький. Спасибо доброму человеку хорошее дело сделал. Так, глядишь, и совсем озорничать перестанешь, остепенишься, работать начнешь.
Сын со страдальческой миной сосал молоко, представляя, наверное, как он разберется с отшельником, из-за которого стал посмешищем всего поселка.
После молока настала очередь репы.
— Не буду, — уперся парень. — Пронесет же!
— Мяса не дам. — Угроза подействовала — парень послушно открыл рот, позволив положить в него репу. Потом настала очередь мяса, потом — пирогов и пучков зелени.
Ошеломленный, Бенедикт повернулся к Гуче:
— Послушай, а разве это возможно — есть, вися вниз головой?
— Он же заколдованный, поэтому умереть ему никак нельзя. Надо, чтобы помучился подольше, а кушать в любом положении хочется, — ответил черт, тоже, впрочем, пораженный прожорливостью висельника.
Старушка тем временем скормила последнюю крошку и аккуратно вытерла сыну рот.
— Не нарадуюсь я на тебя, Самсонушка, не пьешь, не дерешься, воровать перестал. Вот только девки жалуются, штаны у тебя больно узкие, смущаешь ты их.
— Нечего шастать мимо — сами так и норовят юбки повыше поднять, а мне здесь развлекаться больше нечем.
Все равно нехорошо, скромнее надо быть!
— Мамань, — хитро блеснул глазами сын, — а как же вы с такими принципами-то семнадцать детей народили?
Старуха в сердцах стукнула насмешника кулаком и вдруг заспешив, сказала:
— И то верно, домой пора, как бы отец чего не подумал. Ты здесь не балуй, вечером ужин принесу.
— А обед? — напомнил прожорливый сын.
— Обедом тебя накормят. Анна с утра будет тесто ставить на пироги. — Женщина неловко нагнулась, поцеловала висящего на столбе парня и пошла прочь.
— Вперед! — скомандовал Гуча.
— А ты уверен, что это он?
— Я уверен, что у тебя воображение больное — такое пожелать своему начальнику, пусть даже он старый козел. А парень теперь страдает из-за тебя на столбе, — проворчал черт и поморщился — парень покачивался, и сухое дерево противно скрипело, действуя на нервы.
Повешенный открыл глаз пронзительного зеленого цвета и вопросительно посмотрел на приближающихся незнакомцев. Бенедикт вежливо присел рядом, а его спутник пнул столб.
— Зачем же ты перстень у старичка свистнул? — поинтересовался Гуча, не пропустивший из беседы ни слова.
— Да изумруд в нем под цвет глаз был, — ответил повешенный, открывая второй, почему-то карий глаз.
Ангел ойкнул, а Самсон рассмеялся, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
— Тихо, — шикнул Гуча, — поговорить надо. Сейчас снимем тебя и куда-нибудь в сторонку отойдем.
— Размечтались, — вздохнул повешенный. — Ктотолько ни пытался — не получается. Старик-то волшебник на веревку заклятие наложил, так что, господа хорошие, говорить будем здесь.
Черт снял с пояса волшебный нож и, сосредоточившись, представил, как тот режет веревку. Один взмах — и Рыжий рухнул на землю. Он этого не ожидал и вонзился головой в землю.
— У-у-у… — взвыл парень. — Предупреждать надо, поразвелось колдунов!
— Пошли отсюда, — перебил его суровый брюнет, — народ уже зашевелился.
Нежданные спасители помогли Самсону подняться и, поддерживая его с двух сторон, поспешили прочь из поселка. В укромном местечке, недалеко от тропы, штрафники опустили наследника на землю, стараясь отдышаться. Рыжий, конечно, мог бы идти сам, но если людям хочется нести его, то зачем напрягаться? У него от долгого висения на столбе ноги, конечно, затекли, но не так сильно. Самсон стонал и вздыхал скорее из озорства, чем от боли.
Бенедикт, уже не спрашивая, развязал узел и пригласил позавтракать. Гуча откусил хлеба, потянулся за фляжкой. Рука нащупала срезанный ремешок, а бульканье за спиной объяснило, кто это сделал.
— Отблагодарил, висельник! — взвился черт.
— Да остынь ты! Не удержался, больно аппетитно пахла. Ты когда последний раз молоко пил? — спросил Самсон, нисколько не стесняясь.
— При чем тут молоко?
— А вот попей с недельку — узнаешь. — Самсон отшвырнул опустошенную фляжку, рыгнул и, растянувшись на земле, захрапел.
— Ну и манеры… — покачал головой ангел, отрываясь от еды.
— На свои посмотри, саранча, — пробурчал черт. — Опять все сожрал, пока я разговаривал.
Ангел виновато опустил глаза, протягивая недоеденную корку голодному спутнику.
— И на том спасибо, — вздохнул Гуча, но корку не взял.
Погони за ними не было, от кого прятались — неизвестно. Горожане облегченно вздохнули, не увидев буяна и забияку на столбе, разве что попричитала мать, да какая-нибудь девица тайком утерла слезу.
Самсон, выспавшись, проснулся в лирическом настроении. Как человек легкомысленный, он ни на минуту не задумался о том, что надо от него этим странным людям, и от души радовался новому приключению.
В мечтах он уже видел, как мстит отшельнику за все пережитые унижения. Придумывая старику всевозможные кары, висельник вместе с тем замечал все вокруг. Особенно настырно лез в глаза тяжелый кошель на поясе старшего спутника. Человек этот всем своим видом внушал опасение, но кожаный мешочек так соблазнительно позвякивал, что воришка решил при случае рискнуть.
Спасители тем временем обсуждали, куда идти дальше, и Самсон, услышав слово «волшебник», стал внимательно прислушиваться. Как оказалось, путь лежал мимо жилища старого волшебника, по милости которого воришка стал посмешищем всего поселка. Быстро смекнув, что можно очень скоро удовлетворить свою жажду мести, Рыжий решил навязаться в попутчики своим спасителям. Но напрашиваться не пришлось.
Черт свернул карту и серьезно посмотрел на Самсона:
— Прежде чем отправимся в путь, я кое-что расскажу тебе.
— Да вот он я, рассказывай, — осклабился тот.
— Не ерничай, дело серьезное — в твоей судьбе допущена ошибка.
— Да я это и сам знаю: что бы ни украл — обязательно поймают и морду набьют. Несправедливо.
— Справедливо, — перебил его черт. — Ты знаешь, что ты подкидыш?
— А то? Матушка всю жизнь Бога недобрым словом поминает за это.
— Дядюшка тут ни при чем, — вступил в разговор ангел.
— Какой дядюшка?
— Его дядюшка, Господь Бог, — ответил Гуча. — Понимаешь, он — ангел, а я — черт.
— Ага, — засмеялся Рыжий, — а я — сын короля.
— Откуда ты знаешь? — изумился Бенедикт.
— Сорока на хвосте принесла. У вас, ребята, с головой все в порядке?
Самсон тряхнул головой, развернулся и пошел к поселку, решив, что иметь дело с сумасшедшими — себе дороже выйдет.
Ангел с чертом ухватили его под руки и стали наперебой объяснять:
— Послушай, ты действительно сын короля…
— Это я виноват, столкнулся на лестнице…
— Тебя королем надо сделать, тогда…
— Ты только подумай, какая тебя жизнь ждет… Озадаченный парень остановился, движением плеч стряхнул с себя спасителей и уселся на землю.
— Рассказывайте, — потребовал он. Внимательно выслушав историю своего рождения, Самсон покачал головой, подумал и сказал: — Ошибаетесь вы, ребята, я не король! Вы мою рожу видели? Так вот, короли такими не бывают.