Не пугайся. Я не Нгылек. Просто… не надо было трогать мои сферы, — прошептал он. — Нгылек обвинил тебя в диверсии?
Сармат кивнул.
— Да. Что я подорвал… Я ничего не знаю! — его голос внезапно сорвался на визг. Окошко в двери распахнулось.
— Эй, теск, хватит орать! Где контейнеры?
Гедимин вытолкнул наружу пустые ёмкости и снова сел рядом с оператором. Тот сполз на пол и лёг у стены.
— Как тебя зовут? — шёпотом спросил ремонтник. — Я — Гедимин Кет.
Оператор мигнул.
— Нгылек упоминал… Ты — настоящий физик-ядерщик, да? Ты построил сферы?.. Он думает, что я в сговоре с тобой… Я — Зольт… Зольт Кларк.
«Из лунного клонария,» — вспомнил Гедимин. Клонарий на Луне существовал недолго — пару военных лет, и сарматов с такой фамилией ремонтник ещё не встречал.
— Нам надо сматываться, Зольт, — прошептал Гедимин. — Пока не убили. Помоги мне. Крепко зажми вот этот браслет здесь и здесь…
Он протянул сармату руку, но тот не шевельнулся, только испуганно мигнул.
— Я не удержу. Трясёт… — он приподнял скованные ладони, и Гедимин увидел, что его пальцы дрожат.
— Тогда я вскрою твой браслет, — сармат протянул руку к запястью Зольта. Тот рывком перекатился на другой бок.
— Не надо! — его затрясло сильнее прежнего, и Гедимин отпрянул. — Они увидят… убьют. Ты не знаешь…
Гедимин досадливо сощурился. «Это сделали за два дня,» — напомнил он себе. «Нгылек, паршивая макака!»
— Спокойно, — он провёл пальцами по виску Зольта, и тот, вздрогнув, прижался щекой к его руке. — Спи. Мы уйдём отсюда живыми.
Ещё полчаса он бродил по камере на широко расставленных пальцах, стараясь не издавать ни звука, и прощупывал стены. Похоже, Зольт не ошибся, — камера была окружена коридорами со всех сторон. Внутри были тепловые датчики (их Гедимин сломал бы легко) и камера (малополезная в темноте, особенно с выдавленным объективом). Проверить, что снаружи, сармат не мог. Он ещё раз попытался вскрыть наручники, придавив один из браслетов коленом, но защитный механизм сработал, больно сдавив сармату запястье. Так и не придумав ничего дельного, Гедимин лёг на пол рядом с Зольтом. Тот немного успокоился и уже не дрожал так и не сочился испариной — в какой-то момент даже привалился головой к плечу ремонтника и так уснул.
22 декабря 42 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Гедимин уже не старался сохранять ясное сознание или прислушиваться к командам за перегородкой, — в полузабытьи терпеть болезненные разряды было легче. Сегодня почти никто не промахивался, и после тридцатого попадания сармат «уплыл» так, что успел увидеть что-то вроде сна — не самого приятного, с выползанием из бесконечного туннеля под камнепадом. Иногда его вырывал из забытья жалобный крик — Зольту в соседнем помещении было уже не до гордости, он кричал всё время — когда его не поливали водой, в очередной раз приводя в сознание.
— Отбой! — донеслось из коридора. Гедимин хотел открыть глаза, но на него вылили холодную воду, и он зажмурился.
— Да он тут спит! — хохотнул человек, ощупывающий его запястье. — Здоровый амбал. Такому место в шахте.
Ему дали воды, что-то вкололи и быстро ушли, оставив его в приятной полутьме. Сармат, вернув себе контроль над телом, немного изменил его положение и несколько раз сжал и разжал кулаки, чтобы разогнать кровь. «У мартышек обед,» — определил он по сигнальным огням, голосам и звукам шагов в коридоре. «Можно отдохнуть.»
— Ну что, как тебе стрельбы? — донеслось из коридора.
— Да всё норм, только очереди не дождёшься. Теск постоянно дохнет, так стоишь и ждёшь его…
Мимо полузакрытого проёма прошли двое курсантов.
— Вам, чётным, везёт, у вас белый амбал — он живучий, — вздохнул один из них. — Только слышно, как номера мелькают.
— Поменяйся с кем-нибудь на чётный, — посоветовал другой.
— С кем? Ищи дураков… — хмыкнул первый. — Вот ты поменяешься?
Их голоса смешались с другими и превратились в невнятный гул в глубине здания.
…«Научились стрелять, hasulesh…» — с досадой думал Гедимин, получив очередную инъекцию. В этот раз сердце остановилось секунд на десять, — один маломощный разряд не мог нарушить ритм, но шесть подряд…
— Хватит, — сказал один из экзоскелетчиков, зашедших в помещение. — Скоро явится этот его… хозяин. Приводите в сознание и тащите в карцер. Второго туда же.
Вылив на Гедимина ещё ведро воды, его отнесли в ту же камеру, где он провёл ночь. Следом втащили и бросили на пол неподвижного Зольта. Прошло не меньше минуты, прежде чем оператор дёрнулся и застонал, и Гедимин облегчённо вздохнул — «Живой… Ладно, пусть лежит. Мне самому сейчас не легче.»
Он пролежал почти полчаса, пока дыхание не выровнялось, а конечности не перестали трястись. Кое-как сев на пол, сармат прислушался к звукам из-за двери.
— Ну что, вести амбала? — спрашивал у кого-то охранник.
— Да его никто не ждёт, — ответили ему. — Тот теск не прилетел и на связь не выходит. Выходной у них, что ли?
Гедимин мигнул. «Сегодня обычный день. А Нгылек… он бы зашёл сюда и в выходной,» — подумал он. «Что там опять?»
В окошко бросили контейнеры с пайками. Гедимин подвинул пару ёмкостей к Зольту и сам принялся за еду. Он чувствовал себя хуже, чем вчера, — всё тело ныло, мышцы устали от постоянных спазмов, как от самой тяжёлой работы.
— Зольт, — негромко окликнул он, придвигаясь к сармату вплотную. — Спишь?
Он хотел, как вчера, приподнять сармата и помочь ему сесть у стены, но тот дёрнулся и вскрикнул.
— Я не взрывал!
— Тихо, — прошептал ремонтник, прикасаясь к его щеке. — Это я, Гедимин. Не узнал?
— Я не взрывал, — повторил Зольт, из последних сил откатываясь к стене; его трясло.