— И почему я не уверена что ты не лжешь?
— Хм, как и темная магия, индивидуальная имеют свою цену. Ты не можешь оставаться доброй и вежливой, ты не можешь время от времени не проклинать кого‑то… А меня тянет на откровенность, после того как я воздействую на кого‑то. Весьма неудобно, но нас с тобой связывает контракт, забыла? Это верный способ заставить тебя молчать, уж я то в этом разбираюсь. Так что, почему бы не пооткравеничать.
— Действительно, — пробормотала я. — Энн, а как ты относишься к своей родине?
— Родине? Дестмирия не лучшее место на Таэрре, но я люблю Эретрет… Это старое название Алмазной земли, до Инессы Странной, до ее внезапного богатства, — Энн с задумчивой грустью смотрела в ночное небо.
— Там правда живется намного лучше, чем в Цейрской земле?
— Не намного. Эта земля — приют вампиров, оборотней и проклятых, которым не повезло с жизнью в Харине. Слишком многие из них не лучшие из арохе, и вся эта благополучность, о которой твердят в других землях в основном пропаганда. Алмазная земля всегда была изолирована от Дестмирии, когда была нищей частью Темного леса, когда в 4950–е обнаружены месторождения, а Инесса успела заручиться защитой Харине. С тех пор Эретрет лакомый кусочек и для эльфов, и для самой Дестмирии. Все на чем держится земля — это добыча драгоценных камней, и удачное местоположение, кратчайший путь между Атрессой и столицей Ши. Мы застрахованы от прямого нападения, но если подорвать репутацию, Цейр и Кейр растащат нас на куски. Тьма как не повезло Леди Инессе с соседними Лордами — единственные чего‑то стоящие во всей стране.
Энн помолчала.
— Я люблю Алмазную землю за то, как она сотворена. Из ничего, только силой идеи, разумом и трудом создан новый маленький мир. Не идеальный, но стремящийся развиваться. Ты вряд ли представляешь, какая это сейчас редкость, Тори. Таэрра уже так долго топчется на месте…
Я молчала, удивленная внезапной страстью в голосе Энн, и все равно не понимала, в чем же такая ценность Алмазной земли. Дэнайр отзывался о соседке с завистью, возмущался, что нажитые богатства были только для знати одной — единственной земли, когда могли бы улучшить положение всей Дестмирии. Раньше я как‑то не задумывалась, что можно с ним не соглашаться.
— А как ты оказалась в Дестмирии, Тори?
Я напряглась.
— С чего ты взяла, что я не местная?
— Свет и Тьма, девочка, это очевидно по твоему отношению к стране. Родные места можно либо любит, либо ненавидеть… да хоть что‑то чувствовать. А ты здесь просто живешь.
— Я Темный лес и люблю, и ненавижу, — отшутилась я. — Можешь считать, что это и есть моя родина.
— Ну конечно, темный маг ведь. Только ты не всегда им была… помни это. Философия Тьмы лишь одно из мнений, а мнение не может быть верно или не верно. Сложно при отсутствии морали ради гармонии в мире не переступить однажды грань и не превратится в кого‑то вроде Утрина.
— Или Лэйра Сартера, — рискнула заметить я.
Энн хмыкнула и устало потянулась.
— Ну с ним то еще все приемлемо. Умело балансирует.
Разве? Хотя нужно быть справедливой, ничего по — настоящему чудовищного он не делал, по крайней мере, при мне. Может, я действительно слишком пристрастна к учителю, как утверждает Дэнайр.
— Энн, а ты видела когда‑нибудь картины Эвенна Товелло?
Она явно удивилась столь неожиданному вопросу. Я сама удивилась что задала его.
— Да… в Клионских галереях. Два сохранившихся для общественности творения. Весьма впечатляющие вещи.
— Ты была в Когте Торы? — я почему‑то думала, что Энн выбиралась из Дестмирии разве что в Харине или за эльфами шпионить.
— Я училась в Салетте, в одном из лучших колледжей индивидуальной магии. А там несложно познакомится с нужными людьми и напросится на экскурсию в столицу Страны Драконов. И не надо опять переводить тему на мою биографию, с чего ты задаешь вопросы о картинах Товелло? Не подозревала, что тебе вообще знакомо это имя, ты такое прагматичное дитя.
— Тсс, — шикнула я на Энн, внимательно прислушиваясь. Поблизости кто‑то был, уже пару дис медленно ходил кругами вокруг лагеря. Я надеялась, что твари надоедят бесплотные попытки прорваться внутрь защитного круга. Но нет, к неведомой твари пришла еще одна, и они упорно разрушали охранительную структуру. Я подхватила посох, с которым путешествовала и проверила наличие ножей на поясе.
— Тут что‑то есть, я схожу гляну.
— Смотри, не закончи как Тобрий, — встревожено посоветовала Энн.
Это уж вряд ли. Я подошла к границе круга, туда, где чувствовала вторжение. Внимательное исследование потоков маэн ничего не давало, но я ведь отчетливо осознавала чье‑то присутствие. Одна из тварей Темного леса с хорошим механизмом защиты от темных магов или разумное существо?
Времени на размышления мне не дали. Лишь то, что я пристально наблюдала за потоками в этот момент, позволило мне увернуться с пути едва заметного колебания потоков маэн Тьмы. Я бестолково ударила посохом по пустоте и бросила Клинки Тьмы. Каким‑то чудом попала и невидимая тварь приобрела очертания смутного черного пятна.
— Что за…? — впервые видела подобное. Вернее впервые видела подобное в естественных условиях, это существо больше всего смахивало на Воплощения Тьмы из Лабиринтов.
Легко избавиться, да только для этого нужно увидеть структуру, а та скрыта. Воплощение набросилось на меня, приобретая все более четкие формы. У меня были доли сей, чтобы прямым воздействие схватить обжигающие потоки маэн Света и швырнуть, неопрятный клубок в Воплощение. Шар Света буквально разъедал сгустки полуматериальной темной энергии, покушавшейся на мою жизнь. Я чувствовала себя изнеможенной, как будто целый день занималась магией. Каким, Тьма меня побери, каким образом, я смогла напрямую прикоснуться к потокам маэн противоположной стихии? Это невозможно, третий закон магии по Овию.
Странный, хлопок, похожий на выстрел из пистолета, заставил меня встрепенуться. Тьма! Я же говорила, что проводница и охраница из меня никудышная, совершенно забыла об Энн, Эйзе и второй твари! Я метнулась обратно к костру. Воплощение уже обрело видимость и материальность, и надвигалось на Эннн, регенерирую чем‑то оторванную руку. Прежде чем я придумала, как от его избавиться, не рискуя применить еще раз Шар Света агент Алмазной земли выстрелила и снесла ему голову. Затем еще, и еще, пока от тела не остались лишь ошметки плоти и обрывки нитей Тьмы.
Энн, растрепанная, измазанная в черной крови, держала в дрожащих руках свое огнестрельное оружие — вещь, как я думала несвойственную этому миру. Я встретилась с ней взглядом. Энн стремительно побледнела, испуганно взглянула на свое оружие:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});