Аврора направилась к двери:
– Поговори с Дахрейном, Рэнсом, удовлетвори его любопытство.
– Когда же ты подумаешь о нас с тобой, Аврора? – Рэн притянул ее к себе, но ее позвала служанка, и он остался один.
Доктор Баклэнд укрыл Саиду, проверил ее пульс, прислушался к дыханию и, посмотрев на Аврору, покачал головой:
– Не могу понять, в чем дело. Ей хуже, чем утром.
– Да, днем по крайней мере она сидит в постели и в состоянии выпить хотя бы чашку чаю. А к ночи ей становится совсем плохо. Мне удалось лишь избавить ее от расстройства желудка и болей.
Баклэнд нахмурился:
– Почему вы думаете, что это яд?
Аврора взяла руку доктора и приложила его палец к камню на своем волшебном кольце. Его глаза удивленно расширились.
– Да оно же горячее!
– Кольцо предупреждает меня о том, что следует опасаться яда, – объяснила Аврора.
– Ну что ж, идите спать, доктор. Я посижу с ней. – Аврора зевнула.
Баклэнд ласково улыбнулся ей:
– Кажется, вы сейчас уснете стоя, мисс. – Он похлопал ее по руке. – Пошлите за мной, если буду нужен.
Все планы рушились; годы ожиданий, тайные заговоры, бесчисленные курьеры, разосланные во все концы света, опустошили казну императора. Те, в ком течет королевская кровь, должны быть уничтожены, чтобы не осталось никаких претендентов на трон, никакой угрозы правящему императору и его невесте.
** *
Рэн сидел в ногах постели Дахрейна, ничуть не обескураженного столь поздним визитом. Все в комнате свидетельствовало о том, что здесь живет подросток: в небольшом шкафчике хранились тайные мальчишечьи сокровища, на подоконнике лежали раковины и кусочки отполированного водой стекла, на стене висела старая карта, на ней были отмечены карандашом морские маршруты. Рэн улыбнулся, вспомнив себя в возрасте Дахрейна.
Заметив новые шторы, покрывало, комод и коврик, он понял, что об этом позаботилась Аврора, и устыдился своего эгоизма.
– Саиб!
– Называй меня Рэнсом.
– Но даже сам боцман так обращается к тебе, – удивился Дахрейн.
– Ты – другое дело. Мы с мистером Локвудом не друзья.
Юноша засиял от радости. Тихо постучав, в спальню вошла Аврора с подносом в руках. Она принесла стакан козьего молока и кусок пирога с корицей.
– Проголодался, Дахрейн? – улыбнулась она.
– Аврора, но кто же ест так поздно? – вмешался Рэн.
– Сладкий кусочек вызывает сладкие сны, Рэнсом, кроме того, Дахрейн – не ты. Ему расти и расти. – Аврора подала юноше ужин.
– Может, хочешь спросить о том, что случилось сегодня, Дахрейн?
Тот задумался.
– Хелен была добра ко мне. – Юноша простодушно посмотрел на Рэна. – Она ко всем была добра. По-моему, она не любила только мисс Рэчел.
– С чего ты взял? – поинтересовался Рэн.
– Хелен ссорилась с ней у летней кухни в тот день, когда вы…
– Продолжай, – подбодрила его Аврора.
– В тот день, когда вы поссорились из-за Саиды.
Рэн, припомнив все, понял, почему ему казалось, что он знает погибшую. Да, он видел ее тогда с сестрой.
– Мне хотелось бы, чтобы новое носовое украшение «Льва» изображало сокола с распростертыми крыльями, – вдруг проговорил Дахрейн.
Рэн приложил палец к губам, но было уже поздно.
– Что за новое носовое украшение? – спросила Аврора.
– «Красный Лев» затонул в последнем плавании, мэм-саиб. – Дахрейн усмехнулся своей выдумке. – Ты не сказал ей? – Он смущенно взглянул на Рэна, поняв, что проговорился.
– Пожалуй, не стоит рассказывать тебе секреты. – Рэн взъерошил Дахрейну волосы.
Юноша уже засыпал, когда Аврора поцеловала его в лоб и погладила по голове. Рэн ощутил легкую зависть. Если бы его так любили, когда он был ребенком! Он вышел из комнаты вслед за Авророй. Она быстро направилась к столовой.
– Ты снова сердишься? – спросил он.
– Нет, но у меня есть еще дела.
Не успела Аврора возразить, как Рэн заключил ее в объятия.
Аврора молча прижалась к нему. Она тоже исступленно хотела его. Рэн осыпал девушку жадными поцелуями. В тишине спящего дома слышались только тиканье часов и приглушенные стоны влюбленных, освещенных мягким светом свечи.
– Нет, нет, нет! Не здесь! – воскликнула Аврора.
Следуя за ней на кухню, Рэн сказал:
– «Красный Лев» погиб в последнем плавании. Парусник пойдет в британские воды с новым носовым украшением и с новой командой, которая распространит слух о том, что пират Красный Лев утонул вместе с разбитым кораблем. Надеюсь, это известие всех обрадует.
– Ты поплывешь на новом паруснике? – испуганно спросила она.
– Нет, любовь моя. А «Рубен» разнесет весть о моей «смерти» еще до отплытия «Льва».
– Рэнсом, – укоризненно заметила девушка, выходя из кухни, – я не просила тебя совсем измениться, а взывала лишь к твоей человечности. Не бросай свое дело из-за меня.
– Я просто решил сменить профессию и передать дело Доминго.
У лестницы Аврора остановилась:
– Не убеждай меня, что тебе понравится бездельничать на этом острове.
– Я внезапно понял, что больше всего на свете хочу стать плантатором. – Рэн усмехнулся.
Вспомнив о недавно расчищенном участке, Аврора заглянула ему в глаза, надеясь увидеть подтверждения своей догадки. Легкий ветерок колыхал пламя свечи и бросал отблески на лицо Рэна.
Он серьезно добавил:
– Стать пиратом меня заставили печальные обстоятельства, но, попросив тебя остаться здесь, я вовсе не собирался обрекать тебя на одиночество.
– В этом доме полно людей, Рэнсом. – Аврора, взволнованная его признанием, стала быстро подниматься по лестнице.
– Боже! – прошептал Рэн. – Да остановись хоть на минуту и поговори со мной!
– Я сказала тебе, что у меня есть дела.
– В доме сейчас тихо, любимая, и тебе пора и постель. – Их глаза встретились. – Со мной.
– Это что, приглашение?
Рэн обнял ее.
– Ты принимаешь его?
– Я всегда старалась выполнять твои желания, но, хотя я знаю, что ты не хочешь от меня ребенка, не могу быть уверена, если…
– Ты понесла? – быстро спросил он.
– Нет.
– Ты в этом не сомневаешься? – Рэн нахмурился.
– Да. – Она высвободилась из его объятий и направилась в комнату Саиды.
Рэн увидел, что она озабоченно положила влажную салфетку на лоб его матери.
– Подержи это, Рэнсом. Мне нужно сменить воду. – С лампой в руке Аврора скрылась за ширмой. Поставив лампу на комод, она потянулась за кувшином, стоящим за раковиной. Ее нога на что-то наткнулась. Нагнувшись, Аврора увидела блестящий предмет. Это был флакон грушевидной формы. Девушка поняла, что не видела его раньше, потому что кто-то, вероятно, спрятал этот предмет.