— Одаренных не так много, чтоб убивать их. Здесь должно было быть лекарство, — объясняет телепат и начинает замазывать рану странной серой массой, которая почти сразу застывает. А что, удобно. Так можно и вовсе раны не замечать. Закончив со мной, переходит к ребенку, но тот от прикосновений приходит в себя, начинает плакать и вырываться.
— Тихо малыш, не плачь, — отбираю мазь у телепата, и сама наношу на многочисленные раны. Шали послушно отходит в сторону. Ребенок затихает, встревожено распахнув зеленые глаза, и наблюдает за моими движениями, слегка морщась от боли.
— Тебя как зовут? — продолжаю допрос, чтоб отвлечь от ненужных мыслей.
— Ланил, — тихо отвечает мальчишка.
— И как ты здесь оказался? — но в ответ ребенок начинает плакать:
— Тетя, вы заберете меня отсюда? Ну, пожалуйста, тетя!
— Ш-ш-ш, — осторожно глажу его по голове, закончив с ранами, — Конечно, заберем. Только сперва нам нужно найти того, кто все это устроил. Подождешь нас здесь?
Он испуганно кивает и сжимается в комочек. Бедное дитя. Шали что-то шепчет, и Ланил сразу засыпает. Да, пожалуй, так будет лучше.
— Ну что, пошли дальше? — интересуюсь у наших, возвращая мазь телепату, — Пока там не решились посмотреть, кто здесь шумит?
Те молча кивают.
— «Можно не опасаться: он собирается говорить», — сообщает Шали и первым проходит в следующую комнату. В середине пустой черной залы стоит необычайно красивый мужчина. Невысокий и даже хрупкий. Огромные черные глаза, плавные линии чуть припухлых губ, правильные черты лица, волна черных волос. Но удивительнее всего — странные, мерцающие вокруг него всплески всех оттенков тьмы. И что-то подсказывает мне, что это — крылья.
— Сильф, — вдруг сообщает Шали, оглядывая этого красавца.
— Да, я — сильф, дитя этой земли. Что дурного в моем желании вернуться обратно? — мягкий бархатистый голос обволакивает, оставляя ощущения тающего на губах снега.
Лэ! Кажется, нужно срочно восстанавливать пробелы в истории Велира.
— Значит, ты считаешь, что поступил правильно, проведя тогда демонов в наш мир? — кажется, Шали решил попробовать прояснить для меня ситуацию. Так, значит, часть сильфов, за незаконное взывание демонов изгнали в нижний мир и они теперь ещё и вернуться хотят.
— Я поступал так, как считал правильным, но любое наказание должно когда-то окончиться, — сильф поводит плечами, заставляя крылья вздрогнуть и разбросать во все стороны блики тьмы. Именно тьмы, как бы странно это ни звучало.
— Может быть, в желании вернуться на родину, и нет ничего дурного. Но вопрос в том, на что ты пошел ради этого, — спокойно отвечаю, — Боюсь, тебе придется вернуться в свою тюрьму.
— И как ты собираешься это сделать, Рух? Я не демон, я не отправлюсь в нижний мир, стоит лишь пошатнуть мой баланс силы, — осторожно улыбается. Лэ! Да что это такое! Чуть ли ни каждый встречный меня соблазнять пытается. Силисен, Зельхи, Ккаренхе…. В мире что, симпатичные женщины закончились?! Или мужчины считают постель лучшим способом решения проблем?
— Значит, придется тебя убить, — спокойно качаю головой.
— Это тоже не просто, — сильф тихо вздыхает, — Я вижу, что вы не готовы отступить. Давайте сделаем так. Сейчас вы выберете среди вас бойца, с которым я сражусь. Без магии с обеих сторон. Если выиграете вы — я ухожу в нижний мир, если я — то вы меня отпускаете. Обещаю, что охотиться на людей и устраивать подобные глупости я не буду.
— Стоит согласиться, — отвечает на это Шали, — Он действительно силен. И неизвестно, что получится из прямого столкновения. Впрочем, ты наш единственный боец, Рух. Тебе и решать.
Лэ! Похоже он прав. Ладно.
— Ладно, я согласна, — вздыхаю, вынимая из ножен кинжал. Сильф выхватывает откуда-то недлинное копье… Тэ! Как же я все это ненавижу! Рука привычно рисует «восьмерку» не давая возможности оружию противника приблизиться. Так, ещё чуть-чуть и он должен решить, что меня можно поймать на инерции. Я ведь все время веду клинок по одной траектории. Так и есть. Удар! Хватаюсь за древко левой рукой. Запястье откликается вспышкой боли. Не важно! Тяну копье на себя. Не хочешь отпускать? Тебе же хуже! Бью в шею. Он уворачивается в последний момент, оставив копье мне. Швыряю трофей за спину, к ногам телепата. Присмотри за ним, Шали!
Но сильф, осмотревшись, поднимает руки.
— Я ухожу, ученица дракона, — вдруг грустно вздыхает он, — Но, все-таки, скажи, что бы ты сделала на моём месте?
— Что тебе сказать, сильф? — растерянно опускаю руку с кинжалом, — Что я бы не согласилась служить этому безумцу даже ради возвращения? Или, что не стоит пытаться вернуться туда, где тебе было хорошо? Ведь места для этого мало, а над временем у тебя нет власти. Может быть, тебе стоит попытаться найти того, кто готов поверить, что ты изменился и раскаялся в своей ошибке? Или сходить к грифонам: им лучше знакомы законы пространства и времени.
— Найти своих палачей? — изумленно вскидывает красиво очерченные брови.
— Так это они занимались изгнанием? Тогда — да. Если ты раскаялся, если наказание и впрямь свершилось, неужели ты думаешь, что они будут длить твою казнь?
— Я подумаю над твоим советом, Рух, — сильф закрыл глаза и ударил крыльями друг о друга, наполняя зал тьмой, словно туманом. А когда она истаяла, здесь его уже не было. Лишь странное короткое копье все так же и лежало у ног Шали.
— Ну что, пошли дальше? — спрашиваю у телепата.
Тот пожимает плечам:
— Как хочешь. Здешний хозяин спит там, — кивает в сторону одной из дверей, ведущих из зала, и довольно улыбается — И теперь уже не проснется без моего разрешения. Думаю, стоит его допросить, прежде чем идти в темницы. Мало ли какие там могут быть ловушки.
— Ладно, пойдем допрашивать, — поворачиваюсь к покоям мага, но Шали останавливает меня:
— Лучше я один: ты слишком близко к сердцу принимаешь чужие страдания.
Лэ! Слишком близко? Хотя, он прав. А все, что нужно знать он и сам мне повторит. Ладно, иди один.
Телепат с легкой улыбкой пересекает зал и скрывается за дверью. А я подбираю копье сильфа. По странно легкому белому древку бежит узор, напоминающий перья инея на стекле. Наконечник, длиной с мою ладонь, чуть темнее с едва заметными рунами. Зачарован? Скорее всего. Вот только не с моими способностями разбираться — на что.
— Славная игрушка, — вдруг сообщает Нор.
Лэ! А ведь Эт — первыми стали делать амулеты. Может быть…
— Не знаешь на что оно зачарованно? — поворачиваюсь к погоднику. Полутьма зала скрадывает и черты лица, и цвет волос. Но сине-зеленые глаза словно бы светятся изнутри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});