Я попробовала отбиваться и чуть от страха не умерла, когда его губы коснулись моей шеи. Затаила дыхание. И с размаху ударила его в живот. Некромант ругнулся и отстранился, чем я тут же воспользовалась, чтобы выскользнуть из его хватки.
Мужчина сверкнул древним взглядом. Миг – я прижата к стенке и вновь чувствую горячее дыхание напротив сонной артерии. Он замер, как умеют замирать хищники перед броском, от чего стало ещё более жутко.
Захотелось заорать, но вышел лишь сдавленный писк.
– Ну ты, – возмущённо выдохнул Генри, отстраняясь. – Действительно поверила?
Стоп. Это шутка? Если да, то очень не смешная!
– А ты был убедителен! – рявкнула я, яростно ладошками молотя его по плечам.
– А ты как додумалась сравнить меня с Тальрейном? – прошипел учитель, теперь по-настоящему разозлившись. Он перехватил моё запястье и несильно сжал. – Я терпеть его не могу ещё с первой секунды нашего знакомства. Меня тошнит от одного звука его имени, но показать неприязнь не мог – голова дорога.
Вот как? Любопытно. То есть, Генри настолько древний, что был лично знаком с Тальрйеном, пока тот ещё имел свою силу. Теперь мне вспомнилось то, что я прочитала в книге из закрытой секции.
– Кстати, он ведь сбежал. Как думаешь, где он сейчас?
– Не знаю, есть лишь догадки. Но об этом позже. У тебя нет больше вариантов моего имени?
– Мм… Валера?
– Нет.
– Руперт?
– Не-а.
– Кристиан?
– Долго будешь пальцем в небо тыкать?
– Кузя?
– Нет! Я скоро прикрою свою лавочку по раздаче своих тайн. – Он закатил глаза. А я не сдавалась.
– Гуся?
– Такое имя бывает?
– Откуда мне знать? Калеван? Даширак? Риген? Генэл? Это от слова Генри и Элтон…
– Нет! И хватит обзываться.
Я притворно задумалась. На ум само собой пришло другое имя. Имя, всегда стоящее рядом с именем Тальрейна, но при этом такое отличающееся.
Мне захотелось рассмеяться. Всё стало казаться таким простым и понятным! И скрытность учителя, и недоверие Шекспирниэля, и предупреждение оборотня-тритона Энтони.
Да, у некроманта был повод беспокоиться, что я могу его не принять. Однажды он совершил ужасную ошибку. Однажды он захотел стать не-выходящим-из-тени, стать частью культа Тьмы. Но тот, в ком течёт кровь химмель, никогда не сможет перевоплотиться из-за скверны. Вампиров химмель не существует, он сам сказал мне эту истину.
– Эдион, – утвердительно произнесла я. Как только это слово слетело с моих губ, я поняла, что это имя даже больше подходит стоящему рядом со мной человеку.
Мужчина осторожно кивнул. Ему было непривычно слышать своё собственное имя из чужих уст.
– Да. Меня зовут Эдион нер Найтли.
Часть 2. Крепость в маковом поле Глава 20. Не-выходящие-из-тени
Sweet dreams are made of this
Who am I to disagree?
I travel the world and the seven seas
Everybody's looking for something
Some of them want to use you
Some of them want to get used by you
Some of them want to abuse you
Some of them want to be abused
Трек Eurythmics – Sweet dreams
Эдион провалялся всё утро в кровати, чтобы не вызывать подозрений. За его спиной и так все шепчутся, обсуждая то, что у него не выросли клыки, и некромант спокойно реагирует на прямой солнечный свет. Ходят слухи, будто он не стал полноценным членом культа.
Пусть эти слухи абсолютно правдивы, Эдион не собирался их поддерживать.
Интересны пути судьбы: как преуспевающий маг, сын богатого и влиятельного химмель докатился до сотрудничества с культом Тьмы? Когда он присоединялся к Тальрейну, ему хотелось получить силу и неуязвимость не-выходящих-из-тени. А что ещё оставалось? Эдион не был своим ни среди людей, ни среди химмель. Даже маги его не принимали, потому что он был сильнее любого из них.
Отец отнял Эдиона у матери, как только тот смог питаться сам, и пытался как-то воспитывать. Но ненависть герцога нер Найтли не скрыть ни за какими улыбочками. Эдион был его отговоркой перед дедом, который не хотел отдавать своё состояние сыну без наследника. Однако, как только отец успешно женился, старшего сына переселили в комнату для слуг, вскоре совершенно забыв о его существовании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пошли они все за пятые Врата!
А обделённый добротой Эдион искал утешения у скверны.
Эта магия требовала так мало – ненависти и злобы. Она и превращала людей в тех неуязвимых долголетних существ, которые боялись света и хотели пить кровь. Она могла сделать магов такими же бессмертными, как химмель. Такими же быстрыми, выносливыми и сильными. А жестокая цена этого могущества многих не волновала.
И сначала Эдиона тоже ничего не насторожило. Тальрейн был рад его приходу, даже отчистил место подле себя, зная, как сильна магия юного некроманта.
И наш герой честно использовал скверну. Но не получалось у него так беззастенчиво убивать, как у остальных. Ладно, он вообще не мог убивать невинных людей! А Тьма просила жертвы, которой не получалось дать. Наверное, поэтому она не перевоплотила Эдиона.
Но уже два года имя Эдиона произносят почти с таким же трепетом, как имя Тальрейна. Некромант завоевал себе место под лучами могущества архимага. Они даже в каком-то плане дружили, если такое можно назвать дружбой. Эдиону никогда не нравился архимаг Тальрейн из Шеррентага не только своим жестоким нравом, но всем своим существом. Даже белые длинные волосы и побледневшая от недостатка солнечного света кожа вызывали у некроманта неприязнь.
Но больше ему податься было некуда, разве что попробовать вернуться к магам. А приняли бы они того, кто попробовал превратиться в чудовище, хотя и не смог?
Тальрейн же постоянно повторял, что ещё не всё потеряно.
– Время. Не всё происходит сразу, – каждый раз наставительно произносил он. – Но, даже не являясь не-выходящим-из-тени, ты можешь быть лучшим из нас.
– Я думаю, что это из-за моей крови, – признался ему Эдион, лениво покачивая золотой кубок с вином. Точно такой же был наполнен кровью у Тальрейна. – Я же не совсем человек.
– Может и из-за этого, – пожал плечами архимаг, из-за чего прядь длинных белоснежных волос упала ему за спину. – Я вот думал недавно: обязательно ли становиться не-выходящим-из-тени, чтобы быть бессмертным и сильным? Посмотри на себя. Ты могущественен и выглядишь гораздо моложе своего возраста. Может, скверна тебя одарила так, как ни одного из нас?
Тогда Эдион кивнул, но мысленно надеялся, что это не так.
Решив, что на сегодня провалялся достаточно, рывком встал с кровати. На столике рядом с окном уже стоял бокал крови. От него уже воняло. Поморщившись, вылил жидкость в окно, зная, что это увидят лишь рабы, которых никто не станет слушать. Остальные спят, либо закрылись в своих комнатах, не желая подставлять чувствительную кожу под палящее солнце.
Некромант не знал, что ему теперь делать. Членов культа Тьмы всюду гонят и убивают. В крепость прибывает всё больше и больше не-выходящих-из-тени. Ради них Тальрейн приказал своим рабам срочно строить поселение для прибывающих союзников. Крепость забита членами культа под завязку, а вокруг стоят ещё десятки домов. Это напоминает небольшой город чудовищ, в котором легко можно превратиться в чей-нибудь ужин. И этот город всё рос и рос.
И армии разгневанных королей идут к крепости. Многие солдаты превратятся в завтрак, обед и ужин.
За окном красный океан маков. Казалось, природа уже решила, что тут прольётся море крови, и заранее скорбит.
Эдион знал, что он не добрейший человек. Наоборот, он злой и временами жестокий, но только для врагов. Его тошнит от зрелища питья крови у живых людей. Не-выходящие-из-тени во время подобного кормления дышат прерывисто и хрипло, словно спариваются.