нужно было довести начатое до конца.
– Скажите, к его милости правда вернулось зрение, и он… Он снова может видеть?
– Думаю да, – доктор сосредоточено перетирал травы, – Конечно для окончательного исцеления потребуется время, но я верю в лучшее. Сегодня снимем повязку, а дальш…
– Уже сегодня?! – вскинулась Эвелиса и тут же смутилась, – Простите, я просто не ожидала, что это произойдет так скоро.
Сердце пропустило удар. Так значит у нее совсем немного времени, гораздо меньше, чем она могла бы рассчитывать.
– Мой пациент мог бы с вами поспорить. Дай я ему волю и он бы избавился от повязок еще в начале весны. Но разве вы не рады?
– Конечно рада. Только… – наступал самый щекотливый момент разговора. Признаваться, что случайно услышала слова не предназначенные для ее ушей, девушка не хотела. Да и как можно говорить о таком с посторонним человеком, тем более с мужчиной. – Я должна уехать. И может вы знаете, тяжело ли отсюда добраться до… – она чуть запнулась, – До столицы?
Брови доктора удивленно поползли вверх. Он даже перестал растирать травы и впервые внимательно посмотрел на девушку.
– Гммм… Довольно неожиданное желание. Я конечно не вправе вмешиваться, но к чему вам покидать насиженное место? Столица хороша для знатных и богатых, а простым людям там приходится работать вдвое тяжелее и больше. Хотя конечно, и хозяева там щедрее. Но что вас подтолкнуло к подобному решению? Ваш господин ненароком вас обидел, и теперь вы хотите гордо покинуть его, оставив в полном одиночестве? Не мне вас судить, но подумайте хорошенько…
– Что вы! Нет. Дело не в его милости, а… – Эвелиса до боли сжала пальцы, – А во мне.
Доктор Медси покачал головой. Ему невольно вспомнилось, какой он впервые увидел эту девушку – забитой, испуганно вздрагивавшей от каждого обращенного к ней слова. За зиму она конечно переменилась: голос окреп, вместо робости теперь было плавное спокойствие. Правда она по-прежнему низко опускает голову и отводит взгляд, но с этим видимо ничего не поделаешь.
Что же должно было произойти, чтобы девушка столь внезапно решила оставить службу, да еще и пришла с этим не к своему нанимателю, а к постороннему по сути человеку? Неужели между ними уже произошло объяснение, и Эвелиса поняла, что не может ответить взаимностью? Этот вариант был самым очевидным, но доктор чувствовал, что все не так просто. Слишком уж искренне она была заинтересована в своем господине, и казалось, верила в его исцеление даже больше, чем сам Арлен. А теперь какое-то нелепое желание уехать. Причем еще и в столицу.
– Ваш хозяин уже знает? И как он отнесся к такому вашему решению? – продолжал допытываться доктор, стараясь слишком не давить. Женщины редко могут сдержать что у них на душе, а вот наделать глупостей на эмоциях – это в их духе.
– Нет… Не знает. Но остаться я не могу. Если его милость меня увидит… – Эвелиса замолчала, сомневаясь стоит ли открывать всю правду. – Он будет не очень доволен.
– Вот как. И откуда взялась такая уверенность? Мне казалось, ваш господин очень к вам расположен.
Разговор зашел в тупик, и девушка окончательно решилась. Сделав над собой усилие, она медленно подняла голову и встретилась с доктором взглядом.
– Теперь вы понимаете? – произнесла она едва слышно.
На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Прошу прощения, но что я должен понять? – пожал плечами мужчина, вновь возвращаясь к растиранию трав.
– Просто взгляните на меня…
Гораздо охотнее Эвелиса бросилась бы прочь из этого дома, но доктор Медси был единственным человеком, которому она могла бы сейчас довериться.
– Гм… Раз вы настаиваете. – он нашарил на столе очки, водрузил их на нос и с повышенным вниманием оглядел лицо девушки. – И что же я должен был пон… – он поперхнулся. – Ох!
Девушка даже вздрогнула. Она знала, какое впечатление могут произвести ее глаза, но не ожидала, что доктор Медси буквально лишится слов.
– Теперь вы знаете. И… очень вас прошу, сохраните это в тайне. Я не хочу, чтобы его милость знал…
– Да, да. Конечно. – забормотал доктор, внезапно утрачивая невозмутимость. – Но как вы… Хотя да, разве могло быть иначе? Разумеется я ничего не скажу вашему госп… прошу прощения – его милости. Это ваши дела.
– Я бы хотела уехать в столицу. – уже твёрже произнесла девушка, – Но только после того, как буду знать наверняка, что его милость в порядке.
– Сегодня около обеда я как раз собирался зайти к нему, чтобы снять повязки. Вы… Вы можете обождать в моем доме, а потом я лично готов нанять для вас извозчика. – доктор Медси чуть поклонился, – Буду только рад вам помочь.
Было заметно что мужчина немного нервничает, но Эвелиса сама чувствовала себя не лучше. Выходя из дома она и подумать не могла, что вскоре вернется лишь для того, чтобы забрать вещи и проститься окончательно. Нет. Она не готова к этому!
Но побег уже однажды спас ее от нежелательного брака, и жизнь после этого как-то устроилась. Так что надо быть решительнее. Лучше разорвать все сейчас, чем запутаться окончательно и потом жалеть до скончания дней.
***
– Взгляните на этот сверток. Какого он цвета?
– Красный. Даже скорее бордовый с желтоватыми полосками.
Доктор Медси кивнул и вынул из сумки ленту.
– Розовая, – произнес Арлен, не дожидаясь вопроса, – Подсвечник в этой комнате латунный, шторы синие, ковер зеленый. Двери благородного древесного оттенка.
– Все так. – пожилой мужчина потер переносицу, – Теперь возьмите с полки одну из ваших книг. Можно хоть ту, темно-зеленую.
Арлен подчинился. Порывисто двигаясь, едва сдерживая свое нетерпение он открыл увесистый томик и нахмурился, вглядываясь в желтоватые страницы. Буквы расплывались и нужно было постараться, чтобы различить хотя бы заглавицы.
– Вероятно здесь недостаточно света, – подбодрил его доктор, – Но не исключаю, что для чтения вам придется заказать очки. Впрочем не бывает всего и сразу.
– Вы и так сделали больше, чем я смел надеяться, – хрипло произнес Арлен. На глазах от непривычного напряжения выступили слезы и мужчина поспешил их смахнуть. Очертания комнаты вырисовывались с невероятной ясностью. Кабинет переставал быть безликой серой клеткой и хотелось рассматривать не только мебель, но даже стены.
– Первое время возможны головные боли и расстройство