- Госпожа, Вам звонят. – водитель протянул мне мобильный, и я выдохнула, услышав долгожданный голос.
- Я не стал прощаться с Мустафой, чтобы он спокойно перенёс полёт. Скажи ему, что я очень его люблю. Приеду за ним чуть позже. – Ахмед говорил прерывисто, и я ощущала болезненное покалывание в области сердца от каждого его слова. – И еще, Ви… я буду очень скучать по Вам.
Я вдыхала разгоряченный воздух, желая провалиться под землю. Сюр. Происходящее не могло быть реальностью.
- Нам нужно лететь. – стюардесса дергает меня за руку. – У нас согласовано время прибытия, не можем опоздать.
Не успеваю очнуться, как оказываюсь в душном салоне с сыном, нам помогают пристегнуться. Происходящее не похоже на пустой фарс. Аль-Мактум и вправду провожает нас на мою маленькую родину. Продолжаю крутить головой, ожидая, когда покажутся зеленые глаза, но их все нет и нет. Стюардесса закрывает дверь в самолёт, и мы трогаемся на взлетную полосу.
- Мамочка, почему ты плачешь? Ты так и не сказала мне, куда мы летим?
Что ответить сыну? Мне ставится так плохо. Начинаю рыдать навзрыд, не в силах сдержаться.
Если я так люблю этого мужчину, то может быть стоило принять его таким, какой он есть? Как я могу переделать его, и заставить быть, таким как я хочу? Ахмед всегда был немногословным и решительным, делал все, как считает нужным. Так, почему именно сейчас я решила настоять на своём? И что в итоге?
Желанна ли такая свобода?
Я дура!
Самолёт взлетает, и я практически лишаюсь чувств. Маленькие ручки сына гладят меня по голове, пытаясь успокоить.
- Что происходит? – спрашиваю секретаршу, чувствуя как самолёт резко пошёл на снижение. – Мы что падаем?
Она не понимающе разводит руками. Я прижимаю сына к себе, не в силах уже даже плакать. В груди все печёт огнём. Печальный конец отношений.
Пилоту удаётся посадить самолёт в аэропорту. Увидя знакомые очертания невысоких зданий, внутри меня начинает происходить осознание. Правый глаз предательски дергается. Все становится для меня кристаллически прозрачным и понятным.
Когда мы доезжаем до амбара и останавливаемся у него, я уже успеваю отстегнуться и вскочить на ноги. К этому времени дверь уже открывается и в самолёте показывается взлохмаченный Ахмед с напуганным выражением лица: щеки заметно впали, глаза налились кровью, крылья носа судорожно подрагивали.
Мне безумно хотелось выцарапать ему глаза.
Не удерживаюсь и ударяю его, сначала по одной щеке, потом по другой.
- Ты действительно хотела улететь? – шипит он, хватая меня за руку и притягивая к себе, не давая возможности даже пошевелиться. Мы напоминаем безумцев. – Я может быть не могу претендовать на отца года или лучшего мужчину, но я, блядь, стараюсь! Ежедневно наступаю себе на горло, пытаясь стать другим, не быть таким паскудой как был мой отец. Работаю над всеми своими ошибками, пытаюсь оградить Вас от всего этого дерьма, окружающего меня, чтобы Вы не знали этого. Я работаю над собой. А ты? Можешь меня бросить вот так, развернуться и улететь?
в губы.
- Это ты нас бросил! Тебе твои принципы дороже нас! Ты считаешь, что самый могущественный и можешь справиться со всем сам! Может быть это и так, но я не могу жить рядом с тобой, не участвуя в твоей жизни. Может быть и смогу, но так мне не хочется!
- Дура! – хрипло выплевывает он, зарываясь носом в мои волосы. – Я же думал, что сдохну, когда самолёт взлетал. Думал, смогу отпустить, дать свободу, но чем дальше ты от меня становилась, тем невыносимее мне становилось. Ты как будто вырвала из меня сердце и душу. Оставила пустого и одного. Все это время я ждал, когда скажешь, что любишь и никуда не полетишь!
- Я тоже. – признаюсь ему. – Думала, соглашусь на все, лишь бы вернуться к тебе, но ждала… когда скажешь, что любишь! Почему я должна была говорить это первой?
Гордость рушит все светлое в отношениях. Вспоминаю книгу Джейн Остин "Гордость и предубеждение". В свое время эта книга стала практически настольной для меня. Считаю, что любая девушка должна прочитать ее и сделать правильные выводы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Значит, мне нужно было промариновать тебя в Брянске месяцок, и тогда была бы шелковая! – усмехается мужчина, покрывая лицо поцелуями. Шутливо ударяю его. – Я и сам согласен на все, лишь бы ты была рядом.
От этих слов внутри живота разливается обжигающее тепло. Невидимые для человеческого глаза импульсы передаются от Ахмеда ко мне, наполняя меня гармонизацией чувств. Внутри все будто вставало на свои места, раскладывая по полочкам.
- Виктория. – серьезно с налетом официальности говорит Аль-Мактум. – Ты единственная, кого я хочу видеть в своей жизни. Я готов на все ради тебя и сына. Просто не бросай меня. И к черту этот брачный договор, если он тебе не нравится! Согласен на любые твои условия!
- Нет. Его мы подпишем. – неожиданно совершенно серьезно говорю я, хитро сверкая глазами. – В нем же зафиксировано, что ты не имеешь право заводить ни любовниц ни жён? А еще…
- Что еще? - Ахмед расслабленно потягивается, всматривается мне прямо в глаза. – Какие еще условия ты хочешь поставить?
- Давай переедем в летнюю резиденцию. Нравится мне смотреть на море из окна. Да и будем подальше от этой церемонности и суеты. Там спокойнее. – на выдохе говорю я, прижимаясь к разгоряченной груди.
- Как скажешь. – сразу же отвечает Эмир.
+++
От дикой жары спасает только морской бриз. Я вытягиваюсь на песке, ловля волны пальцами. Мои трусы уже полны песка и меня это только забавляет и не доставляет никакого дискомфорта.
- И что дальше? – спрашивает Лизка, сидящая рядом со мной. На ней были огромные солнцезащитные очки, и она напоминала мне черепаху Тортилу.
- Ничего. – довольно говорю я, вспоминая Джанну, которую мы встретили несколько дней назад на светском приёме. Пожалуй, быть такой мстительной и злопамятной нельзя, но я не могла ничего с собой поделать. Злорадство так и лезло из меня.
Рыжая и гордая Джанна сильно изменилась в браке. Рядом с суровым Абдулом она быстро изменила стиль одежды, заменив шикарные костюмы на просторные платья и покрыв голову. Живот Джанны заметно округлился, ещё несильно, но уже можно было понятно, что она беременна. И самое главное, особенно приятное – спесь с девушки заметно спала. Она старалась быть максимально прозрачной.
- Ты не нервничаешь перед приездом родителей? – подруга знала, что Ахмед отправил самолёт за родителями, чтобы они могли погостить у нас и, если им понравится, они могут остаться жить в Эмирате. Трудно представить родителей здесь. Они то и на Юге никогда не были.
- Конечно, нервничаю. Я так давно их не видела. – прикусываю губу, представляя нашу встречу. Когда я уезжала из дома на Мадагаскар, то была еще маленькой и наивной девочкой, которую нужно было опекать. А теперь я была взрослой женщиной с ребёнком. – Но Ахмед обещал, что все будет чудесно, взял организацию их перелета и размещения под личный контроль.
Поднимаюсь на ноги, стряхиваю с себя песок и бегу в воду, разбрасывая множество брызг в разные стороны. Моя жизнь сейчас напоминала беззаботный отпуск, в котором ничего не нужно было делать. Порой меня это пугало, я ожидала, когда что-то случится неприятное. Но потом я смотрела на уверенное в будущем лицо Ахмеда и меня отпускало, этот мужчина вселял в меня уверенность.
Чтобы моя жизнь была еще более счастливая, Аль-Мактум решил привезти родителей, он буквально поставил их перед фактом о прибытии самолёта.
До сих пор мне было непривычно, когда ко мне обращались как к Виктории Аль-Мактум. Казалось, что я играю в Sims, просто выбрала себе первую понравившуюся фамилию и использую её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Очень хочется посмотреть на их лица, когда они увидят тут все. – Лизка смеётся громко, откидывая мокрые волосы, спеша за мной. – Они же не представляют даже, кто такой Аль-Мактум. Прочувствовать, что такое настоящий Эмир в современном обществе, можно лишь оказавшись в Эмирате. Тем более, слава Богу, они не знакомы с его горячей рукой!