Закончив с химией, девчонки задержались в коридоре, заговорившись о недавно вышедшим сериале. В этом время на этаже появился Максим: он направлялся в учительскую. Молодой человек был одет в серые зауженные брюки и черный свитер, ворот которого окутывал шею, из-за его темного цвета оттенок лица казался смуглее.
– Привет, – звонко закричала Тая, едва заметив Максима в коридоре.
– Добрый день, – поздоровался юноша с обеими девочками.
– Прикинь, я целый час занималась химией, дополнительно.
– Я уже в курсе, что ты в одном шаге от звания неуспевающей.
– Уже в двух, одну тему мы одолели, – Тая взяла Лику под руку, – это Лика.
– Я знаю, – улыбнулся Максим, приветливо посмотрев на Лику.
– Откуда? – удивилась Тая, думая, что что-то пропустила.
– Я вообще-то ваш учитель истории, – напомнил Максим, – и должен знать всех учеников.
– Точно, мистер Учитель, – хихикнула Тая и обратилась к Лике, – этот красавчик будет вести у нас историю.
Лика смущенно улыбнулась, Максим тоже, умилившись ее стеснительности.
– Меня зовут Максим Андреевич, – представился учитель Лике, – и для тебя я тоже Максим Андреевич в стенах школы, – строго сказал он Тае.
– Да ладно тебе, Максимка, – засмеялась Тая, – мы на горшок вместе ходили, какой Андреевич?
– Как ты разговариваешь с учителем? – улыбнулся Максим, но его тон говорил Тае, что она должна перестать выставлять его в несолидном свете перед Ликой.
– Больше так не буду, – притворно пообещала девушка, изображая провинившегося ребенка, – но только если вы, Максим Андреевич, будете называть меня Таисией Артемовной.
– Ох, – вздохнул Максим, – иди уже, Таисия Артемовна, до чего же вредная.
Когда молодой человек скрылся в учительской, Лика осмелилась спросить, почему Тая разговаривает с учителем в такой свободной манере, и девушка поведала репетитору историю своей дружбы с Максимом.
В последний месяц Михаил Павлович редко появлялся в своей бывшей квартире, а после приезда Оли и вовсе перестал туда заходить. Дана была сильно удивлена, когда застала отца на кухне. Красавица заснула после ссоры с Юрой, и не слышала, как кто-то пришел.
– Папа? Что-то случилось?
– Привет, милая, – Михаил Павлович чмокнул дочку в лоб, – звонила твоя мама и просила завезти ей некоторые вещи, которые она здесь оставила.
– Он ей, что, ничего не покупает? – проворчала Дана.
– Этот он был твоим директором, и ты знаешь его имя.
– И что? Произнесение вслух его имени не изменит моего к нему отношения. Хорошо, что он перестал быть нашим директором, а то тебя бы точно вызвали в школу.
– Зачем? – не понял художник.
– Разбираться с дочкой, которая исцарапала директора школы.
– Дана, – засмеялся мужчина, – ты не должна так его не любить.
– Но любить его я тоже не должна.
– Солнышко, тебе пора простить его и маму.
Дана промолчала, но услышала папины слова. Михаил Павлович нашел, что искал, попрощался с дочерью и направился к выходу. Не успел он открыть входную дверь, как Дана его окликнула.
– Пап, я сама отвезу маме вещи, – робко произнесла Дана, будто стыдилась своего желания.
– Хорошо, – улыбнулся Михаил Павлович.
Дана давно думала, что пора простить маму. Думая о ней, девушка ощущала некую неудовлетворенность, даже тревогу, сегодня она поняла, отчего. Она видела, как радуется отец, но не знала, как живет мама, а она любила ее, несмотря на предательство. Незнание, как себя чувствует Арина Валерьевна, тревожило Дану, и после папиных слов она поняла, что готова с ней поговорить. Собираясь к маме, художница услышала, как звонит сотовый.
– Это я, – буркнул Юра.
– Я поняла, – спокойно ответила Дана.
– Дак что, на какой фильм пойдем?
– Фильм? – не сразу сообразила Дана, – А, ты все же решил пригласить меня в кино?
– Я решил это еще у тебя дома.
– Правда? Извини, но твоя истерика помешала мне это понять.
– Дак на какой?
– Сегодня не получится. Я поехала к маме, хочу с ней помириться.
– С чего это вдруг? – язвительно спросил баскетболист.
– Папа надоумил. А чего ты так со мной разговариваешь? – Данино достоинство не могло позволить Юре такой тон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Потому что странно, что ты так внезапно решила навестить маму.
– Это решение далеко не внезапное.
– Хотелось бы верить, – продолжал язвить парень.
– Юра, говори, что хочешь сказать, намеки оставь для кого-нибудь другого.
– Ты едешь навестить не только маму, а может правильнее будет сказать, совсем не маму, а Эдика.
– О Господи! – устало вздохнула Дана, – Мне надоело объясняться перед тобой, ты несешь такую чушь.
– А я считаю, что попал в самую точку.
– Да, попал, – еле сдерживалась Дана, – в точку моего кипения. Пока, Юра, поговорим позже.
Девушка сбросила вызов, не дождавшись Юриного ответа, на его последующий звонок она не ответила. На самом деле, художница даже забыла, что Эдик и Арина Валерьевна живут в одной квартире. Теперь Дане стало боязно туда ехать, видеться с Эдиком ей совсем не хотелось. Но решение уже было принято, и отступать значит струсить.
Ничто не предвещало появления Даны. Эдик сидел за ноутбуком, когда раздался звук домофона. Арина Валерьевна готовила ужин и попросила молодого человека открыть дверь.
– Привет, – робко прошептала Дана, очутившись в квартире.
– Привет, – поздоровался Эдик, подозрительно осмотрев девушку, нет ли у нее с собой биты или другого предмета, который можно использовать для побоев.
– Я надеялась, тебя не будет дома, – не подумав, сказала красавица.
– Хотела ограбить квартиру?
– Дурак, – Дана легонько толкнула парня, – я хотела поговорить с мамой, помириться.
– О, это круто, – расплылся в улыбке Эдик, – Арина хорошая и ты хорошая, вы обязаны дружить.
– Отличная логика, – засмеялась Дана.
В двери показалась Арина Валерьевна. Она выглядела по-домашнему: в тапочках, спортивных штанах и футболке, на голове был завязан высокий хвост.
– Эдик, кто пришел? – спросила женщина, но замолчала, увидев дочь.
– Дана, – запоздало сообщил Эдик и поспешил удалиться.
Арина Валерьевна замерла на месте. Дана не отводила от мамы глаз, заставляя себя вымолвить хоть слово, но губы отказывались разжиматься.
– Я хотела, – наконец, заставила себя заговорить Дана, но вновь замолчала.
Ее глаза заслезились, Арина Валерьевна увидела это и начала плакать. Они несколько секунд наблюдали за слезами друг друга, а потом мама подбежала к дочке и прижала ее к себе.
– Дана, – прошептала Арина Валерьевна, целуя Дану в щеки, нос, лоб, макушку, везде, где только можно.
Все это время Эдик подглядывал из комнаты, а потом вышел и стал уже в открытую наблюдать за ними, улыбаясь во весь рот. После безмолвного примирения, которого хватило, что выразить все чувства, мама с дочкой провели за чаем полтора часа, делясь новостями и обсуждая разные девчачьи темы. Эдик не стал им мешать. Дана поняла, как сильно ей не хватало мамы, хоть она и заявляла, что не привязана к ней.
Надевая сапоги у двери, Дане захотелось позвонить Юре, чтобы рассказать свою радость. Эдик в это время ушел на кухню за конфетами, чтобы дать их художнице в дорогу. Так всегда делала его бабушка.
– Да, – громко ответил Юра.
– Я поговорила с мамой, – с ходу начала Дана.
– Да? Все хорошо? – голос Юры казался взволнованным.
– Мы помирились, я никогда не думала, что так ее люблю.
– Я рад, что все хорошо.
– Ты где? – спросила Дана, ее насторожили сухие ответы парня.
– Я решил сходить в кино.
– Один?
– Да, один, – ответил Юра, но на заднем плане отчетливо слышался женский голос.
– Ты не один, – заявила Дана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да, со мной девушка, – снова начал язвить Юра, – и что? Ты же тоже была не одна.
– Не говори, что назло мне пошел в кино с какой-то девушкой.
– Именно так я и сделал, – самодовольно сообщил Юра, – ты хорошо провела время, почему я не могу?