Под моими пальцами оказалась короткая, но густая, как у крота, шерсть, я перебрался ими к голове и почесал плиту лба, где тоже шерсть, и тоже густая, но короче уж и не бывает.
Он поднял голову и посмотрел на меня до жути понимающими глазами.
— Что? — спросил я. — Предлагаешь задавить того волка?.. Ну, он же санитар леса, хоть пока об этом и не догадывается. А я не могу стрелять в медицинских работников, они под защитой гуманизма и прочих базовых ценностей.
Слышно, как за спиной открылась дверь, по осторожным шагам всегда сдержанного человека я узнал сэра Мидля, напрягся и молча ждал.
Он остановился рядом, некоторое время смотрел в небо. Я не двигался, предоставив ему инициативу, в черепе забегали всякие мысли насчет Франки, он может снова предложить выкуп, как сделал в тот раз, отдав за Франку богатейшие рудники, однако Мидль негромко вздохнул и произнес хорошо контролируемым голосом.
— Вон звезда упала… Сколько желаний ни загадывал, увы. Но все равно люблю смотреть на небо. Что-то в нем необыкновенное…
Издали подбирается, понял я. Мы оба в щекотливой ситуации, за столом избегали не то что говорить, даже не смотрели друг на друга, и, молодец, он вышел за мной, здесь никто не увидит, если возникнут какие-то… шероховатости, скажем мягко.
— Один знатный лорд изрек, — сказал я как можно спокойнее, — что лишь две вещи поражают его: звездное небо над головой и нравственный закон внутри него. Видимо, связывал их тем, что звездное небо Господь сотворил вместе с нравственным законом… Но к звездному небу такой красивый закон не применишь, однако он очень понравился Творцу глубиной и богатством. Пришлось создать для этой цели подходящее существо, человека, и всобачить в него этот закон.
Он бросил на меня быстрый взгляд, значения которого я не понял.
— И с тех пор, — спросил он, — в каждом из нас… это?
Я кивнул.
— И непонятная страсть смотреть в небо, потому что звезды и все-все там тоже наши и связаны с нашей душой незримыми узами. Потом когда-то доберемся и до них.
Он хмыкнул, помрачнел, сказал хмуро:
— Скорее они до нас доберутся. По слухам от знающих людей, совсем скоро спустится та Злая Звезда.
— Маркус?
Он кивнул:
— Слыхали? Она самая. И снова будут гореть не только леса, но и сама земля…
Я спросил зло:
— И что, никто ничего не может? А императорские войска? Я слышал, неуязвимы.
— Но не против звезд, — проговорил он невесело. — Те могут сжигать целые города одной-единственной стрелой!.. Моря выходят из берегов и смывают все, что люди успели настроить, от рыбацких поселков до больших городов.
— Знаете, сэр Мидль, — сказал я, — у меня, видимо, острая интеллектуальная недостаточность. Эти с Маркуса появились уже после Войн Магов? Или были раньше? Но раньше маги вроде бы могли их остановить… Или это брехня, что маги были какие-то необыкновенные?
Он хмыкнул.
— А то, что все живое гибло, а земля горела и плавилась? Нет, мощи магам было не занимать… Но вот когда эта красная звезда появилась впервые, никто не скажет. После Войн Магов находят только черепки и амулеты, но не летописи…
— Значит, — сказал я, — надо бы подумать и над этой проблемой.
— Надо, — согласился он, — но… когда? У всех есть дела поважнее.
— Поважнее? — спросил я. — Если с приближением Маркуса все погибнет?
— Не важнее, — поправил он себя, — а… поближе. Звезда далеко, точное время прибытия неизвестно, зато известно, что стадо соседских коров перешло мелкую речку, где граница, и учинило потраву на поле! Это нужно решать срочно, это оскорбление, все к оружию, не позволим унижать нашу гордость и нашу честь…
Я взглянул на него искоса, этот новоиспеченный герцог далеко не дурак, смотрит вглыбь. Мне понравился еще тогда, когда увидел впервые. У нынешних модных башмаков носки настолько длинные и загнутые кверху, что записные щеголи привязывают их за кончики шелковыми шнурками и крепят к поясу. Мидль при дворе оказался один в нормальных башмаках, а когда я его спросил ехидно, чего это он не как люди, он сослался на свою провинциальность, мол, из медвежьего угла, там так не носят.
Вообще-то я сам ссылался да и теперь еще иногда ссылаюсь на свою медвежесть и темность, когда хочется от чего увильнуть, так что у Мидля есть и чувство юмора, и чувство меры.
— Я рад, — сказал я, — что мы поговорили. Я вас уважаю, сэр Мидль. Вы достойный человек и… можете быть хорошим другом. Надеюсь, когда-то и у нас это получится, а пока я завидую тем, с кем вы дружите… Сказать честно, я намеревался отбыть сегодня сразу же после завтрака, однако некоторые неожиданные дела задержали…
Он проговорил медленно:
— Не связано ли это с тем… что несколько благородных лордов отбыли в великой спешке, вон граф Ланкашнер даже шляпу обронил и не стал терять время, чтобы вернуться и подобрать…
— Вы проницательны, — похвалил я, хотя что тут проницательного, но нам в нашей ситуации лучше всего почаще нахваливать друг друга. — Замечаете такие важные мелочи и умело связываете причины и следствия!..
— Значит…
— Вы угадали, — сказал я с одобрением, стараясь сделать его заметным. — Но не огорчайтесь, через неделю они вернутся.
Он слегка наклонил голову.
— Это… приятно. Барон Томлинсон прекрасный рассказчик, а граф Ланкашнер вообще незаменим. Да и… друзья они мои, ваше высочество.
— Ричард, — сказал я. — Можете, сэр Ричард. Мы с вами в некотором роде родня, сэр Мидль. Леди Франка, сама того не желая, свела нас… Думаю, Господу это было угодно.
Он перекрестился и пробормотал:
— Во имя Господа…
— Во имя, — повторил я. — Так что я вынужден буду погостить еще у вас с неделю, пока вернутся благородные лорды Томлинсон, Ланкашнер, а также, предполагаю, Джижес Крейст и виконт Кэвин Майкл. Собственно, если уж совсем честно, но это между нами, я мог бы их и не ждать, но все равно жду еще несколько… да, очень несколько человек…
Он проговорил ровно, не выказывая недоумения:
— Сколько приготовить постелей?
— Мы не будем ночевать в замке, — ответил я. — Я их встречу и… поедем дальше.
Он пробормотал:
— Звучит очень таинственно. Сэр Крейст сразу же предположил бы, что у вас свидание с очень знатной дамой, у которой дико ревнивый муж…
— Но вы так не думаете, — заметил я.
Он пожал плечами:
— Нет, конечно. Я не понимаю большинства ваших мотивов, но это свидание с дамой… да еще с такими трудностями… нет, это были бы уже не вы, сэр Ричард!
— Спасибо за комплимент, — сказал я. — Но не раскусывайте меня слишком глубоко, сэр Мидль. В чем-то мы должны остаться такими, какими показываемся публике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});