прекрасно знали, где собрались силы Башасы.
– Ты можешь не идти со мной, – сказал Каи Зиде, когда они поднимались по узкой лестнице. Он понимал, что она отправилась с ним не для того, чтобы попрощаться подальше от глаз смертных. – И в любом случае я должен войти туда один.
– Возможно, я смогу что-то сделать… – Она не закончила фразы, которая, вероятно, должна была звучать так: «Если ничего не получится и они убьют тебя до того, как ты окажешься рядом с Иерархом».
– Тебе известно, сумел ли бежать твой брат? – спросила Зиде у Тарен.
Тарен с прямой и напряженной спиной шла вперед.
– Один из солдат Башасы сказал, что Даин и его спутники спаслись через ближайший выход, как и планировалось. – Каи подумал, что больше Тарен ничего не скажет; она не любила разговоры. Однако она добавила: – Но я не знаю, можно ли считать город более безопасным местом, чем дворец.
– Очень многие люди сумели уйти, – ответила Зиде. – Они смогут скрыться в толпе, где все думают только о том, чтобы спастись. Люди Башасы будут знать, что делать. – И она добавила с иронией: – Они должны быстро соображать и быть компетентными, если так долго сумели продержаться вместе с ним.
Каи подумал о Салател, которая без протестов стала телохранителем демона.
– И они хранят ему верность, – сказал Каи.
Он не думал, что Тарен ответит, но она обернулась, и по ее губам промелькнула быстрая улыбка. Вероятно, его слова не слишком ее успокоили, но она оценила попытку.
Тарен остановилась на верхней площадке лестницы и прислушалась. Каи чувствовал далекое движение, тихие голоса. Затем она повела их по коридору через небольшой лабиринт пустых комнат, мимо дверных проемов и драпировок из дорогих, тяжелых и ярких тканей. Такое внутреннее убранство больше подошло бы для прохладного и сухого климата, как в восточных горах приграничья. Влажность в воздухе, вероятно, разрушала дорогостоящие ткани, но все здесь обладали такими богатствами, что их это не беспокоило.
Теперь он знал, в какой части Залов они находились, по карте, а не благодаря воспоминаниям Таламинеса. Они обходили двор, на который указал Башаса, с другой стороны. Голоса легионеров становились все громче по мере того, как они подходили ближе. Каи остановил Тарен.
– Дальше я сам смогу их найти, – сказал он.
Тарен бросила на него мрачный взгляд, указала на свои глаза и сказала:
– Не забудь.
Каи вытащил вуаль Таламинеса и попытался ее надеть. К нему подошла Зиде, взяла вуаль из его рук и поправила: теперь она скрывала верхнюю часть лица, не путаясь с заколками, которые удерживали его волосы. Закончив, она отступила назад и выдохнула:
– Я уже говорила, чтобы ты был осторожен, но…
Каи посмотрел на нее сквозь черную завесу вуали:
– Ты могла бы вместо этого пожелать мне быть жестоким.
Тарен, которая, как подозревал Каи, имела весьма своеобразное чувство юмора, похлопала его по плечу и сказала:
– Будь жестоким.
* * *
Следуя за вспышками воспоминаний Таламинеса, Каи отыскал вход в широкий коридор. Как только он в него вошел, увидел группу легионеров, охранявших тяжелую золотую дверь в конце. Он подавил желание вздрогнуть и выскочить обратно, спокойно поправил вуаль и решительно направился к ним.
Стена за спинами легионеров выглядела значительно мощнее, сложенной из более крупных и потертых каменных блоков, чем в других коридорах и комнатах, где Каи недавно прошел. Он знал, что приближается к своей цели, когда миновал широкий пандус, который вел на один уровень вниз, и услышал шум голосов и движение большого числа людей, вероятно легионеров и верных Иерарху сторонников, ожидавших приказа взломать закрытые на засов двери и атаковать повстанцев Башасы.
Все легионеры впереди оказались выше Таламинеса, а их плечи под хорошими кожаными и металлическими доспехами – шире, чем у него.
У всех была бледная кожа и светлые глаза, как у островитян с юга, которые иногда торговали с Эрати. Пока Каи приближался к ним, никто не стал кричать и не бросился навстречу, чтобы напасть. Но, раз уж он сам шел к ним, как глупец, возможно, они просто ждали, когда он подойдет ближе. Он остановился на расстоянии длины короткого копья, и один из них, с офицерским хвостом, отдал ему формальный салют и сказал:
– Толкователь, проходите сюда.
Другой легионер распахнул перед ним тяжелую створку. Когда Каи вошел, офицер скользнул за ним и повел его вперед.
Нервы Каи трепетали, кожу пощипывало, когда коридор вывел их на галерею над открытым двором. У них над головами находилась стеклянная крыша, ветер доносил сильный запах зеленых растений и влажность. Вновь вспыхнули обрывочные воспоминания Таламинеса, и Каи понял, что галерея ведет в святая святых: личные покои Иерарха, самую охраняемую часть огромных Летних залов.
Повсюду стояли легионеры. Каи снова опустил взгляд. Он не увидел сорняков, проросших сквозь полированные плиты пола. Водяное заклинание обжигало холодом грудь.
Они прошли мимо группы легионеров в другую охраняемую дверь, в конце галереи, а потом еще через одну. Здесь пол был выложен белыми мраморными плитами с красными прожилками.
Теперь они шли между двумя узкими бассейнами, мелкими и чистыми. «Слишком мелкими для интенции», – подумал Каи. Их план состоял в том, чтобы залить этот двор и отвлечь легионеров; он не хотел драматично принести себя в жертву только для того, чтобы намочить пол.
Воздух оставался влажным, но стал холоднее, с чистым сладким запахом. Каи сумел поднять глаза достаточно высоко, чтобы заметить легионеров, стоявших вдоль стен. Квадратные колонны, обшитые золотыми пластинами, украшали выполненные красной и черной эмалью фигуры. Все выглядело богато и необычно, сильно отличалось от того, что он видел во дворце. Может быть, Иерархи именно так и жили на своей родине, где бы она ни находилась.
Жизнь Каи висела на волоске с того момента, как он стал пленником. Представлялось очевидным, что его вырвут из тела и отправят блуждать в мире смертных. Вероятно, он не заслужил ничего другого, раз украл тело Таламинеса, толкователем тот был или нет. Каи попытался перестать об этом думать и сосредоточиться на слабом ветерке, дующем в лицо, от которого пахло камнем, водой и цветами.
Они прошли под аркой, и Каи остановился одновременно с проводником. Вуаль закрывала большую часть поля зрения, а он не мог рискнуть и оглядеться. У него возникло ощущение большого открытого пространства: звук эхом отражался от высокого потолка, плеск воды, которая казалась многообещающе глубокой – не то что в мелких бассейнах в коридорах.
Люди тихо разговаривали между собой, замолкая при виде Каи.
Легионер, который его привел, сделал нечто вроде поклона, и Каи понял, что понятия не имеет о том, как толкователи приветствуют Иерархов.
Им овладела паника, и он едва не активировал заклинание воды.
Однако встряска подстегнула память Таламинеса, и Каи обнаружил, что его тело