– Надо же, а я думал, что он небольшого ума был человек!
Смех…
– Пойдем, – сказала Хелен. – Про булаты он уже рассказывал, это так, напоследок.
Я кивнул, и мы тихонько двинулись к выходу. Неприятно было видеть унижение старого мастера, пусть он и заслужил его пустыми разговорами. Уже на улице я спросил летунью:
– Интересно, а он прав?
– О чем ты?
– О том, что люди умели добывать железо из пустой породы.
– Да. Уверена, что да.
– Но почему никто не пытается восстановить секрет? Ведь это так изменило бы всю человеческую жизнь!
– Ты сам ответил.
– Хелен, я не понимаю.
– Ты все-таки не настоящий аристократ… – Смягчив слова улыбкой, летунья пояснила: – Вся жизнь, и у нас, и в Руссии, и в Китае, зиждется на железе. Оно – мера стоимости. Как прикажете торговать, если железо упадет в цене?
– Есть еще серебро, золото, наконец… медь…
– Все давным-давно завязано на железо. Все сокровищницы наполнены им. К тому же железо – не бесполезное золотишко, которое годится лишь на дешевые украшения. Это и деньги, и товар. Железо прочно и красиво. Началась война – и ты пустил его на оружие, например. Понимаешь теперь?
– Но все равно выгоды были бы несравнимы…
– Для кого, Ильмар? Накопления Дома или запасы Церкви – огромны и разнообразны. И все же они в основном в железе. Для мелких аристократов более того, кроме шахты-другой у них и нет ничего. Кто же захочет рубить под собой сук? Кто пожелает разоряться ради того, чтобы крестьянин имел железный плуг, а ребенок играл стальным ножиком? Кому это надо?
Я даже остановился. Мысль была такой ослепительно яркой, такой простой, такой чудесно все объясняющей…
– Хелен… Маркус спер книгу, в которой описана тайна дешевого железа!
Она даже не удивилась. Помолчала, потом пожала плечами:
– Не знаю. Мне это не приходило в голову.
– Точно!
– Ильмар, слишком уж просто.
– А что тогда? Ну что?
Хелен посмотрела мне в глаза:
– Ильмар, не дай Господь нам это узнать.
Часть четвертая
Страна чудес
Глава первая,
в которой я дважды нахожу принца Маркуса, а Хелен оба раза смеется надо мной
Ни один город в мире, даже Париж или Рим, не выглядят ночью так красиво, как Миракулюс.
Все сияет!
На аллеях зажглись газовые фонари, причем зажглись сами по себе, ни одного фонарщика я не увидал. То ли к ним шли электрические запалы, то ли применялось что-то еще более хитрое. Хрустальный Дворец весь сиял – верхний этаж мертвенным светом дуговых фонарей, остальные – от нормальных ламп. На нижних ветках деревьев раскачивались маленькие зажженные фонарики, их развешивали, быстро скользя на деревянных роликовых коньках, подростки в униформе. Разноцветными огнями пестрели пиццерии, ресторанчики, пивные. И людей меньше не стало, наоборот, все переместились из павильонов и дворцов на аллеи.
– Мне надо заглянуть на планёрную, – сказала Хелен. – Пойдешь со мной или подождешь?
– Подожду, – решил я. – Давай встретимся вон там, у сцены…
Огромный открытый театр и впрямь был одним из центральных мест ночной жизни. Никакой платы за билеты не бралось, люди просто сидели перед сценой за столиками, пили, ели и общались, особо и не глядя на сцену. Хелен кивнула и двинулась по аллее. А я присел за свободный столик, заказал подавальщице коньяк и кофе, уже начиная привыкать к местным ценам, и погрузился в раздумья.
По всему выходило, что наша авантюра обречена на провал. Нет здесь Марка, и не было никогда. Еще день-другой мы его поищем, а потом? Нет, для меня все понятно – надо бежать. А как поступит Хелен? Повинится перед Домом? Убежит со мной? Или решит сдать меня Страже?
Честно говоря, я боялся последнего. Наш странный альянс был столь хрупок… столь необычен. И ладно бы это. Мне всегда нравились подобные неустойчивые отношения.
Беда в том, что соединила нас не любовь… не то «сродство», о котором так вдохновенно толковал старый рудознатец. Стремление спасти свою шкуру, причем за счет другого.
А из дурного семени не вырастет добрый плод. Сейчас мы ищем Марка, а завтра будем ловить друг друга…
Я сделал маленький глоток коньяка. Посмотрел на сцену. Шел там какой-то водевиль из современной жизни. Актеры то ли не в духе были, то ли просто посредственные, но играли неважно. Зато острили удачно, видно, текст писал хороший комедиант. Временами шутки пробивали даже увлеченно жующих аристократов, и те начинали аплодировать.
Водевиль был про Дом и про самого Владетеля, который недоволен роскошью Миракулюса, превзошедшего Версаль. Вот Владетель и размышляет, не перебраться ли всему двору на Капри, чего очень не хотят придворные…
Действие шло на самой-самой грани измены. Спасало актеров лишь то, что Владетель был потрясающе мудр, красив и отважен, так что ни у кого язык не повернулся бы назвать водевиль насмешкой над ним. Зато аристократы, лебезящие вокруг него, выглядели недалекими и мелкими интриганами. Я долго не мог понять, как сидящая публика терпит это – ведь многие тут были вхожи ко двору. Потом до меня дошло. В насмешках, видно, и впрямь была определенная правда, но никто не хотел ее отнести на свой счет и предпочитал посмеяться над другими.
Что ж, водевильчик рискованный, но зато даже плохая труппа срывала свои аплодисменты. Я лениво наблюдал за действием, размышляя, сколько в нем правды, а сколько фарса, и кто был автором – почти наверняка кто-то достаточно высокородный, чтобы позволить себе подобные шутки. Потом со сцены прозвучало имя Маркуса, и я напрягся.
– А младший принц поможет нам! – заявил один из интриганов. – Я подучу его забраться в рабочий кабинет высокого лица, взять со стола эдикт, а после с ним скрываться… эдикта нет – и гнев его отца обрушится на Маркуса немедля…
Ничего себе! Либо совсем новая пьеса, либо ее оперативно меняют, отражая все интриги и сплетни Дома. Скорее, второе.
Науськивание Маркуса актеры не показали, но всячески сосредоточились на своем безумном плане сорвать переезд в Миракулюс, украв подписанный Владетелем эдикт. Потом фонари на сцене притушили, рабочие в черных комбинезонах быстро сменили декорации – это почему-то вызвало бурю аплодисментов, видно, какие-то реалии кабинета Владетеля были показаны очень верно. Показали и самого Владетеля, вокруг которого вился шут, предлагая не просто перевести Дом в Миракулюс, а еще и устроить жилища придворных в виде большущего гефестова колеса – чтобы каждый придворный был то вверху, то внизу. При таком раскладе, по мнению шута, ни у кого не будет повода для обид. Зал от души смеялся…
Я на минуту отвлекся, а когда снова глянул на сцену – по ней крался Марк!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});