Фреда в трусиках и лифчике лежала на кровати. Джонни сидел у телефона, уставившись на часы.
— Ты не можешь сейчас позвонить? — спросила Фреда. — Черт возьми, сколько можно ждать?
— Я тебя предупреждал, милая, — спокойно ответил Джонни. — Главное — терпение.
Его лицо блестело от пота.
— Сейчас только без пята пять.
— Я сойду с ума, если придется еще ждать. Я всю жизнь чего-то ожидала.
— Все чего-то ждут. — Джонни вытер пот платком. — Каждый из нас чего-то ожидает. Не волнуйся. Думай о шхуне, о жизни на ней вдвоем. Думай об этом.
Она снова закрыла лицо руками.
— Извини меня, Джонни, я взволнована.
— Взволнована? — Джонни приглушил вздох.
Глядя на нее, лежащую на постели, такую красивую и желанную, он внезапно почувствовал страх. Несмотря на все его предупреждения, она не осознает риска.
Они ожидали молча. Атмосфера в комнате становилась все более напряженной. Большая стрелка часов двигалась очень медленно. Неужели минута может продолжаться так долго?
— Джонни! — Фреда поднялась, — Я тебя умоляю, звони!
— Хорошо, милая.
Он снял трубку и набрал номер телефона Сэми.
Слушая длинные гудки, он думал о том моменте, когда открывал сейф и вытаскивал два тяжелых мешка. Джонни закрыл глаза. Эти деньги. Затем в трубке раздался голос Сэми.
— Кто у телефона?
— Сэми, это Джонни. Ты ходил на автовокзал?
— Я туда ходил, мистер Джонни. Никто за ним не наблюдает.
Джонни наклонился вперед.
— Ты уверен?
— Да. Я осмотрел все. Парни ушли.
— Где Тони?
— Я не думаю, что он уже вернулся, мистер Джонни. Патрон его послал во Флориду. Я его еще не видел.
— Хорошо.
Джонни мгновение подумал. (Выезжая из города на юг, он будет проезжать мимо дома Сэми.)
— Я привезу тебе деньги около полуночи. Будь дома.
— Шесть тысяч, мистер Джонни?
— Да. Будь дома.
Джонни повесил трубку и повернулся к Фреде, которая поднялась с кровати и смотрела на него.
— Ну хорошо. Они думают, что мы в Гаване. Мы уедем отсюда в половине восьмого. Я найму машину у Херца.
— Ты действительно уверен, что нечего бояться… Что ты заберешь деньги?
Джонни засунул руку под рубашку, чтобы потрогать святого Христофора. Это был машинальный жест, но когда его пальцы наткнулись на пропитанные потом волосы, он услышал голос матери: «Пока ты будешь носить святого Христофора, ничего серьезного с тобой не произойдет».
— Попытаемся, моя милая. В жизни всегда есть что-то, чего надо бояться. Но нужно попытаться.
Он открыл телефонный справочник, отыскал номер телефона агентства Херца и позвонил. Ему пообещали машину после семи часов.
Фреда одела свой зеленый костюм и причесалась.
— Нам подадут машину, — сказал он.
Он доставал из чемодана револьвер. Фреда широко открыла глаза.
— Что ты делаешь?
— Нужно быть осторожнее, дорогая. — Он ей улыбнулся. — Я не собираюсь им пользоваться, но неизвестно, чем все это кончится.
— Ты меня пугаешь, Джонни.
— Сейчас не время бояться. Нужно подумать о том, что нас ожидает в будущем. Завтра в этот час ты и я будем богаче на сто восемьдесят шесть тысяч долларов.
— Да.
Пока она аккуратно складывала свои вещи в чемодан, Джонни подошел к окну и посмотрел на голубое небо и белые облака. Его рука поднялась к рубашке, но сразу же опустилась. Он вспомнил, как выбросил медальон в воду. Он знал, что попадет в ловушку. Сэми мог предать его. Он это хорошо понимал. Но что ему оставалось делать? Если он не попытается забрать деньги, они так или иначе обнаружат его. Следует все-таки рискнуть. Есть маленький шанс, что все пройдет хорошо, и он сможет купить себе шхуну и несколько лет наслаждаться… Но в одном он был уверен: он не сдастся живым. Он обернулся и посмотрел на Фреду, закрывающую чемодан. Он подумал о том, что у них теперь одна судьба. Возможно, удача улыбнется им. Еще раз он подумал о шхуне. Эта история с медалью — суеверие. У них есть еще шанс. Часа через четыре он поймет, есть ли в слове шанс какой-то смысл.
* * *
Часы текли медленно. На автовокзале зажглись огни. Толпа пассажиров редела. Большие часы на фасаде показывали одиннадцать часов.
— Я хочу в туалет, — заявил Тони.
— Быстрее, — пробормотал Энди и потянулся.
Тони поставил карабин и быстро направился к туалету.
Как раз в этот момент, когда он ставил карабин, Джонни въехал на стоянку автовокзала.
— Ну вот мы и здесь, дорогая, — сказал он. — С этого момента ты садишься за руль. Слушай меня: в случае неприятностей, ты сразу же срываешься. Ты поняла? Ты не ждешь… Ты уезжаешь. — Он вытащил из своего кармана оставшиеся деньги и положил ей на колени. — Все будет хорошо, но на всякий случай нужно быть осторожным. Вернешься в отель. Ты поняла?
Фреда задрожала.
— Да… Все будет хорошо, Джонни!
Он положил свою руку на ее ладонь.
— Не бойся. Я пойду за деньгами и вернусь сюда. Как только я сяду в машину, ты трогаешь. Бери вправо, это не сложно, на перекрестке повернешь налево. Не увеличивай скорость.
— О, Джонни!
Она обняла его и поцеловала.
— Я тебя люблю.
— Все будет хорошо.
— Это лучшее из того, что ты мне можешь сказать. Я тоже люблю тебя.
И он вышел на освещенную стоянку и направился к камере хранения.
Энди узнал его сразу же. Его не обманула бритая голова Джонни. Он узнал его по походке, покатым плечам и силуэту.
— Тони!
Фреда села за руль. Через ветровое стекло она видела, как Джонни вошел в автовокзал. Интуитивно она почувствовала, что опасность угрожает им обоим. Мысли мешались у нее в голове. Сможет ли она жить на шхуне? Она ненавидела море. Когда у них будут эти деньги, ей, может быть, удастся убедить его отказаться от этой цели и идеи. Ее мечта жить на прекрасной вилле на солнечном берегу, посещать интересных людей. С этими деньгами это можно устроить. У них будет бассейн, «кадиллак», слуги. Каждый год они будут ездить в Париж, где она будет обновлять свой гардероб. Вот это будет жизнь! Шхуна! На кой черт она нужна. Ее руки сжались на руле. Но посмотрим позже… Сначала деньги. Если он действительно любит ее, он забудет о шхуне.
Войдя в помещение камеры хранения, Джонни остановился и осмотрелся. Зал был совершенно пустой. Металлический голос громкоговорителя произнес: «Последний автобус в Майами, машина номер пятнадцать».
Он открыл дверцу и вытащил два тяжелых мешка. Он видел себя уже на палубе двенадцатиметровой шхуны, направляющейся в открытое море, но в его мечтах Фреда сейчас не фигурировала. Лишь только шхуна и палуба, покачивающаяся под ногами.
Он взял мешки в руки, снова прошел через автовокзал по направлению к стоянке.
Джонни находился в нескольких метрах от машины, двигаясь быстрыми шагами, глядя на Фреду, сидящую за рулем, когда его жизнь оокончилась и он провалился в небытие.
Фреда видела, как он шел к ней и испытывала огромное облегчение. Потом она заметила, как на бритом черепе Джонни появилась маленькая красная точка. Мешки выпали у него из рук и его коренастое тело упало на землю.
Она замерла, не отводя глаз от тонкой струйки крови, которая текла по его голове.
Она услышала женский крик. Вдруг она увидела, как трое мужчин выбежали из темноты, схватили мешки и скрылись.
Она включила скорость и выехала со стоянки. С трудом сдерживая рыдания, она выехала из города.
В дверь постучали… Шесть тысяч долларов! Он отвезет Шу после операции на юг. Она всегда хотела побывать в Майами, и его проклятый брат не попадет в тюрьму. Мама будет счастлива.
Подпрыгивая от радости, Сэми побежал открывать дверь.
* * *
— Вам нравятся удары палкой?
Толстый пожилой мужчина улыбался ей. Он был элегантно одет, волосы у него были накрашены, вставная челюсть ярко сверкала белизной.
— Швабра, — ответила Фреда. — Найди кого-нибудь другого.
Толстяк скривился и продолжал путь по улице, где бродило много девушек.
Фреда прислонилась к стене. Вот уже два месяца, как убили Джонни. Денег, которые он оставил, хватило ненадолго. Ока, может быть, была слишком расточительна, но ей нужно было хорошо устроиться. И потом она занялась своей прежней работой, но Брусвик оказался неинтересным городом. Он был полон старых извращенцев, а Фреда поклялась никогда не заниматься извращениями. Но она понимала, что ей нужно отложить достаточно денег, чтобы поехать на юг, где люди смогут оценить ее таланты и внешность. Или на север, где она сможет возобновить свою работу по телефонным, звонкам.
Прислонившись к стене, она думала о Джонни. Шикарный тип. Она смогла бы выйти за него замуж. Он и его шхуна. В конце концов, каждый имеет право на мечту. Эти деньги… так близки… так далеки!