Очевидно, сватовство вовсе не такое простое дело, как ей казалось.
Однако после ленча случилось кое-что, здорово поднявшее ей настроение. Мисс Годдар взяла ее под руку, словно хотела перейти в гостиную, где обе мисс Брайден усаживались за фортепиано, чтобы сыграть дуэтом, а гости собирались их слушать. Вместо этого мисс Годдар отвела Анджелину в оранжерею, где они и устроились на скамье кованого железа, стоявшей среди растений в горшках.
— Эдварда необходимо вывести из его самоуспокоенности, — заявила мисс Годдар. — Вчерашний план не удался, так? И днем, когда я гуляла с лордом Уиндроу, и вечером, когда танцевала с ним в гостиной, Эдвард видел, что никакая опасность мне не угрожает. Вокруг все время были люди, которые нас видели или хотя бы могли услышать. А лорд Уиндроу в Холлингсе гость, и ничего дурного он здесь не сделает. В конце концов, он джентльмен.
— Значит, из нашего плана вообще ничего не выйдет, — вздохнула Анджелина. — Во всяком случае, не здесь. Я так надеялась, что все получится, если я сумею залучить вас обоих сюда, где вы целыми днями будете вместе! О, ну что такое с лордом Хейвордом? Я знаю, что он любит вас, и, конечно же, вы его тоже любите. Это было совершенно очевидно вчера вечером, когда вы с ним танцевали. Ну почему он просто не объяснится?
— Он, безусловно, влюблен, — согласилась мисс Годдар. — Я считаю, что его просто нужно подтолкнуть в нужном направлении, и все будет хорошо. Все будут жить долго и счастливо.
Анджелине показалось, что кто-то налил свинца ей в туфли — или в сердце. Должно быть, он что-то сказал мисс Годдар вчера вечером, раз она так уверена. Она и выглядит уверенной — улыбается. Может быть, уже и не нужно ничего делать. Может, следует позволить событиям развиваться своим чередом. Сегодня утром мисс Годдар гуляла в саду с маркизой Бекингем, старшей леди Хейворд и леди Овермайер, и все они, вернувшись домой, выглядели очень довольными друг другом.
Но мисс Годдар сама говорит, что его нужно подтолкнуть.
— Возможно, нам нужно подождать возвращения в Лондон, — предложила Анджелина, — когда лорд Уиндроу уже не будет на территории Холлингса.
— Да, но, — напомнила ей мисс Годдар, — его не будет на территории Холлингса уже сегодня днем и завтра примерно до полудня. И он уже предложил мне поехать с ним в Нортон-Парк.
— Познакомиться с его матерью?
Глаза у Анджелины сделались как блюдца.
— Мы только с его слов знаем, что его мать сейчас в Нортон-Парке, — заметила мисс Годдар, — и что сегодня у нее день рождения. А десять миль — большое расстояние. Предполагаю, что по дороге нам встретятся гостиницы. И я вовсе не уверена, что мне следовало соглашаться на эту поездку. Но он сказал, что не хочет расстраивать леди Палмер — если он поедет один, то за столом не хватит джентльменов.
— О! — Анджелина прижала руки к груди. — В таком случае он и в самом деле замышляет какую-нибудь низость. Если вы уедете, лорд Хейворд галопом помчится вслед за вами. Но вы ни в коем случае не должны ехать одна! Боже милостивый, нет! Я поеду с вами.
— Я ясно дала понять лорду Уиндроу, что поеду только в том случае, если к нам присоединитесь и вы, — сказала мисс Годдар. — Разумеется, он тут же заметил, что число гостей за столом опять будет неровным, но тут он ошибается, потому что Эдвард, разумеется, последует за нами.
Идеальное решение, подумала Анджелина, стараясь не обращать внимания на свинец в сердце. Идеальное. За исключением одного.
— Но ведь разразится грандиозный скандал, когда выяснится, что мы уехали, — сказала она. — Трешем меня убьет! И это самое малое, при том, что он никогда меня и пальцем не тронул.
— Не обязательно, — ответила мисс Годдар. — Мы объясним, что нас пригласили познакомиться с леди Уиндроу и что мы будем компаньонками друг другу, да еще с нами поедет моя горничная. Тетя Шарлотта настояла, чтобы я взяла ее с собой сюда, потому что считает, что неуместно являться на такой великолепный домашний прием без горничной. Никому и в голову не придет, что в нашей поездке есть что-то неприличное.
— Но в таком случае, — удивилась Анджелина, — почему это должно показаться неприличным лорду Хейворду? Можно ли быть уверенными, что он помчится за вами?
— Ну, — сказала мисс Годдар, — Эдвард знает о лорде Уиндроу кое-что, чего не знают остальные. Он наверняка начнет беспокоиться, а беспокойство перейдет в тревогу, если вы оставите для него небольшую паническую записку.
Анджелина немного подумала. Да. О да, это она сделать может.
— И на самом деле, — добавила мисс Годдар, — вам даже лгать не придется. Потому что я и вправду испытываю некоторое беспокойство по поводу всего этого. Почему вдруг лорд Уиндроу только сейчас, после того как откровенно флиртовал со мной вчера, вспомнил про день рождения своей матери? Не благоразумнее ли было, если все так и есть, вообще отказаться от приглашения сюда и остаться с ней?
— Вы хотите сказать, — снова широко распахнула глаза Анджелина, — что он и в самом деле намерен похитить вас?
— Ну, — отозвалась мисс Годдар, — я не верю, что он падет так низко, но должна признать, что все-таки немного тревожусь. Возможно, из-за того, что знаю, как повел себя лорд Уиндроу, встретив вас по пути в Лондон. Впрочем, должна отметить, что, помимо флирта, он ни разу не дал мне повода для беспокойства.
— Мы это сделаем, — решительно заявила Анджелина. — Я прямо сейчас пойду и напишу записку и велю дворецкому кузины Розали или лакею отдать ее лорду Хейворду через полчаса после нашего отъезда.
Она встала со скамьи.
— Отдайте записку мне, — предложила мисс Годдар, — и я все устрою.
К этому времени завтра, думала Анджелина, торопливо поднимаясь по лестнице в свою комнату, лорд Хейворд уже сделает предложение мисс Годдар, та его примет, и она, Анджелина, покончит со своими страданиями. И сможет продолжать наслаждаться жизнью, не мучаясь от неразделенной любви. Потому что хотя он и поцеловал ее вчера днем, и наверняка снова сделал бы ей предложение, и танцевал с ней вечером в лунном свете, лорд Хейворд ее не любит. Он сам признался в этом месяц назад, и с тех пор ничего не изменилось. Да и как это возможно? Нельзя просто взять да и разлюбить того, кого любишь, а лорд Хейворд любит мисс Годдар.
Анджелина вздохнула и плотно закрыла за собой дверь.
Эдвард не поехал утром верхом, хотя серьезно подумывал об этом, узнав, что леди Анджелина поедет. Он мог попытаться держаться рядом с ней, вовлечь ее в разговор, возможно даже, вызвать на состязание. Но нет, нельзя. Он не знает местность в парке Холлингса и в окрестностях. Нельзя предлагать ей такое безрассудство, она и сама на него способна. Дважды он подскакивал ночью, весь в холодном поту, представляя, что могло с ней случиться, когда они катились вниз с того холма. Она могла снова сломать ногу — или шею. Или могла удариться головой о дерево.