И он таки нашёл одного доброго безумца с правами — Толика. Который заодно притащил с собой Витю и Тимоху. Первого вытащили из дома насильно, а второй сам предложил свои услуги. Так, собственно, Дар и оказался в полях в компании с ведьмой и музыкантами.
Витя злился безумно, что выглядело даже комично. Маленький, лысенький, низенький, а бравады — как у качка-бугая, который одним ударом отправляет в нокаут. Витя в нокаут никого отправить не мог, разве что битой. Но Марфу Васильевну барабанщик побаивался и сдерживался. Хотя скандальная натура всё равно прорывалась. Да и Дар время от времени подливал огоньку: то песни пел чрезмерно романтического содержания, то ехидные комментарии отвешивал. И каждый раз Витя уже готов был сорваться, но тут на горизонте появлялась Ведьма, и друг затыкался, продолжая собирать травы.
Тимоха, как всегда, помалкивал и делал дело, ходя хвостиком за Марфой Васильевной и помогя, чем только можно. Друг детства вообще был самым молчаливым и спокойным человеком, которого Дар когда-либо знал. А ещё Тимоха был самым верным и честным. Правда, жестокая судьба отвесила ему один большой недостаток — он с детства был влюблён в мать Дара. И вот вроде бы уже давно взрослый мужик, прекрасно понимает, что ничего ему с ней не светит, но всё равно каждую девушку он сравнивал с Марфой Васильевной, и, конечно же, ни одна из них даже в подмётки этой женщине не годилась. Дар всё это прекрасно знал — не единожды ему приходилось выслушивать пьяные бредни друга, от которых его каждый раз корёжило; хотелось треснуть Тимоху по голове, чтобы мозг на место встал. Ну а кому понравится, если лучший друг станет сочинять стихи о твоей матери, сравнивая её глаза с мшистым лесом, а волосы — с неукротимым огнём? Особенно, когда волосы и глаза тебе самому достались от матери.
Но Дар лишь крутил пальцем у виска и помалкивал. Как же хорошо, что в плане любви Дрия — девушка недалёкая. А то, если бы сестра просекла фишку, жизнь Тимохи превратилась бы в ад из постоянных насмешек.
Толик же был просто хорошим другом. Обычный такой парень, свой в доску. Правда, выглядел он как смесь бодибилдера и продавца колбасы из рекламы, чем отпугивал от себя некоторых людей.
Дарий ценил их всех. Даже после того, как «ЧИЖ» превратился в «ЧЕЙЗ», а у ребят появилась новая солистка, Дар всё ещё оставался их лидером — человеком, которых их объединял. И, как это ни прискорбно, Вив частью их компании так и не стала. Были ребята-музыканты из «ЧЕЙЗ», а была солистка Виктория, совершенно обособленная и чужая. Но она дала ребятам возможность развиваться дальше, развиваться без Дара, за что тот был ей безмерно благодарен.
Тимоха как-то назвал Дара «Серым Кардиналом» за то, что тот даже после ухода продолжает многое контролировать в развитии группы, и Дар был согласен с этим утверждением, подспудно надеясь, что однажды всё-таки сможет вернуться. Сможет найти себя.
Так странно было осознавать, что с одной стороны ты уже взрослый, а с другой — всё ещё пытаешься найти себя. Раньше Дару казалось, что это прерогатива подростков. Все эти метания и постоянное чувство неудовлетворённости. Но жизнь оказалась куда сложнее. Кому-то повезло определиться рано, кому-то — поздно, а кто-то, казалось бы, определился, но потом что-то пошло не так.
Дар помнил себя мальчиком, обучающимся в музыкалке, а в свободное время поющим смешные песни о сестре и друзьях. Помнил юношу, сочиняющего баллады о любви и играющего вместе с друзьями в небольших кафешках и на местных фестивалях. И знал мужчину, который хотел петь, но не знал, о чём. В какой-то момент как отрезало. Хорошо, что Вив и её мечта подвернулись в нужный момент.
Сейчас, стоя посреди поля, он пел о хипстерах и фоторужье, за что и получил подзатыльник от Вити. Тому пришлось подпрыгнуть для этого, потому что Дар был гораздо выше.
Где-то в процессе парень сделал селфи с веткой полыни и отправил его Дрие в шутку, а затем и девушке-жабе. На что спустя час получил ответ. Фото из зоомагазина. Маленький хомячок на чеке и подпись:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Сняла жигало и ушла в загул. Не жди меня, любимый!»
И куча смайликов-поцелуйчиков.
Почему-то от этого сообщения Дара накрыло таким приступом хохота, что вороны в лесу неподалёку разлетелись. А друзья посмотрели, как на слегка чудаковатого человека. Но Дара это совершенно не волновало. Они его и не таким видали.
«1:1», — быстро настрочил он и под осуждающим взглядом матери убрал телефон в карман.
Марфа Васильевна была недовольна и постоянно третировала их, обзывая мухами в киселе. На что у неё явно были все причины, главной из которых являлось та, что они на пару с Тимохой набрали почти восемь мешков, в то время как Дар только один. Витя же умудрился даже сучкорезом порезаться, ещё больше затягивая процесс.
На улице уже давно стемнело, а компания всё ещё торчала в полях, собирая полынь в свете машинных фар. И если бы не Пётр, приехавший с объекта и с горем пополам не уговоривший жену отложить ночные развлечения до более подходящего времени, так бы и куковали они там в компании с травой, от которой у всех кружилась голова.
Как же Дар любил отца в этот момент, потому что сам на мать повлиять не мог.
Вот только чудесное мероприятие не закончилось и дома. Стоило им вернуться, как Марфа Васильевна выдала ценные указания — всю траву перерезать и разложить сушить. И её совершенно не волновало, что музыканты устали и хотят спать. Однако надо отдать ей должное, сама она тоже резала вместе с ними.
Где-то во время этого безудержного веселья Дар не без помощи Вити заснял видео и скинул его сначала Дрие, а потом и Жабе. И если тот факт, что сестра ему не ответила, парня не особо волновал, то вот то, что болотная собеседница посмотрела сообщение и промолчала, заставил нервничать. Так, самую малость.
Наступила глубокая ночь, а Дарий Клевер всё ещё резал полынь.
Глава 20.3 Дар полей. Жаба морей
Мало кто знал, но у Иды Мориной было маленькое хобби — играть на нервах окружающих. Такая своеобразная отдушина — бесить всех, когда у самой уже нервы сдают. Однако с близкими эта тактика была чревата скандалами. Единственным «безопасным» вариантом считался Димка, но он чаще всего просто бросал трубку и не шёл на провокации.
Так что у Иды для таких случаев были сайты знакомств. Она выбирала там самых прибабахнутых и переписывалась с ними, чтобы сбросить стресс. А иногда, наоборот, доводила до ручки самых адекватных — так тоже работало. Ну а когда становилось очень грустно и хотелось острых ощущений, Ида даже ходила на свидания.
Сегодня был как раз один из таких вечеров. Иду довели, взбесили, и, боже, как же ей хотелось отыграться хоть на ком-нибудь! Самое обидное, что она ничего не могла сделать виновнику своего отвратительного настроения. Точнее, виновнице.
Если с дедом Триш отношения у Иды были сугубо коммерческие — однако всё же с ноткой теплоты, потому что они оба любили Триш, — то вот с матерью Кеши как-то не задалось. Та как-то с первого взгляда невзлюбила Иду, наверное, потому что та мало того, что забеременела от её ненаглядного цветочка, который ни одна пчела не в праве опылять, так ещё и посмела оклеветать его перед отцом, разрушить семью и, самое главное, наложить руку на святое.
Святым же в жизни этой женщины именовалось три вещи. Вера — мама Кеши исконно посещала церковь три раза в неделю. Деньги — которые она очень любила. Кеша — венец её творения.
Феодора Витальевна, а именно так звали данную особу, в вычурности имени которой не стоило сомневаться, ведь нормальная женщина не назвала бы сына Иннокентий, была исконно верующим человеком. Ида же именовала её не иначе как фанатичной истеричкой.
А так как Ида умудрилась собрать комбо, посягнув сразу на всё святое, что было в жизни у Феодоры Витальевны, они друг друга на дух не переносили. Открыто враждовать им не позволял разве что Савельев-старший. Отсюда и вытекала их взаимная тяга к мелкому пакостничеству.