разломал пол и часть стен в поисках тайников. Увы, но он имеет прямое отношение к тем потерям, что понесла его ведьма, и будет правильным оплатить ремонт. Да и с Аргусом за постой нужно рассчитаться. Не хотелось быть хоть чем-то обязанным сопернику. Ну ничего, разберётся с наркоторговцами, отремонтирует Лие лавку, вернёт лицензию, и можно будет перейти к активным ухаживаниям. К этому моменту она уже успеет узнать его получше и не отошьёт с порога, припустив в спину каким-нибудь мелким, но пакостным проклятием.
В номере всё было точно так же, как и в день его ухода. Даже пыль скопиться не успела — явно убирали и не раз. Впрочем, ничего особенно ценного он здесь не хранил. Небольшая сумма на текущие расходы, некоторые артефакты для работы — всё это быстро перекочевало в заплечную сумку. Сменная одежда аккуратно висела в гардеробе, включая те рубашки, которые он отдавал в чистку.
Обстановка номера тоже была простой, а ведь номер он взял самый дорогой из того, что могла предложить гостиница. Две комнаты: гостиная, спальня и ванная. Обставлено просто, лишь самое необходимое. Кровать двуспальная, перина вполне комфортная, насколько он помнил. Правда, у Лии дома кровать была поуютнее. У Аргуса на диване выспаться было невозможно — вот уж кто не отличался гостеприимством.
В тот момент, когда Кристофер застегивал пуговицы на кителе, дверь в номер распахнулась с такой силой, что стукнулась о стену. На пороге стояла рассвирепевшая Корнелия. Перекошенное от гнева лицо невесты не предвещало ничего хорошего. Эту проблему инквизитор отчаянно желал оставить напоследок, но Пресветлая решила иначе. Этот вариант Кристофер не желал даже рассматривать, но она сама нашла его.
— Как это понимать?! — девушка разъяренной фурией влетела в номер, позабыв прикрыть за собой дверь. Действительно, вдруг кто-то не услышит разворачивающуюся драму.
— Что именно? — совершенно спокойно ответил Кристофер, старательно сдерживая порыв обличить девушку в неверности. Ему тоже было интересно узнать, как именно стоит расценивать прогулку невесты по чёрному рынку под руку с другим мужчиной. Да одного этого достаточно, чтобы расторгнуть помолвку. А если Корнелия каким-то образом замешана в истории с пеплом ангела, то выйти замуж ей вообще не светит.
— Ты пропустил общий обед! — выплюнула невеста.
Что-то такое Кристофер припоминал. После обручения назначается приём, где обе семьи представляют гостям жениха с невестой и официально объявляют о помолвке. Как-то это вылетело у него из головы. В своё оправдание он мог заявить, что в тот день как раз был при смерти.
— И ты явилась в Оверидж только из-за этого?!
— Хочешь сказать, что это мелочь?! — вспылила чародейка. Буквально вспылила. Одежда Корнелии покрылась язычками пламени, волосы взметнулись. Вот уж кто не уступал темпераментом ведьмам.
— Так, давай не будем поджигать здание, — миролюбиво предложил инквизитор. — Меня демонстрацией силы всё равно не проймёшь.
— Я выглядела на этом обеде последней дурой! — прошипела Корнелия. — Так меня ещё не унижали.
— Так, успокойся. Дракой мы всё равно ничего не решим.
— Мне полегчает, — не унималась фурия.
— Я здесь на задании вообще-то.
— Твой отец не сказал об этом, — в руке Корнелии вспыхнула огненная сфера.
— Потому что оно секретное, — пошел ва-банк инквизитор. — Давай прогуляемся, пообедаем вместе и всё обсудим, хорошо? Только сперва зайдём в банк. Заодно присмотрим тебе что-нибудь в подарок.
— Думаешь, меня можно купить?
Да. И не только думал, но и знал. По факту отец купил ему Корнелию, нисколько не задумываясь о чувствах сына или невестки. Просто у неё был подходящий дар. Верховный инквизитор, вероятно, даже не стал читать личное дело кандидатки дальше этой строчки. Хорошо, если на портрет хоть краем глаза глянул. Корнелия, к счастью, не была уродиной, хотя от внешней красоты душевного тепла в ней не прибавлялось.
— Ни в коем случае. Просто хочу как-то тебя порадовать, — с самым честным выражением лица соврал Кристофер. — Нам с тобой нужно как-то научиться ладить. Кто знает, может, получится привыкнуть друг к другу.
На большее он всё равно не рассчитывал. О какой любви может быть речь, когда между ними даже уважения нет. И, как бы стыдно ни было признаваться даже самому себе, Кристофер не хотел даже пытаться поладить с невестой. То, что его принуждают жениться на ней, уже вызывало стойкое отторжение. Если подумать, этот вариант был не самым плохим: Корнелия хороша собой, элегантна, окончила хороший пансион, обучена манерам и этикету, ведению хозяйства, а также базовому уровню магии. Умом он понимал, что девушка такая же заложница ситуации, как и он сам. Она из бедной семьи. Деньги от продажи дочери существенно подняли благосостояние рода.
И всё же в сердце прочно засел образ совсем другой девушки. Корнелия была идеальной картинкой. Как застывшая в своём совершенстве статуэтка. Как портрет в раме. На такую можно любоваться, повесить на стену или поставить на каминную полку. Она добавляла дому почёта, но не уюта. В сравнении с ней Лия казалась живой именно своими совершенными несовершенствами. Лохматая и ворчливая спросонья или с пенкой от кофе над верхней губой, она казалась такой тёплой, такой домашней. К ней хотелось прижаться и вдыхать этот тёплый запах пряностей, который почему-то стал ассоциироваться со счастьем.
Он явно всё ещё был в немилости, но Корнелия хотя бы согласилась пойти с ним, не полыхая при этом. Кристофер совершенно не гордился тем, что делает. Это скорее было вынужденное решение. Отвратительное стечение обстоятельств, которое ставило их обоих в неловкое положение. Всё время, пока решались банковские дела, чародейка стояла рядом, недовольно поджав губы. Как вообще вышло так, что в прошлом правили именно женщины?! Оно, конечно, понятно, пока не начали рождаться маги, ведьмы были намного сильнее обычных людей. Но ведь ими владеют эмоции, а не разум. Вот так вот проснулась в плохом настроении и решила объявить войну соседям. А почему бы и нет?! Кристофер мало что знал о тех временах, но почему-то ничего хорошего от правления женщин он не ждал. В годы войны между магами и ведьмами исчезло очень много документов и архивов. Многие знания и исторические хроники были утрачены безвозвратно.
Прогулка совсем не походила на приятное времяпрепровождение. Казалось, что нервы натягиваются всё больше и больше с каждым шагом. Молчание было неуютным и ощущалось стеной между ними. Страшно было представить, во что превратится его жизнь, если не разорвать помолвку. Вероятно, станет трудоголиком,