Все это приводило Ленина в ярость. Власть, завоеванная восстанием, мирным путем начала ускользать из его рук. Ленин единолично принял решение предъявить ультиматум Центральному Комитету, то есть навязать свою волю большинству ЦК. Вот что рассказывает об этом большевистский источник:
«По свидетельству члена ЦК Бубнова, 3 (16) ноября Ленин, составив «Ультиматум большинства ЦК меньшинству», приглашал к себе в комнату отдельно каждого члена ЦК из находившихся в этот период в Петрограде, знакомил с текстом документа и предлагал подписать его» («Протоколы ЦК…», стр. 275).
Вместе с Лениным ультиматум подписали следующие члены ЦК: Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Иоффе, Бубнов, Сокольников, Муранов. В нем говорилось:
«Обращаясь к меньшинству ЦК, мы требуем категорического ответа в письменной форме на вопрос, обязуется ли меньшинство подчиниться партийной дисциплине и проводить ту политику, которая формулирована в принятой ЦК резолюции т. Ленина. В случае отрицательного и неопределенного ответа мы обратимся к ПК, МК, большевистской фракции ЦИК, к чрезвычайному партийному съезду с альтернативным предложением: либо партия должна поручить нынешней оппозиции сформировать власть… Либо — в чем мы не сомневаемся — партия одобрит единственно возможную революционную линию, выраженную во вчерашней резолюции ЦК, и тогда партия должна решительно предложить представителям оппозиции перенести свою дезорганизаторскую работу за пределы нашей партийной организации» («Протоколы ЦК…», стр. 134).
Давление партийной машины после этого ультиматума на оппозицию было так велико, что она оказалась вынужденной сделать соответствующие организационные выводы. 4 ноября 1917 года члены ЦК Каменев, Рыков, Милютин, Зиновьев и Ногин подали заявление о выходе из состава ЦК. В заявлении говорилось:
«Мы не можем нести ответственность за эту гибельную политику ЦК, проводимую вопреки воле громадной части пролетариата и солдат, жаждущих скорейшего прекращения кровопролития между отдельными частями демократии. Мы складываем с себя поэтому звание членов ЦК, чтобы иметь право откровенно сказать свое мнение массе рабочих и солдат и призвать их поддержать наш клич: "Да здравствует правительство из советских партий"» (там же, стр. 135).
Четыре члена Совета народных комиссаров — Рыков, Милютин, Теодорович, Ногин вышли одновременно и из правительства, мотивируя свой выход тем, что вне коалиции советских партий есть только один путь «сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора» (там же, стр. 136).
Как первое, так и второе заявление были опубликованы в органе ВЦИК — в «Известиях» за 5 ноября 1917 г.
Заявление руководящих деятелей партии о выходе из ЦК и из правительства вызвало очень невыгодное эхо для диктаторского крыла ЦК. Как раз данный кризис в ЦК и правительстве показал, что истинная цель Ленина не вообще советская власть как таковая, а советская власть как форма диктатуры одной партии — большевистской партии. Но Ленин не хочет, да и не может в данных условиях открыто декларировать эту свою цель. Однако то, чего не хочет и не может делать Ленин, делает за него и вопреки ему оппозиция. Оппозиция изнутри партии устами авторитетнейших лидеров партии разоблачает на всю партию, на всю страну скрытые диктаторские замыслы Ленина. Поэтому для Ленина важно не только исключить ее из ЦК, но и изгнать ее из партии.
Надо сказать, что отстаивая необходимость сохранения однородного большевистского правительства, Ленин по-своему был прав и последователен. Только теперь, впервые за все время революции, заполучив власть, он заговорил о социализме. В той же резолюции ЦК о демократическом крыле партии (группа Каменева) Ленин писал: «ЦК подтверждает, наконец, что вопреки всем трудностям победа социализма и в России и в Европе обеспечивается продолжением политики теперешнего правительства» (Ленин, ПСС, т. 35, стр. 46).
А эта победа может быть достигнута, по циничному признанию Сталина, только диктатурой одной партии и ее методами принуждения по отношению к 80 % населения страны, то есть крестьянства. Вот это признание Сталина в январе 1921 г.: «…что крестьяне не пойдут бороться за социализм, что их можно и нужно заставить бороться за социализм, применяя методы принуждения» (Сталин, т. 5, стр. 5–6).
Имея коалиционное правительство с меньшевиками и эсерами, противниками диктатуры, нельзя было бы вводить в России этот принудительный социализм. Путем персонального давления на каждого члена ЦК, методом мобилизации «общественного мнения» партии через центральный и местный активы партии, а также через партийную печать столицы и провинций диктаторское крыло Ленина-Троцкого окончательно одержало верх над демократическим крылом Каменева-Рыкова. К тому же, началось разложение и разногласия и среди самих сторонников коалиционного правительства из всех советских партий. Первым капитулировал Зиновьев, который свою капитуляцию в «Письме к товарищам» объяснял тем, что меньшевики и эсеры во время переговоров о коалиции не проявили желания договориться с большевистской партией («Протоколы ЦК…», стр. 144). Зиновьев полагал, что левые эсеры, возложив ответственность за срыв соглашения на меньшевиков, войдут в советское правительство (это потом подтвердилось). Зиновьев потребовал от своих сторонников подчиниться дисциплине и «поступить так же, как поступили левые большевики, когда они остались в меньшинстве по вопросу об участии в Предпарламенте и обязались при этом проводить политику большинства» (там же, стр. 145).
Как мы видели из предыдущего изложения, этими «левыми большевиками» из меньшинства в ЦК были Ленин и Троцкий. Разница между двумя «дисциплинами» — меньшинства Ленина (каждый раз, когда он оказывался в меньшинстве) и большинства ЦК, заключалась всегда в том, что Ленин путем искусной манипуляции мнения партии и комбинацией партийных сил, стоящих вне ЦК (актив партии) при всех условиях добивался своего, то есть превращал свое меньшинство в большинство, а бывшее большинство, разложив его на части, объявлял «оппозицией». Конечно, формальная дисциплинированность Ленина во второстепенных вопросах была безупречна, но когда речь шла о победе его личной воли в принципиальных вопросах, он ломал любую дисциплину. Коварство Ленина, как партийного стратега, собственно, только тогда и видно, когда он в периоды внутрипартийных кризисов, будучи в числе меньшинства, соблюдал формальную дисциплину подчинения большинству, умел обходить, а где это невозможно, ломать действительную дисциплину. Дисциплина у него, как и другие категории организации и идеологии, подчинена интересам власти.
Так Ленин поступил и в данном случае. Он очень ловко разложил большинство ЦК, результатом чего была и капитуляция Зиновьева. На заседании ЦК от 8 ноября был снят с поста председатель ВЦИК Каменев, замененный Свердловым. Через три недели он и еще три члена (Рыков, Милютин, Ногин) подали заявление о своем подчинении «большинству» и о возвращении обратно в ЦК. Заявление это не сохранилось, но из выступления Ленина на заседании ЦК от 29 ноября видно: авторы заявления считают, что «ЦК пошел на уступки». Ленин это категорически отрицает, предлагая им ответить письменно, «что назад их не принимаем» («Протоколы ЦК…», стр. 154–155). Выступивший по данному вопросу Урицкий предлагал принять их обратно в ЦК только в том случае, если они дадут формальные гарантии, что «они вновь не поступят дезорганизаторски» (там же, стр. 155). Обсуждение кончилось без определенного решения. Комиссия ЦК из трех человек во главе с Лениным должна была решить вопрос. Какое же было это решение — из партийных документов неизвестно. Судя по протоколам ЦК до конца февраля 1918 года, на его заседаниях участвуют из «оппозиционеров» только один Зиновьев (вовремя капитулировал!), а имена других четырех в Протоколах ЦК не встречаются. Отсюда можно заключить, что они снова в члены ЦК не были приняты. Так кончился первый кризис в ЦК.