— Нет, не уладится. Простите. Передайте всем, что я прошу прощения.
Невыносимо было видеть разочарование в ее великолепных изумрудных глазах.
Я помчалась прочь из дома. Находясь под действием рома и переживаний, вести машину я была не в состоянии. Во дворе стоял велосипед с корзинкой, который раньше хранился в комнате прислуги. Сунув в корзинку чемоданчик с пишущей машинкой, я неуклюже покатила по дороге, вдоль которой с обеих сторон росли деревья.
Мое досье, составленное вампирами, оказалось справедливым. Я была глупой, ненадежной, безответственной шлюхой. Калитка открылась автоматически, и я бесславно покинула загородную резиденцию графа Дракулы, оставив в ней добрых друзей, которых предала, безвозвратно утерянное будущее с Сэмом, свою собаку, курицу и садик.
Глава тридцатая
Misopaestusopa' [90]
Я прислонила велосипед к стене маленького магазинчика и вошла внутрь. У витрины с чипсами топталась массивная, коротко остриженная женщина. Тощий парнишка, стоявший за прилавком, взглянул на меня с любопытством.
— Вам помочь? — поинтересовался он.
— Здесь останавливаются какие-нибудь автобусы?
— Сегодня уже нет. Завтра утром.
— Когда примерно? Может, отсюда ходят поезда?
— А куда тебе надо? — послышался грубый голос у меня за спиной.
Женщина остановила свой выбор на воздушной кукурузе с сыром. В конечном итоге мой путь лежал в ад, но я объяснила, что еду в город.
— Я могу подбросить тебя почти до места, принцесса, no problemo' [91].
Она сказала, что ее зовут Сьерра-Мадре, а я ответила, что мое имя Долорес. Оставив велосипед возле магазинчика, я залезла в ее побитый пикап. Мы ехали в сторону горы. Перед нами вырос лес и закрыл индиговое небо, которое стало свидетелем моих грехов.
По радио передавали песни в стиле фолк, в которых говорилось об одиночестве, спасении, надежде и утраченной любви. Сьерра-Мадре подпевала. Я старалась не плакать. Еще не рассвело, когда мы въехали в небольшой городок. Женщина высадила меня возле уличной закусочной и сказала:
— Рада была познакомиться, куколка. Все наладится. Судя по твоему виду, хуже быть не может, верно?
— Спасибо. Ты сокровище.
Уверена, она слышала это уже раз сто, но все равно улыбнулась, отъезжая. В закусочной, чтобы скоротать время до приезда автобуса, я купила чашку пережженного, водянистого кофе.
Автобус тащился еле-еле, и ехать в нем было крайне неприятно. Как я могла поверить в явное вранье Освальда, что у него никогда не было секса с Уинни? Ведь я должна была заметить, что она беременна. Я просто бесчестная, эгоистичная сучка. Я даже презрения не стою.
В конце концов меня поборол коварный, обманчивый сон. Передышка была недолгой. Я видела запретные эротические сцены с участием Освальда, а потом оказывалось, что это не Освальд, а то ли Себастьян, то ли Иэн. Непонятное существо ублажало меня самыми невероятными, жуткими, прекрасными и ужасными способами.
По приезде в город звуки и запахи буквально атаковали меня. Утро еще не наступило, но огромные грузовики и фургоны уже с грохотом мчались по улице, изрыгая выхлопные газы. Где-то вдалеке выла полицейская сирена, а на дороге, чуть поодаль, кричали несколько человек. Ко всему этому примешивался постоянный гул миллионов механизмов и приспособлений, который я раньше даже не замечала. Вонь из мусорного контейнера — гнилостный дух отбросов и горький запах жареных кофейных зерен — еще больше утяжеляла туманный воздух. Я поежилась. Я забыла, как прохладно бывает в городе.
Сначала я подумывала пойти к Нэнси, но натыкаться на Тодда мне было нельзя: ведь он поддерживал отношения с Себастьяном и никогда не входил в Клуб поклонников Милагро. Тогда я села в другой автобус и приехала на окраину района Латино, где всего в нескольких кварталах от остановки жила Мерседес. Тесный старый домишко окружали такие же строения. Дом Мерседес был самым чистым. Ступени тщательно выметены, серая и белая краска на стенах еще свежая, на крыльце — два больших горшка с ярко-оранжевой геранью и плющом. Владельцы дома обитали на втором этаже, а Мерседес жила выше, в аккуратненькой двухкомнатной квартирке.
Небо начало просветляться, и я вдруг поняла, что не взяла с собой солнцезащитное средство. Я нажала кнопку домофона, чтобы позвонить в квартиру Мерседес, и, отойдя от двери, встала так, чтобы меня можно было увидеть сверху. Через минуту я заметила движение в бархатных шторах янтарного цвета, закрывавших окна на третьем этаже. Замок запищал, и я, открыв дверь, стала подниматься вверх по узкой лестнице.
Моя подруга, облаченная в пижаму, стояла на самом верху. Лицо ее выражало одновременно раздражение и любопытство.
— Милагро, что, черт побери, ты делаешь здесь в такое время?..
Я опустила на пол рюкзак, чемоданчик с пишущей машинкой и бумажный пакет. Когда я упала в объятия Мерседес, она тут же попыталась успокоить меня, чувствительно похлопывая по спине и говоря:
— Держи себя в руках, mijita' [92].
В попытке успокоиться я отстранилась от нее, изо всех сил стараясь перестать хлюпать носом. Мерседес покачала головой.
— Ты в ужасном состоянии. Может, нам выпить кофе?
Она повела меня в гостиную, а оттуда в маленькую кухню. Я уселась на деревянный стул, который стоял у придвинутого к стене стола. Кухня была выкрашена в веселенький оттенок цвета морской волны, на специальной вешалке красовались блестящие кастрюли. Полки были уставлены сувенирами из тех стран, где появились на свет родители моей подруги.
— Можно мне в ванную?
— Могла бы и не спрашивать, — угрюмо ответила Мерседес. — Иди и прими душ, если хочешь. Полотенца в шкафу.
В зеркале я увидела физиономию эгоистичной сучки. Бедная, бедная Уинни — почему мое быстротечное удовольствие оказалось важнее ее счастья? Бедный, бедный Сэм — как я могла так легко позабыть о нем? Включив такую горячую воду, что стоять под ней было почти невыносимо, я принялась усиленно счищать с себя следы Освальда, лгуна и изменщика.
Когда я вернулась на кухню, Мерседес уже заварила крепкий и сладкий кубинский кофе. Она наполнила мою чашку.
— Ладно, выкладывай, — велела она.
Я послушалась. И рассказала ей все с самого начала, ничего не скрывая. Когда я впервые произнесла слово «вампиры», она выпучила глаза, но я продолжила рассказ. Я поведала о том, что семья Себастьяна и клан вампиров были выходцами из городков с непроизносимыми названиями и поначалу состояли в дружеской связи. Рассказала о плане КАКА использовать ДНК вампиров, о том, как заживали мои раны, как я возжелала жениха другой женщины, а также почему Эдна вызывает у меня восхищение. Я описала свой садик, дегустацию крови, которую устраивал Эрни, и рассвет над горами. Я дала ей полный, во всех отвратительных деталях отчет о моей интрижке с Иэном, о вечеринке «вампыров», об убитых животных и моем гадком, эгоистичном поведении.