Обойдя уличное кафе – сиеста закончилась, столики постепенно заполнялись, – Лиза с Антоном попали в узкий переулок и остановились перед синей деревянной дверью. Никаких звонков. Здесь положено стучать.
Дверь открыла пожилая женщина, которая вопросительно посмотрела на гостей.
– Здравствуйте, – забывшись, по-русски поздоровалась Лиза.
– Калимэра! – исправил положение Антон.
София, не смотря на прошедшие четверть века её легко было узнать, замахала рукой, словно отгоняя призраков.
– Вы… Вы из России? – спросила она, с трудом вспоминая давно забытые слова. – По поводу Арины?
– Как вы догадались? – переглянулись гости.
– Это должно было когда-то произойти, – вздохнула женщина. – Что ж, проходите.
София отступила в глубь крошечной прихожей, затем, указав на деревянную лестницу, которая начиналась прямо за дверью, стала подниматься по ступенькам на второй этаж. Хозяйка усадила приезжих на диван в маленькой гостиной, с окнами, выходящими на гавань, принесла из кухни кувшин с виноградным соком. Разлила по высоким стаканам и протянула гостям.
София рассказывала, перескакивая в особенно сложных моментах с русского языка на греческий. Она родилась в СССР, в семье коммунистов-эмигрантов, которые в середине 1970-х годов вместе с маленькой дочкой вернулись на родину. Но, во-первых, девочка успела проучиться в советской младшей школе, когда ребенок активно впитывает информацию, а во-вторых, и в Греции родители иногда по привычке продолжали говорить по-русски, поэтому русский язык, хотя пользоваться им доводилось редко, София помнила. Что ей очень помогло, когда в отделении, где она работала старшей медсестрой, вдруг появилась маленькая россиянка. Двухмесячную ослабевшую от тяжелой болезни кроху доставили родители («Варя и Феликс», – назвала имена бывшая медсестра, и сомнения в том, что Арина – сестра Антона, тут же отпали). Девочку определили в только что открытую палату интенсивной терапии. Через неделю, когда состояние малышки стабилизировалось, Арину перевели в обычную палату, но и там требовался специальный уход. Страховка, которую предъявили родители, не могла даже частично покрыть возрастающие расходы на лечение. Чтобы оплачивать счета, папа с мамой, которые, как выяснилось, приплыли на остров на яхте, устроились в городе на работу.
Арина оставалась в больнице долго, только усмирили пневмонию, посыпались одно за другим осложнения. София, уделявшая много внимания крохе, успела познакомиться и подружиться с Варварой и Феликсом. Их яхта «Galaktika» стояла далеко на рейде, швартовка в порту – дорогое удовольствие, деньги сейчас тратились исключительно на клинику. Каждое утро на моторной лодке родители добирались до берега. Феликс, список вакансий для иностранных граждан ограничен, перетаскивал ящики на рыбном рынке. Варвара, забежав в больницу и поцеловав дочурку в щечку, торопилась в мотель. Женщине повезло больше, удалось устроиться горничной на две ставки. Варвара перестилала постели, меняла полотенца, мыла полы в коридорах и комнатах.
Поздно вечером родители встречались у кроватки дочери – София оформила им специальные пропуска – и рассказывали малышке, как провели день. Варвара постаралась придать палате домашний вид: разместила на одеяле и подоконнике плюшевые игрушки, на тумбочку, чтобы было видно Арине, поставила фотографию в рамке – их большая, счастливая семья. Так София узнала, что в Москве у Варвары с Феликсом остались сынишка по имени Антон и отец Варвары – Максим Игнатьевич. Родители безумно тосковали по мальчику, беспокоились по поводу здоровья старика, тот сильно хромал после ранения, да и сердце давало сбои, и мечтали: лишь только поправится Арина, поскорее вернуться домой.
Но однажды утром, минуло четыре месяца, Варвара не пришла. София забеспокоилась: россияне – любящие родители, и если не навестили ребенка, значит, случилось нечто серьезное. Но достаточно было включить телевизор, как всё стало ясно. В выпуске новостей диктор сообщил о трагедии, разыгравшейся на рассвете. Далеко от берега взорвалась яхта. Вслед за взрывом полыхнул огненный столб. Прибывшие на место спасатели обнаружили лишь догорающие обломки. Взрыв оказался столь мощным, что никого из экипажа «Галактики» – ни живых, ни мертвых не нашли. По версии экспертов, взорвался газовый баллон. Видимо, люди, пытались согреться – поздняя осень, по ночам довольно холодно, оставили газ включенным и заснули.
– Значит, Варвара и Феликс погибли? – Антон разжал ладонь и отпустил пустой стакан, тот приземлился на стоящий рядом столик.
Стекло громко звякнуло о стекло. Когда Антон ехал сюда, в душе теплился огонек надежды, что он сможет увидеть родителей. Ведя бесконечные внутренние диалоги, парень ругал Варвару и Феликса, злился на них, но всё равно тихо молил: пусть они будут живы. И вот теперь… Родители не бросили его, они просто не могли вернуться, потому что погибли.
Антон, распахнув деревянные ставни, вышел на балкон и глубоко вдохнул теплый морской воздух. Ветер пробежался по его щекам, высушивая слезы, спрятанные в уголках глаз… Между тем мир вокруг продолжал жить. В гавани пришвартовался туристический паром. Разноцветная толпа вальяжно высыпала на пристань. Обгоняя друг друга, навстречу кинулись продавцы сувенирных лавок, на разных языках приветствуя гостей.
Еще в Москве, обсуждая с Лизой детали поездки в Грецию, Антон уверился, что остров станет некой отправной точкой в поисках родителей. Но не прошло и дня с момента их прилета на Крит, а уже подведена финишная черта. Поиски, не успев начаться, завершились. Конечно, остаются вопросы: почему родители вместо Латинской Америки отправились в Средиземное море, что их связывало с Вахрушиным, каким образом очутились на чужой яхте, а судно им точно не принадлежало, иначе дед бы не волновался. Но вряд ли приветливая хозяйка знает ответы. Правда, в одном она наверняка способна помочь.
Антон вернулся в гостиную.
– Вы знаете, где…, – пришлось ему откашляться, прежде чем произнести, – где похоронили мою сестру?
– Так вы Антон? – всплеснула руками София. – Сын Вари и Феликса! – взбудораженная неожиданной догадкой, женщина не сразу услышала заданный парнем вопрос, но потом спохватилась: – Почему вы считаете, что Арина… умерла?
– Мы видели регистрационную книгу, – пришла на помощь Антону Лиза. – В ней нет даты выписки.
– Дата выписки отсутствует, – задрожал голос у Софии – сейчас ей придется сказать о том, о чем она молчала много лет, – потому что ребенок поступил в больницу под одной фамилией, а выписался… под другой.