– Эй, Хасан ибн… как тебя… оглы… Я здесь! Сюда! – крикнул Кирилл. Астролог обернулся и кивнул: вижу, мол, не ори.
– Идти молча, не оборачиваться, по сторонам не смотреть! – гаркнули над ухом.
Кирилл поднял голову и уставился на заросшего, как шайтан, детину в черно-золотом халате. «Ибрахим? Нет, хотя и похож». Рост, борода, зверское выражение лица, пальцы, сжатые на рукояти сабли за поясом, – один к одному, даже жутко. Но, приглядевшись, Кирилл нашел несколько отличий: этот помоложе, ростом пониже и в плечах поуже. И скалится заученно, как модель на фотосессии, – вяло, неубедительно.
– Как скажешь, – буркнул Кирилл, оглянулся еще раз и зашагал по отлично освещенному коридору к лестнице, потом вверх по ступеням навстречу шуму, музыке и ароматам.
Конвой полагался не только иностранцу, Кирилл видел впереди себя слугу с подносом и самого повара – обоих сопровождали охранники, издалека похожие на Ибрахима, как близнецы-братья. Кирилл оглянулся и далеко позади, у лестницы, увидел Хасана. Тот быстро шел следом, а за ним спешила толпа придворных, и каждый желал взглянуть на поединок хотя бы издалека. Но дистанцию держали строго, и к человеку, несущему блюдо на стол халифа, никто приблизиться не решался. Охранник толкнул Кирилла в плечо, но не сильно, больше для острастки.
– Да понял я, понял, – проворчал Кирилл.
Толпа позади увеличилась, и Хасан пропал в ней.
В глаза ударил свет ярких цветных огней, из-за колонн вырвались густые волны резких пряных запахов, виски на миг сдавило болью, но все быстро прошло. За спинами черно-золотых стражей исчезли повар и его слуга, Кирилл остановился перед кордоном.
– Убрать. – потребовал высокий сутулый человек в желтой просторной хламиде и протянул руку к блюду в руках Кирилла.
Тот поднял крышку, короткие толстые пальцы выхватили из бока «пирамиды» щепотку салата, отправили в рот. Водянистые выпуклые глаза придворного стали еще больше, он облизнул пальцы, покачал головой и убрался с дороги.
– Проходи.
Кирилла подтолкнули в спину, охранник пропустил его за столбики, связанные черными ленточками. Кирилл обернулся, всмотрелся в толпу.
– Я здесь, здесь, – услышал он откуда-то сбоку, завертел головой. Хасана он увидел не сразу, того оттирала охрана, но астролог упорно возвращался к границе между простыми смертными и наместником небес на земле.
– Не уходи, – попросил его Кирилл.
Хасан кивнул и собрался сказать что-то еще, но тут грянула музыка. До этого тихая и монотонная, сейчас она даже заглушила на мгновение общий шум в зале. Толпа подалась вперед, Кирилл шагнул вместе с ней и оказался на первой линии, от стола его отделяла пара метров свободного пространства. Но и оно уже было занято: на площадке суетилась группа людей, они бегали по кругу и перебрасывались короткими фразами. Кирилл приподнялся на носках, пытаясь рассмотреть, что происходит в глубине зала. Стол халифа и его гостей стоял на небольшом возвышении под шатром из тяжелой цветастой ткани, и к этому «подиуму» сейчас подбирались повар с помощником. Непрерывно кланяясь и не поднимая головы, толстяк в зеленой чалме семенил к столу правителя и нес на вытянутых руках блюдо со своей удивительной курицей в сиропе. Помощник потерялся по дороге, он стоял на коленях, упершись лбом в пол, и не обращал внимания на Ибрахима – тот дружески подбадривал слугу и даже несильно толкнул его в плечо, но все без толку. Повару пришлось сделать еще один рейс, пока весь комплект блюд не оказался перед правителем. Крышка поднялась и пропала, Кирилл попытался разглядеть, что оказалось на столе. Но тут стихшая было дерганая, рваная музыка грянула громче, кто-то вскрикнул за спиной, и Кириллу пришлось отвлечься.
Людей на площадке стало меньше, вернее, остался только закутанный в пестрые тряпки старик с тощей белой бороденкой. Он поставил перед собой плошку, высыпал в нее что-то из кожаного мешка и принялся делать над ней пассы коричневыми от загара руками. Повара возле стола халифа уже не было, жирный человек в зеленой чалме подпирал уходящую под потолок колонну и не сводил взгляд с жующего повелителя. Кирилл прищурился и вытянул шею, но почти ничего не увидел – слишком далеко, да и дым от курильниц резкости зрения не способствовал. Заметил только, что блюдо с курицей уже стоит перед одним из гостей халифа – узкоглазым лысым толстяком с оплывшей физиономией. Он терзал тушку птицы короткими пальцами и внимательно слушал речь правителя. А тот показывал куда-то в толпу и говорил негромко, его слов, приглушенных расстоянием, Кирилл не мог расслышать, как ни старался. Поэтому оставалось только ждать и смотреть, что происходит вокруг.
За спиной кто-то охнул, по толпе придворных пробежал восторженный и удивленный одновременно шепоток. Кирилл оглянулся, увидел черные ограничительные ленты, людей за ними, верхушку знакомой чалмы из голубого шелка и перевел взгляд на белобородого старика. А тот колдовал вовсю – шипел, подвывал, раскачивался, как кобра в стойке, его глаза были полузакрыты, борода дрожала. А из плошки на глазах у изумленной публики прорастал молодой зеленый побег с листьями, от него отпочковывались и расходились в разные стороны ветки, на них появлялись листья, а кое-где и цветы. «Ничего себе!» Кирилл не сводил взгляда с диковинного растения, похожего на манговое деревце. Оно росло, крепло, цветы превращались в зеленые плоды, они быстро краснели и повисали на ветвях тяжелым грузом. Факир перестал раскачиваться, приоткрыл один глаз, прицелился, сорвал самый спелый плод и в одно мгновение расправился с ним. Толпа за спиной Кирилла шумно выдохнула, и в тот же миг процесс пошел в обратном направлении. Растение начало уменьшаться, словно складывалось само в себя, листья втягивались в ветки, они укорачивались, уползали внутрь ствола, тот сжимался, съеживался до тех пор, пока старик не вытряхнул из плошки горсть земли и сухую коричневую косточку манго.
Восторженные крики были ему ответом, Кирилл разглядел улыбку на лице халифа, но слабую, мимолетную. Правитель лишь мельком взглянул за склонившегося в поклоне факира и шепнул что-то согнутой фигуре за его спиной. Человек в черном кивнул и исчез в клубах дыма. А старец снова устраивался на пестром коврике, помощник – мальчик лет восьми – подал ему бухту толстого каната и здоровенный тесак. В зале стало тише и жарче, в курильницы подбросили новую партию благовоний, синий с белым дым просачивался сквозь толпу, кружил голову, путал мысли. «Не могу больше! – Кирилл перехватил тяжелый тазик одной рукой и вытер рукавом плаща вспотевшее лицо. – Когда это кончится?» Но часы были на другой руке, которая держала тазик с крышкой. Кирилл приподнял ее: так и есть, майонез от жары начинает желтеть, а скоро появится запах. Это же холодная закуска, а тут пекло, как в пустыне. «Протухнет еще. Надо попробовать». Кирилл потянулся к боку украшенной резной морковкой пирамиды, но отдернул руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});