– То, что в Ле-Плесси известно каждому, и там все обеспокоены тем, что случилось с донной Фьорой! – ответил лже-Гоше. – То, что король Людовик уже дважды посылал сюда своих людей… которых больше никто не видел!
– В наше время дороги так опасны, – лицемерно вздохнул Риарио. – Мы никого из них здесь не видели, а тебе, друг, просто повезло, что ты добрался сюда живым и здоровым!
Он подошел к прикованному на лавке человеку и наклонился над ним:
– Ты уверен, что тебя послал не король? У меня есть желание еще немного порасспрашивать тебя – всего-то узнать, нет ли у тебя чего-нибудь, что ты смог бы нам рассказать?
– Я уже достаточно взрослый человек, чтобы самому решать, куда мне ехать, – проворчал Мортимер, подделываясь под простолюдина. – Нашу хозяюшку так у нас любят, вот мне и захотелось узнать, что там с ней случилось! Но уж я никогда бы не поверил, что найду ее… в тюрьме, пленницей… если можно так говорить!
– Иначе и не скажешь! Я и вправду пленница, мой добрый Гоше! Папа дорого оценил мою голову, и я, возможно, больше никогда отсюда не выйду! Меня захватили только сегодня вечером, но преследуют уже многие месяцы!
– Хватит! – вмешался Риарио. – Я вам не позволял разговаривать между собой! Особенно говорить всякие глупости! Святой отец слишком добр, чтобы казнить такую красивую женщину! Он только хочет, чтобы она вышла замуж, потому что сейчас она вдова, и я нашел ей супруга во Флоренции, молодого и богатого! Благородного человека…
– И безобразного! – возмущенно перебила его Фьора. – Я никогда не выйду за него замуж, слышите? Вы можете насильно притащить меня к священнику, но я никогда не скажу «да». А теперь развяжите этого человека, раз он вам не нужен!
– Не нужен? Это мы еще посмотрим! Мне кажется, что он нам очень пригодится! Замба, – сказал он, обращаясь к чернокожему великану. – Поставь на огонь несколько щипцов!
– Неужели вы собираетесь снова его пытать? – воскликнула Фьора. – Но ведь он вам больше ничего не может сказать!
– Он-то нет, а вы, возможно, кое-что скажете? Это короткое слово «да», которое вы так настойчиво отказываетесь произнести? – Затем он продолжил, но уже другим тоном: – Или вы поклянетесь, что согласны выйти замуж, или, слово Риарио, я на ваших глазах сдеру с этого человека кожу!
– Вы сошли с ума! – испуганно воскликнула Фьора.
– Ошибаетесь, но то, чего добиваюсь я, того хочет святой отец, и мы вас все-таки заставим подчиниться нашей воле. А как только вы выйдете замуж за Карло Пацци, то больше нам с вами говорить будет не о чем!
– Ведь вы никогда не согласитесь? – простонал Мортимер. – Никто не имеет права вас заставлять силой!
– Отнюдь. Более сильный! Решайте, донна Фьора, и побыстрее. – Риарио уже начинал терять терпение. – Посмотрите на это раскалившееся железо! Замбе просто не терпится начать! Больше всего на свете ему нравится сдирать кожу с живого человека! Ну, Замба, помоги немного госпоже графине!
Рукой в кожаной перчатке великан схватил железный прут. Фьора застонала, как будто безжалостное железо касалось ее собственной кожи.
– Нет… – А затем, но уже совсем тихо – Вы его освободите, если я соглашусь?
– Немедленно.
– Чем вы докажете? Кто может поручиться, что, получив слово, вы при мне не убьете Гоше?
– Мое честное слово!
– Простите, но я не могу доверять вашему слову. Вот что я вам могу предложить: пусть Гоше присутствует на венчании вместе с кардиналом Детутвиллем! После этого его передадут в руки кардиналу, который сам отправит его назад во Францию. Если вы не согласитесь, то, бог мне свидетель, я не перестану повторять «нет» до тех пор, пока у меня в груди останется дыхание, поэтому вы можете убить нас обоих! Но тогда берегитесь, терпение короля Франции не безгранично!
– Уж не объявит ли он нам войну? – издевательски спросил Риарио.
– Нет, но с того времени вам придется подозревать всех, кто приезжает к вам. Он лучше, чем кто-либо другой, умеет пользоваться силой золота, а король очень богат и силен! Он может купить любого человека, нанять сотню, тысячу убийц! Он победил герцога Бургундского, который был не чета вам. Поэтому выполняйте свои обещания или берегитесь!
С недоверием и страхом смотрел Риарио на стоявшую перед ним женщину, которая произносила угрозы и сейчас была похожа на сказочную богиню мести. Он понимал, что она относилась к высшей расе и что между нею и им лежала непроходимая пропасть. По природе он был суеверным человеком, и ему показалось, что в ее глазах горит мрачный пророческий свет, и он ощутил, как на его коже выступил ледяной пот.
– Развяжи его, – приказал он албанцу, который стоял рядом неподвижный, как истукан. Затем, повернувшись к молодой женщине, спросил: – Вы согласны на брак?
– На тех условиях, которые я выдвинула, – да!
– Прекрасно. Теперь этого человека отведут в камеру, где он останется до дня свадьбы. Надеюсь, что долго он там не просидит. А сейчас идите за мной!
– Вы не сделаете этого! – закричал Мортимер, которого палач с помощью слуги держали за руки.
– У меня нет выбора, – возразила Фьора. – Позволить им замучить тебя было бы глупо, потому что ты еще понадобишься моему сыну и всем остальным. К тому же, возможно, мы когда-нибудь снова увидимся…
Капитуляция дала Фьоре возможность провести эту ночь в комнатах, предназначенных для лиц из окружения папы, а не в одном из казематов, которых насчитывалось великое множество в тюрьме замка. Обстановка была очень скромной, но все же в ее распоряжении была настоящая постель и туалетные принадлежности. Сломленная усталостью, Фьора просто легла поверх покрывала и, не раздеваясь, постаралась уснуть.
Но ей это никак не удавалось, потому что последние события прогоняли сон, в котором так нуждалось ее тело. У нее болело раненое плечо, но при ней не было ничего, чтобы сменить повязку, поскольку тот легкий багаж, который ей собрала в дорогу Анна, остался в карете Катарины. В ее распоряжении был лишь мешочек донны Хуаны, который все еще висел у нее на поясе. Фьора развязала его, чтобы найти носовой платок, и пальцы сразу наткнулись на миниатюрный флакон, который тайком сунула ей Анна. Она вынула его и некоторое время разглядывала. Анна дала ей его для того, чтобы он послужил орудием мести Иерониме, чтобы Фьора могла навечно избавиться от нее. Теперь же Фьора подумала, что эта вещица могла послужить для ее собственного избавления, быть последней надеждой на краю пропасти, в которую ее толкали, чтобы окончательно погубить. Спасая Мортимера, она отдалась в руки своих самых ярых врагов, но, с другой стороны, Мортимер рисковал всем, чтобы получить о ней какие-нибудь известия. Неужели она вместо того, чтобы отблагодарить его, позволила бы замучить его на своих собственных глазах? Вместе с тем она теперь знала, что во Франции о ней помнили. Король послал сюда два посольства, а вслед за ними и Мортимера. Это вселяло в нее надежду, но королевская власть была так далеко, а всех его посланников ждала страшная участь. Иногда Людовик XI получал лицемерные письма, в которых ему сообщали о трагических происшествиях на дорогах. Так случится и в тот день, когда она будет насильно выдана за Карло Пацци.