Разумеется, добряк Хромой Фрэнк воспользовался случаем, чтобы зажечь свое научное светило, но сегодня он не нашел в Толстяке Джемми благодарного слушателя, ибо тот был поглощен наблюдением и в конце концов довольно грозным тоном призвал маленького саксонца к молчанию.
– Ну, тогда ладно! – ответил бывший «слуга леса». – Какой прок человечеству от лицезрения этого чуда, если оно, человечество, отказывается выслушать какие бы то ни было объяснения! Великий поэт Геллерт[64] совершенно прав, говоря: «Какой прок корове от мушкета?!» Вот и я, стало быть, хочу оставить мой мушкет при себе. Да хоть гимназию окончи, все равно так ни черта и не поймешь в Йеллоустоуне. Но с сего момента я знаю, по крайней мере, как мне быть!
К чему относились его последние слова, никто так и не понял.
Там, где река делала широкую дугу на запад, появлялись бесчисленные горячие ключи, позже собиравшие свои воды в небольшую, но довольно полноводную речушку, впадающую меж высоких скал в Йеллоустоун. Пятеро беглецов вынуждены были свернуть налево и двигаться вдоль русла этой речушки. Здесь не росло ни деревца, ни кустика – вся растительность словно вымерла. Горячая, жидкая и очень грязная с виду вода реки имела запах тухлых яиц. Такое едва ли выдержишь! Запах преследовал беглецов несколько часов, пока они не поднялись в горы. Здесь появилась наконец чистая и свежая вода, позже показались кусты, а еще некоторое время спустя – деревья.
О нормальной дороге не было, конечно, и речи. Лошадям пришлось весьма потрудиться, подолгу преодолевая участки, усеянные скальными обломками. Местами казалось, будто именно в этом месте с небес обрушилась огромная гора и разбилась вдребезги на миллионы кусков.
Эти развалины частенько принимали причудливые формы, и пятеро восхищенных всадников не один раз останавливались, чтобы обменяться мнениями на этот счет. Был уже полдень, а они преодолели лишь половину пути.
Внезапно путники заметили вдали огромный дом. Казалось, что это вилла, выстроенная в итальянском стиле и утопающая в благоухающем саду, окруженном высокой стеной. Пораженные, они снова остановились.
– Жилой дом здесь, на Йеллоустоуне! Да быть не может! – воскликнул Джемми.
– Почему же не может? – удивился Фрэнк. – Если на Санкт-Бернхардте есть хостис, то, возможно, и здесь его могли построить. Человеческие возможности безграничны!
– Хоспис[65], вы хотели сказать, – не преминул заметить Джемми.
– Опять вы за свое! Если прежде вы не хотели получить пользу от моих минеральных знаний, то и сейчас вам незачем вытаскивать на свет божий вашу сомнительную мудрость! Вы хоть раз бывали на Санкт-Бернхардте?
– Нет.
– Тогда и умолкните тишайшим образом! Только тот, кто живет там, может говорить об этом. Но все внимание на дом! Не человек ли стоит там, у ворот?
– Как пить дать человек! По крайней мере, мне так кажется. А теперь он исчез. Пожалуй, это всего лишь тень.
– Что? Тут вы снова вконец осрамились с вашими оптическими опытами. Где есть человеческая тень, там, безусловно, имеется и сам человек, который эту тень отбросил. Это же известная теорема Пифагора о гипотенузе на двух кафедрах. И если тень пропала, то исчезло либо солнце, либо тот, кто ее отбрасывал! Солнце еще там, следовательно, испарился сам этот малый, отбрасывающий тень. А куда – это нам предстоит выяснить!
Они подошли поближе к «дому» и увидели, что всё, представшее их глазам, – вовсе не человеческое творение, а очередное чудо природы. То, что издали казалось стенами дома, на самом деле было стенами из полевого шпата ослепительной белизны. Множество отверстий в этих стенах издалека казались окнами. Нашелся и широкий, высокий дверной проем. А заглянув внутрь, можно было увидеть некое подобие широкого двора, разделенного естественными скальными кулисами на лабиринт из коридоров различной ширины и длины. В центре этого «двора» из самой земли вверх бил ключом источник, чистая холодная вода которого стекала ко входу.
– Удивительно! – не скрывал своего восхищения Джемми. – Это место великолепно подходит для обеденного привала. Заглянем внутрь?
– Пожалуй, – ответил Фрэнк. – Но пока мы не знаем, хорош ли тот человек, что живет внутри.
– Хуг! Нам показалось – людей здесь нет и никогда не было! Но лучше, конечно, на всякий случай произвести небольшую разведку.
Толстяк, держа ружье наготове, медленно проехал вход в скальную постройку и осмотрелся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, он повернулся и махнул рукой:
– Сюда! Здесь ни души.
– Надеюсь, – пробормотал Фрэнк, погоняя лошадь. – Я вовсе не хотел бы иметь дело с душами усопших.
Дэви, Мартин и Фрэнк последовали приглашению Толстяка. Но Вокаде остался ждать настороже снаружи.
– Почему мой брат не едет с нами? – спросил сын Охотника на Медведей.
Индеец задумчиво втянул в себя воздух и ответил:
– Разве мои братья не заметили, что здесь пахнет лошадьми?
– Естественно. Разве наши лошади должны пахнуть как-то по-другому?
– Запах шел изнутри, когда мы только что подъехали.
– Но здесь не видно ни человека, ни зверя, ни их следов.
– Только потому, что земля здесь из твердого камня. Пусть мои братья будут осторожны!
– Нет никаких причин для каких-либо опасений, – уверил Джемми. – Идемте, надо осмотреть, что там сзади.
Вместо того чтобы дать войти внутрь и осмотреть весь «двор» сначала одному, оставив себе на всякий случай путь к отступлению, они все вместе последовали за Толстяком к самому дальнему скальному отделению.
Вдруг раздался такой вой, что, казалось, затряслась земля. Множество индейских воинов выскочило откуда-то из глубины «двора», и вмиг четверо неосторожных смельчаков оказались в окружении.
Краснокожие были пешими, но очень хорошо вооружены. Один из них – длинный, сухопарый малый, судя по роскошному головному убору вождь, крикнул белым на ломаном английском:
– Сдавайтесь, иначе мы заберем ваши скальпы!
Индейцев было по меньшей мере человек пятьдесят. Любое сопротивление было бесполезно.
– Тысяча чертей! – выругался Джемми на родном языке. – Попали прямо в лапы к сиу, тем самым, за которыми сами хотели следить. Ладно, еще посмотрим, кто кого. Может, хитростью чего-нибудь добьемся.
И, обратившись к вождю, он продолжил, но уже на английском:
– Сдаться? Но мы ничего не сделали нашим краснокожим братьям. Мы друзья красных людей.
– Сиу-огаллала направили свой топор против бледнолицых, – ответил вождь. – Слезайте с коней и складывайте оружие! Поторапливайтесь! Мы не станем ждать!