Читать интересную книгу Сумеречный клинок - Макс Мах

Добрели до камней, и тут вдруг в сплошной скальной стене, преградившей им путь, обнаружилась расщелина, достаточно широкая к тому же, чтобы пропустить не только людей, но и лошадей. А там несколько шагов по прямой, и сразу же поворот, закрывающий путь ветру, и другой поворот, и третий. И вдруг выяснилось, что скалы «свалены» не лишь бы как, а как бы со смыслом, потому что в глубине лабиринта нашлась и тихая площадка для бивака, достаточно просторная и в то же время совершенно защищенная от ветра, и сушняка для костра — сколько хочешь. Да и оборонять такое место куда проще, чем лагерь на открытой равнине. Так что компаньоны оказались тут не первыми, разумеется, и даже не вторыми. Много кто, судя по следам, ходил через Холодное плато. И все они — или, во всяком случае, многие — останавливались на берегу Темного зеркала на ночевку.

Говоря по совести, когда добрались до места, Сандер был едва жив. Но усталость, что давила на плечи, была не только и даже не столько физическая, хотя и этого хватало, — сколько душевная и умственная. За последние несколько дней на его долю выпало столько невероятных приключений, что переварить всю эту массу новых впечатлений, опыта, мыслей и чувств не способны были так сразу ни его разум, ни душа. Просто оказались не готовы к такого рода испытаниям — тем сильнее ударили по Сандеру Керсту холод и тяготы пути.

Однако и демонстрировать слабость было не в его обычае: и того достаточно, что он уже пару раз не совладал со своим весьма капризным, как выяснилось, организмом. Поэтому, справившись кое-как с дремотой, норовившей поглотить сознание, и предательской слабостью в конечностях, Сандер нашел в себе силы и женщинам помочь — костер взялись разводить Ада и Тина, — и подсобить проводникам, расседлывавшим стреноженных лошадей и задававшим им корм. И вот не прошло и четверти часа, как затрещали в костре горящие ветки, распространяя вокруг тепло и дивный запах можжевельника и вереска. И котелок с водой под похлебку повис над огнем на пару с видавшим виды медным чайником. А пока суд да дело, компаньоны расселись на снятых с лошадей седлах и кожаных сумах с тряпьем вокруг костра, закутались в одеяла и пустили по кругу флягу со сливовым бренди. Этот первач оказался не так хорош, как солодовая водка мастера Ремта, но людям было сейчас не до изысков.

«Людям…» — мысль эта не понравилась Сандеру, и будь на то его воля, он постарался бы запрятать ее так глубоко в недрах памяти, чтобы и вовсе не находить, но, как говорится, «мы не одни на этом свете».

— Должен сказать, вы меня по-хорошему удивили, леди де Койнер. — Фляга трижды обошла уже тесный круг примолкших путешественников, а ди Крей, по своему обыкновению, успел набить и раскурить трубку.

— Называйте меня Адой, Виктор.

— Польщен! Благодарю за честь, Ада!

— Ну и дело с концом. — Ада тоже попыхивала трубочкой и оттого выглядела еще более экзотически, чем обычно. — Вопрос, чем я вас удивила? Ведь вы же должны были давно догадаться…

— Догадаться и увидеть своими глазами — не одно и то же. Но дело, разумеется, не в этом. Судя по окрасу шкуры, вы принадлежите к одному из старших родов. Вот только не соображу, что за клан…

— Кенжи, — не без элегантности пыхнула трубочкой Адель. — Когда-то все земли от побережья до Семи Городов контролировались нами, но это было давно. Еще не построили Семь городов, и многие из тех, кто населяет ныне горы Подковы, странствовали в то время по восточным равнинам.

— Кенжи… — повторил за женщиной ди Крей, остальные молча прислушивались к разговору, боясь спугнуть удачу: не каждый день приходится слышать о таких невероятных вещах.

«И в самом деле! Черт бы их всех побрал! Лучшей темы найти не могли!»

— Ладно! — усмехнулась Ада. — Все равно ведь заглянули за занавес, да и стесняться, в сущности, нечего и не перед кем, — улыбнулась она. — Расскажу, чего уж! Только сначала дайте-ка мне, Виктор, флягу! Еще пару глотков, и за дело.

Она приняла флягу, сделала пару сильных глотков, посидела мгновение с каменным лицом, переживая «прохождение огня», и, пыхнув трубкой, начала неспешный рассказ.

— Дело давнее, — сказала она ровным голосом, в котором слышались стоны ветра и шелест стали, рассекающей плоть. — Но были времена, когда в горах, да и не только здесь, на высотах, а везде — по всему континенту, — даже на Пыльных равнинах правили перволюди. Так называли себя те, кто пришел раньше, кто стал первым. Мы, я имею в виду клан кенжи, были среди них, оттого и считаемся старшими. Старших кланов немного, но тем больше гордость, хотя древность рода не всегда отливается в золото и власть и не гарантирует выживания. — Чувствовалось, что рассказ не доставляет Аде удовольствия, но и лишних проявлений чувств она себе не позволяла. — Со временем нас осталось гораздо меньше, чем хотелось бы. Мы редко рожаем, вот в чем штука, но зато много и с удовольствием сражаемся. Такова природа оборотней, в каждом из нас живет зверь, и это отнюдь не домашний питомец. Борьба за власть, за лидерство, за земли — вот что такое наша жизнь, да и предрассудки людей не пошли нам на пользу. Даже в Старых графствах, где живут отнюдь не только люди, а иногда и вовсе не люди, даже здесь, в горах Подковы, оборотни теперь в меньшинстве и предпочитают жизнь в тени. Так уж сложилось, и не нам менять ход вещей.

Она задумалась на мгновение, словно бы прислушиваясь к смыслу только что произнесенных слов, пыхнула трубочкой и продолжила все тем же по-видимости ровным голосом, за которым угадывалось, однако, нешуточное напряжение.

— В южной части Квеба, в так называемой Большой Доле, испокон веков из всех меняющих облик жили одни лишь волки-кенжи. Я имею в виду, что клан кенжи правил этой частью графства, да и в других местах наше влияние было велико. Иногда, как это принято у оборотней, в наши земли заходили пришлые, но никогда не задерживались надолго. Раньше или позже, но уходили все. Миром ли, войной, но уходили. Так было долго, если не всегда, но с полсотни лет назад пришла большая волна переселенцев с востока, и правило было нарушено. Ирки — клан молодой, но многочисленный и агрессивный. Им и с прежних-то земель пришлось уходить из-за войны, которую они же сами и развязали. А в горах… Ирки находились в отчаянном положении и готовы были драться до последнего. Но и в графстве ситуация сложилась в ту пору не лучшая. Вовлекать в войну людей было не с руки ни для кенжи, ни для правивших в Квебе перстов. Кво и равки, те совсем малочисленны и всегда идут за главными кланами. А ирки возьми, да предложи после нескольких кровавых схваток мир. Они объявили, что готовы принести вассальную присягу. Указали, что земли много, а оборотней мало. На равнинах человечьи дома уже давно сменили у власти династии оборотней, когда-нибудь, мол, такое случится и на хребте Дракона. Так зачем же зря лить древнюю кровь? Ну, древность их крови вызывала большие сомнения, но резон в словах клановых вождей ирков имелся. Во всяком случае, Дирк Квебский, державший клан перстов, его родич Шак из Серской доли, наш с Каспаром дед Загер и другие старейшины приняли вассальную клятву ирков, позволив им поселиться в графстве. Я тогда была маленькой девочкой, но хорошо помню, как проходил Малый совет в замке Загера. Помню и ирков, пришедших жить в Большую долю. Три родовитые семьи — на равнинах они назывались вождями — девять таборов. Всего около шестидесяти душ, но и нас во всей Большой доле хорошо, если набиралось семь дюжин…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});