Затем герцог толкнул входную дверь и с яркоосвещённой улицы попал в полутёмное, пахнущее мясным рагу, помещение.
- Поесть? Комнату? – к нему тут же подскочил слуга и замер, рассмотрев одежду посетителя. – Простите, лорд! Вы к…
- Где барон Висста? – вопросом на вопрос ответил герцог.
- Его милость у себя, – тут простолюдин увидел герцогский вензель, округлил глаза и склонился едва не вдвое. – Простите, милорд, не признал! К господину барону попасть можно снаружи. Надо выйти из таверны и обойти дом по солнцу. Там отдельный вход сразу на хозяйский этаж. Я провожу!
И рванул вперёд, услужливо распахнув дверь.
Но Джонатан успел заметить, как с неменьшей скоростью куда-то вглубь таверны бросился другой слуга.
Кто бы сомневался, что внутри дома есть лестница или какой-нибудь переход, чтобы хозяин мог спускаться вниз, не выходя на улицу! Ну или как сейчас – чтобы пока незваный гость идёт вокруг дома, кто-то мог быстро предупредить лорда о визите.
С боковой стороны доходного дома и вправду обнаружилась крытая каменная лестница, перегороженная внизу дверью с магическим запором и довольно сложным охранным заклинанием.
«Однако барон весьма озабочен безопасностью своего жилища! – мысленно удивился герцог. – Кто может угрожать безземельному и довольно бедному лорду, что тот не пожалел денег на дорогие заклинания?! У него и взять-то нечего!»
Хозяин уже поджидал их внизу, у первых ступеней.
- Ваша светлость! – барон смерил Джонатана недовольным взглядом и изобразил поклон. – Подати все выплачены до последней медяшки, тяжб у меня ни с кем нет, еда в моей таверне всегда свежая, ни одной жалобы от постояльцев ни на кухню, ни на комнаты не поступало. Чему мы обязаны вашим визитом?
И Висста мрачно уставился на герцога, не торопясь приглашать его подняться в хозяйские апартаменты, пройти в гостиную, присесть к камину и выпить с дороги что-нибудь согревающее.
Очевидно, что появлению ленд-лорда его милость совершенно не обрадовался. Какой контраст с хлебосольными Крофами! Те не знали, куда усадить, чем накормить и как развеселить, а этот смотрит сычом и явно мечтает, чтобы милорд поскорее убрался восвояси.
- Я здесь случайно, можно сказать, проездом, – ответил нежданный гость. – Дела забросили в этот город, решил заодно навестить своих подданных. Титулованных, а не всех подряд.
Барон помрачнел ещё больше. Джонатану показалось, что его милость еле сдерживается, чтобы не указать ему на дверь.
Интересно, чем вызвана такая неприязнь?
Неужели он на правильном пути, и вот этот самый лорд – его тайный родственник? Тот, который лишил жизни ни в чём не повинных жёнщин? Очень на то похоже, тем более что, в отличие от Крофа, Висста одарён. Правда его резерв не особенно сильный, но бастардам дар всегда достаётся в урезанном виде.
Его светлость почувствовал, как забурлила его собственная сила, пытаясь вырваться и покарать негодяя. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и выдохнуть, успокаивая магию и нервы.
- Прошу в комнаты, – хозяин покосился на руки герцога, с которых только что слетело несколько искр, и посторонился, давая дорогу.
«Надо же! Интересно, что сподвигло барона вспомнить о правилах приличия? – хмыкнул про себя Джонатан. – Ведь явно собирался ограничиться разговором внизу и откланяться, не позволив войти в дом! Но что-то заставило его передумать… Заметил реакцию магии или вспомнил, что живёт на моих землях? Осознал, что ему есть, что скрывать и решил усыпить мою бдительность? Барон непрост, ох, как непрост! Кажется, на этот раз я попал по нужному адресу!»
И, поднимаясь впереди хозяина, Джонатан на всякий случай приготовил заклинания экстренного переноса и особенно прочного экранирующего кокона. Если лорд решится напасть, то за долю секунды герцог прикроет себя пологом и переместится на недосягаемое для атакующей магии расстояние.
Глава 31
Расписной шар выскользнул из рук и ударившись о пол, разлетелся на осколки.
Пятый!
Нет, это никуда не годится!!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Есения с огорчением посмотрела на радужные брызги – если она продолжит в том же духе, то рискует перебить минимум половину сверкающего великолепия. И Зимнее дерево останется не наряженным.
Это катастрофа…
Игрушки для Новогодья везут из далёкой страны, бережно завернув в ткань, переложив соломой и мхом – уж больно они хрупкие.
Хрупкие, красивые, яркие, редкие и очень дорогие. Далеко не каждая семья высших аристократов могла позволить себе украсить своё дерево шарами, снежинками и сосульками из тончайшего доломинского стекла! Одна, максимум три игрушки, которые извлекаются из сундука только раз в году – вот потолок для большинства знатных семей.
А у его светлости этой редкости полный короб!
Был полный.
И её стараниями он скоро заметно опустеет…
Если бы можно было восполнить убыль, она ни минуты бы не колебалась, ведь у неё есть деньги – муж еженедельно выделяет щедрое содержание. Тратить их не на что, вот и лежат себе, копятся…
А ещё у герцогини есть и свои собственные средства.
То есть будут к лету и по осени.
Его светлость поступил с наследством жены довольно необычно – взял на себя все по нему расходы, а жене великодушно оставил все доходы. Как милорд выразился – на булавки и ленты.
«А ещё он был со мной откровенен, доверил тайну, – пронеслось в голове девушки. – Разве я могу его подвести?»
Никак не может! Но уже пять украшений для Зимнего дерева безнадёжно испорчены, а купить им замену невозможно, даже имея на это деньги!
В канун Новогодья у торговцев разобрали все запасы. Если они были, ведь такие игрушки возят только на заказ, ей об этом вчера рассказала экономка.
Но что удручало – заказать не проблема, как и оплатить заказ. Только вот до праздника стеклянную красоту никак не успеют доставить! Доломин пуще глаза охраняет секрет плавки и месторождения редкой, уникальной руды, поэтому игрушки делают только там. Везти приходится аж за тридевять земель!
Вздохнув, молодая женщина отошла к стене зала, ожидая, пока Аниса заметёт осколки. И вынуждена была признать, что не справляется.
Не с ролью хозяйки замка, нет. С ревностью…
Да, Есения ревновала и ничего не могла с собой поделать. А поскольку её мысли витали далеко от Бальной залы и, собственно, украшения Зимнего дерева, вот игрушки одна за другой и выскальзывали из пальцев…
Но если днём, за хлопотами и заботами, острота восприятия как-то сглаживалась, отодвигалась на второй план, то стоило ей войти в свои покои и остаться одной, как молодую женщину снова накрывала обида.
Нет, герцог достаточно доступно объяснил, что он будет делать и почему так, а не иначе, но от этого не легче.
Вот сейчас где он? Правильно – с графиней. По словам милорда, изображает, что вдова ему дороже молодой жены.
Или – не изображает, а это так и есть?! И ребёнок – а вдруг он существует на самом деле? Вдруг Джонатан был не настолько честен, как она думала?
Что тогда станет с ней и с их малышом?!
Есения машинально прикоснулась ладонью к животу и тут же в страхе отдёрнула руку – нельзя!!! Ей нельзя забываться! И так ходит по краю. Вот-вот служанки заподозрят, что с миледи не всё в порядке – лунные-то дни теперь придут нескоро. И хоть обе горничные показали себя верными и неболтливыми, кто знает, как они поведут себя, узнав, что она в положении?
К счастью, от тошноты хорошо помогает отвар с листьями кисилицы. Но она по-прежнему плохо спит по ночам, да и днём все мысли заняты не предстоящим Новогодьем, а мужем. Когда герцог отсутствует, ей сразу представляется, что он проводит время с другой. И ей тут же становится не до сна или хозяйственных забот.
Ревновать глупо, милорд ей ничего, кроме защиты, не обещал. Да она и сама не собиралась чувствовать к нему что-то ещё, кроме благодарности за спасение.
«Но разве можно запретить сердцу любить?! – горько мелькнуло в голове. – Я, правда, пыталась! Ясноликая, что теперь с нами будет?!»