Небо сошло с ума, яркие всполохи разных цветов и форм прорезали облака и то и дело высвобождали накопленную энергию через оглушительные удары молний. В рядах войск нарастало напряжение и страх. Солдаты оглядывались и грязно бранились, лошади то и дело вставали на дыбы, сбрасывая наездников.
Карета Виолли, окружённая десятком конных охранников остановилась. Открылась дверца и из неё вышел генерал Мюзьи. Мужчина что-то крикнул охранникам и уже через пару минут вся процессия остановилась.
Виолли вышел из кареты и, вытащив из кармана складную подзорную трубу, разложил её и уставился на горизонт.
Огромные пушки, которые тащили динозавры установили и подготовили к стрельбе. Мюзьи посмотрел на итальянца и поднял вверх руку с алым платком. Наступила гробовая тишина. Саша почувствовал, как сердце стучит в груди.
Адриано Виолли не произнёс громкой речи, он просто кивнул генералу, а тот опустил руку с алым платком.
Послышались выстрелы и мощные взрывы. Над головами шумно пронеслись самолёты. Горизонт окрасился алым, а затем чёрный дым затянул небо. Итальянец улыбнулся. Снова послышались взрывы и стрельба, теперь откуда-то издалека. Саша понял, что это подоспел второй фронт. Пехота двинулась вперёд в пылающее пекло.
Вдруг из огня и дыма вылетел чёрный дракон, он открыл пасть и из неё вырвался фиолетовый огонь и молнии. Дракон пролетел над войсками, проредив их почти на четверть. Подоспели самолёты, начавшие расстреливать Эурекхона с помощью пулемётов. Дракон гонялся за ними, будто воробей за мухами.
А внизу появились седовласые хозяева башни. Они были облачены, казалось в хрустальную броню и такие же мечи. Клином Древние вошли в ряды пехоты Тёмных. Они размахивали прозрачными мечами, разрезая плоть и броню, снося головы и конечности.
Завоняло горелыми волосами и вылезшими из животов внутренностями. Дым не давал дышать. Крики и взрывы оглушали, дезориентировали. Саша увидел, как окружавшие его солдаты закричали и бросились в бой и побежал вместе с ними. Две волны чёрная и белая схлестнулись и закружились в диком танце. Саша увидел бледные лица, которые не выражали никаких эмоций, с белыми, как снег волосами, а затем была кровь, сталь и смерть.
Глава 32. Тайны открываются
Человек в потрёпанной одежде осторожно ступал по окровавленной земле. Рядом шёл старец с бородой и косматыми бровями. С неба падали серые хлопья пепла. Человек во вретище вдруг остановился и уставился на что-то внизу. То на что он смотрел, скрывал ползший по земле густой туман, но человек как будто мог видеть сквозь него. Он наклонился и, протянув руку, поднял с земли чёрно-золотое полотнище.
— Они были обречены Сайлрей, — сказал стоявший позади старец, — ты же знал, что так будет. Ты видел сотни миллионов временных параллелей ещё до того, как этот мир появился. Если бы ты не показал мне будущее, если бы я не знал всего, то…
— Но ты знаешь и поэтому иначе быть не могло…
Оба замолчали.
— Может пора рассказать Александру? Может быть он уже готов?
— Сомневаюсь. И сомневаюсь, что будет готов когда-либо. Мы так тщательно всё спланировали, учли каждую деталь. Нам, если ты забыл, стоило огромных трудов направить его к Хвамгону.
— Но гриб принял его! И это величайшая наша победа!
— Да, гриб принял его, но только надолго ли?
— Нам нужно остановить Гронзеля! — вдруг закричал старик, — Он же уничтожит всё! Не только этот мир, но все миры! Все вселенные!
— Если парень узнает, что с ним происходит на самом деле, то дракон тебе покажется мелочью Мередион. Я найду его, нам нужно поговорить. Тёмные всадники потеряли много сил, они готовятся нанести последний удар, попытаются, будто умирающая собака, укусить последний раз посильнее. Мы должны опередить их. Веди остальных, это будет последний бой Сияющего Мира.
Мередион исчез, хлопнув в ладоши, а Сайлрей пошёл туда, откуда доносились стоны умирающих солдат.
Сашу рыбак нашёл очень быстро, тот лежал животом на большом валуне. Сайлрей снял с ремня бурдюк с водой и, смочив ладонь, дотронулся ей до щеки парня. Саша вдруг встрепенулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто это?
— Это я — Сайлрей. Ты хотел поговорить, и вот я здесь.
— Что произошло?
— Бой, очевидно. Вначале Древние вырезали почти все войска Виолли. Сами они при этом потеряли пару сотен максимум. А затем в бой ворвался ты и уничтожил почти всех воинов Древних.
— Я не помню.
— Неудивительно.
Сайлрей помог Саше подняться и сесть на камень.
— Понимаешь, — продолжил Сайлрей, — дело в том, что в тебе таятся силы, о которых ты даже не догадываешься. Я хочу тебе кое о чём поведать, но, для начала, нам нужно убраться отсюда, это не подходящее место.
Сайлрей схватил Сашу за руку, и они оба исчезли.
***
Трое шли по занесённой снегом мостовой. Вокруг возвышались здания с ветхими черепичными крышами. Впереди шла девушка в шубе, её белые, как волна, волосы трепал холодный ветер. Она всё время ворчала и брезгливо посматривала на окна, двери и вывески лавок и таверн.
Они остановились у одного здания, на отшибе — это была мельница, старая обвалившаяся и почерневшая от бушевавшего некогда пожара. Злой холодный ветер жутко завывал среди обугленных стропил и обрушенных камней. Казалось, в мельнице живут призраки, которые хотят напугать и прогнать непрошеных гостей.
— Ну, здравствуй, папа, — язвительно произнесла девушка, — не ждал? Думаю, прошлая наша встреча не была тебе по душе. Ты всегда относился ко мне как к товару, папа. Ты не любил меня по-настоящему. Помнишь, как ты прогнал меня? И вот к чему всё это привело.
Другая девушка осторожно приблизилась и осторожно, с опаской, положила руку спутнице на плечо.
— Ты должна простить его и себя, Нейлентин. Ненависть съедает тебя изнутри, порой она делает с людьми ужасные вещи. Я видела людей, которые сходили с ума из-за ненависти.
Нейлентин вздрогнула, будто испугавшись слов спутницы, но тут же взяла себя в руки и по обыкновению нахмурилась.
— Глупости, какая ненависть? Я отомстила всем своим обидчикам давным-давно!
Нейлентин сделала несколько шагов в сторону и прислонилась лбом к столбу-указателю.
— Пусть побудет одна, — сказал, до того молчавший, здоровяк, — ей сейчас надо побыть одной. Пойдём.
Когда Нейлентин осталась одна, с ней произошло нечто странное. Девушка вдруг выпрямилась, потянулась, положила одну руку на талию, а другую протянула вперёд и стала рассматривать ногти.
— Ну что, — сказала она сама себе, — встретилась со своими призраками?
— Единственный мой призрак — это ты, — ответила она же сама себе и тут же весело рассмеялась.
— Ты любила отца?
— До того как он меня предал? Да. Я не думала, что он такой. Не знала. Я ведь была первой красавицей, а потом… Кстати, он и твоим отцом был.
— Я его даже не знала. Но если он действительно был таким, как ты говоришь, то и знать его не хотела бы. А что с нашей мамой?
— Она умерла после родов моего младшего брата.
— О, так у нас есть брат?
— Был. Умер от какого-то поветрия, мне было шестнадцать, а ему десять. Ох и гадкий был мальчишка, но я его всё равно любила, потому что он был очень похож на маму.
— Жаль, что он умер.
— Отец его любил, он называл его “мой наследник” и никак иначе. Кстати у нас есть старшая сестра.
— Ну, хоть с ней-то всё в порядке?
— Да, думаю, она и сейчас жива. Она вышла замуж за свинопаса Гирла, когда я только родилась. Её зовут Вейга. Толстая, как та свинья. Наверное, нарожала своему свинопасу десяток поросят, и живут они припеваючи.
— Что за имя такое — Вейга?
— Это древнее имя, означает “Ласковая”. Моего покойного брата звали Сийнеов, то есть “Долгожданный подарок”, а я Нейлентин — “Драгоценная лента”. Родители происходили от древнего народа — киезов, поэтому и называли детей странными именами. Это единственное, что осталось от языка их предков.