Она знала, что все случилось из-за тети Эмили, но вот что именно тетя сделала, действительно ли ее поступок настолько ужасен, что Роберт повел себя так, — это было выше понимания Мистраль.
Ослабевшая и продрогшая, она наконец поднялась. Ей пора возвращаться, иначе тетя Эмили будет сердиться на нее, да и на Жанну, которая отпустила Мистраль одну. Только сейчас Мистраль почувствовала, что все ее тело болит от ночного падения. Она вышла из церкви и побрела по направлению к отелю.
День был прекрасен, во всех садах, подобно крохотным солнцам, цвела мимоза. Море отливало лазурью, волны с шепотом накатывались на золотой песок, но перед глазами Мистраль стояло разгневанное лицо Роберта, ей слышалось презрение, прозвучавшее в его голосе, когда он сказал ей, что не хочет больше видеть ее. Она не плакала, ее глаза были сухи, ей казалось, что ее покинули все чувства, за исключением одного: непередаваемого отчаяния, которое не шло ни в какое сравнение с адскими пытками.
Когда она подошла к отелю, она услышала, что часы на башне пробили одиннадцать, и с удивлением обнаружила, что более трех часов прошло с того мгновения, когда она вошла в церковь. Три часа, в течение которых она прожила целую жизнь, сначала оказавшись в раю, а потом низвергнувшись в ад!
Три часа! Тетя Эмили будет сердиться! Мистраль быстро прошла через холл и взбежала по широкой лестнице. Оказавшись на своем этаже, она остановилась, чтобы перевести дыхание. Собрав всю свою храбрость, она открыла дверь в гостиную. К своему удивлению, она увидела стоявшего у открытого окна мужчину. Он повернулся, и она узнала князя. Его рука была на перевязи, и он показался ей очень бледным.
— Ваше сиятельство! — воскликнула Мистраль. — Вам лучше? Я так беспокоилась! Значит, вам не так плохо, раз вы смогли приехать?
Ее слова показались ей бессвязными, но князь, по всей видимости, понял ее. Он улыбнулся, но его глаза в то же время оставались серьезными. Он подошел к Мистраль.
— Да, я вполне хорошо себя чувствую, чтобы быть здесь, хотя доктор и пытался запретить мне. Я обязан был приехать, дело, как вы понимаете, не терпит отлагательства.
— Не терпит отлагательства? Но я… не понимаю, — проговорила Мистраль. — Объясните, пожалуйста. Но прежде присядьте. Я еще не поблагодарила вас за то… что вы спасли меня вчера.
— Вам нет надобности благодарить меня, — запротестовал князь.
— Ну что вы, я должна поблагодарить вас, — настаивала Мистраль. — Я не хочу, чтобы вы думали, будто я бросила вас, раненого… но я была … без сознания.
— Я знаю, — сказал князь. — Я видел, что произошло, и при сложившихся обстоятельствах сэра Роберта, пришедшего к нелестным для меня заключениям, вполне можно оправдать. Именно для этого я и приехал.
— О!
Мистраль не нашла, что сказать. Одного упоминания о сэре Роберте было достаточно, чтобы опять ввергнуть ее в отчаяние.
— Я размышлял всю прошлую ночь, — сказал князь, — и понял, что поступил необдуманно и нарушил условности тем, что привез вас на свою виллу. Но в тот момент, страшно обеспокоенный вашим состоянием, я совершенно не учел, что могут вообразить люди, когда узнают о вашем пребывании на моей вилле.
— Но нас же никто не видел, — напомнила Мистраль.
— Сэр Роберт видел, — ответил князь.
— Но сэр Роберт не будет… — начала она и остановилась.
Она собиралась сказать, что сэр Роберт будет молчать, но потом спросила себя, может ли она поручиться в этом. Разве она могла предположить, каковы будут его действия? Ей казалось, что она хорошо знает его, но она обнаружила свою жестокую ошибку. Это был единственный человек на свете, чьи действия она не могла предугадать.
— Сэр Роберт — истинный джентльмен, — согласился князь. — Но не забывайте о слугах — ведь за них никто не поручится. В Монте-Карло даже воздух пропитан тайнами, а у стен есть уши. Нет, мадемуазель, мы очень необдуманно поступили вчера, и я не могу допустить, чтобы вы страдали из-за моей же оплошности. Я приехал сюда, чтобы попросить вас оказать мне честь и стать моей женой.
Мистраль даже не предполагала, что может услышать от него нечто подобное. Она недоверчиво взглянула на него, охватившее ее изумление лишило ее дара речи. Он ждал, пристально глядя ей в лицо, и в этот момент дверь спальни тетушки распахнулась, и Эмили вошла в комнату. Весь ее вид дал понять Мистраль, что она подслушивала. Дверь была приоткрыта, и Эмили, должно быть, стояла рядом, выжидая удобного момента, чтобы вмешаться.
Она театрально прошествовала на середину комнаты. Князь и Мистраль поднялись.
— Ваше сиятельство, — сказала Эмили, приседая в реверансе. — Простите, что не смогла принять вас, но сомневаюсь, чтобы вы сожалели о моем отсутствии. Надеюсь, вы извините меня, если я скажу, что, когда я входила в комнату, я услышала ваши последние слова.
Оценивающий взгляд, который князь бросил на Эмили, дал Мистраль понять, что слова тетки только подтвердили подозрения князя. Однако он вежливо ответил:
— В таком случае нет надобности повторяться, мадам.
— Вы правы, — согласилась Эмили. — А теперь мы все немедленно отправимся в «Шато д'Оризон».
— К моему отцу? — удивленно переспросил князь.
— К Великому князю, — твердо заявила Эмили, и Мистраль обратила внимание на звучавшее в ее голосе возбуждение.
Она собрала всю свою храбрость и сделала шаг вперед.
— Подождите, тетя Эмили, — сказала девушка. — Я еще не дала ответ князю.
Ее тетка повернулась к ней. На ее лице отразилась такая ярость, что Мистраль сжалась.
— Ты ничего не будешь отвечать, Мистраль, — прошипела она. — В этом нет нужды. Как я уже сказала, мы немедленно отправляемся к Великому князю.
— Я не вполне вас понимаю, мадам, — запротестовал князь. — Вам ничто не мешает увидеться с моим отцом, если именно таково ваше желание. Однако он находится в полном неведении относительно моих намерений, и мне хотелось бы самому сообщить ему эту новость.
— Вот сейчас и сообщите, — отрезала Эмили, — и перед ним вы повторите свое предложение, которое только что сделали моей племяннице.
Мгновение казалось, что князь не подчинится, но потом, пожав плечами, чем красноречивее любых слов выразил свое отношение к Эмили, он сдался.
— Если вам так угодно, мадам, я не возражаю.
— Но, тетя Эмили… — начала Мистраль.
— Замолчи, — оборвала ее Эмили, и Мистраль поняла, что спорить бесполезно.
Она хотела сказать, что у нее нет ни малейшего желания выходить замуж за князя. Она прекрасно понимала, что он сделал ей предложение только из соображений порядочности, и, даже если бы она и любила его, она никогда бы не воспользовалась создавшейся ситуацией. Но она не любила его. Какие бы чувства ни испытывал Роберт, даже если ей не суждено когда-либо увидеться с ним, она всегда будет любить только Роберта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});