Илья, Роман и Лети, оставшиеся с нею (Сергей все-таки отправился помочь), оглядывались с не меньшим любопытством. Пушистой иномирянке вообще были интересны любые жилища соотечественников Кайндел, а тверчанин и его вездесущий друг уже отвыкли от нормальной человеческой жизни. Теперь, робко шагая по теплому деревянному полу, устланному мягким покрывалом, они будто входили в собственное далекое прошлое и одновременно в чаемое будущее.
Скинув форменную куртку, девушка полезла в буфет и принялась выставлять на стол посуду. Потом, спохватившись, ушла в кухню и там принялась растапливать печь. Несмотря на то, что делать этого ей не приходилось уже добрых два года, она справилась с этим занятием как нельзя лучше, после чего сдвинула один из чугунных кругов на плите в сторону и поставила на огонь полный чайник.
— Илья, отложи автомат, — сухо приказала она, и парень торопливо подчинился. — Здесь не в кого стрелять, магия Алана хранит это место по первому разряду. Садись чистить картошку. А ты, Роман, натаскай-ка воды. Ты с ручной колонкой-то, надеюсь, умеешь обращаться?
— С ручным насосом? Ну, вспомню молодость, попробую.
— А мне что делать? — спросила, подходя, Лети.
— Помоги мне с овощами. Сделаем нашему гостеприимному хозяину хоть полноценный суп. Кстати, помню, ты у нас ловко с ножом обращаешься. Постругай-ка салату.
— Из чего?
— Ну… Из чего найдешь.
Алан, невозмутимый Горо и бледный до зелени Сергей вернулись нескоро, но уже с освежеванной и разделанной полутушей крупного поросенка. К этому времени давно закипел чайник, был готов капустный салат, и в кастрюле булькал кипяток, готовясь принять в свои жаркие объятия свиные косточки для наваристого бульона. У мужчин в предвкушении свежайших отбивных с кровью весело поблескивали глаза, и, посмотрев на исходящих слюной Илью и Романа, хозяин дома предложил поставить снаружи мангал.
— У меня есть небольшой.
— Решайте сами, — благодушно предложила Кайндел. — Замариную на полчасика — уже будет привкус.
— Давай, — выдохнул Илья. — Сто лет шашлыков не ел. Кажется, жизнь бы отдал за шашлык!
— Ну, жизнь не надо, — добродушно усмехнулся Алан. — Разве что поросячью.
Дом и двор быстро наполнились ароматными запахами. У мангала хлопотали трое оэсэновцев, четверорукий иномирянин с любопытством присматривался к подробностям чужеземной кухни. Для него на сковороде жарился большой ломоть окорока без приправ и соли — он так любил. Хозяин дома извлек из подпола банки с солеными огурцами, маринованными помидорами, домашним кетчупом, нагреб из деревянной кадушки полную миску грибов, засоленных со смородиновым листом, а потом отправил Лети к соседям через улицу за молоком, творогом и маслом.
— У них коровы, — пояснил он.
— Ты им помогаешь? — спросила Кайндел, шинкуя лук для супа.
— Бывает. Собственно, я всем здесь помогаю. А они — мне. Без этого не проживешь.
Не составляло труда догадаться, что именно он имел в виду. Маленький поселочек жил практически натуральным хозяйством под защитой его магии и только благодаря ему мог почти не опасаться неприятных неожиданностей. Так что им было, за что благодарить его и по первой просьбе делиться плодами своего труда. Впрочем, Алан и сам ведь не безрукий. Наверняка многим в поселке помогал строить дома, приводить в порядок мебель…
Они остались одни на маленькой теплой кухне, и мужчина, вздохнув, негромко попросил:
— Расскажи, что с тобой случилось.
Кайндел, пожав плечами, начала рассказывать. С самого первого дня знакомства у них установились особые, очень доверительные отношения. Она сообщала ему о себе все и многое знала о нем. Он удивительно чутко умел слушать (не хуже, чем сама девушка, но, в отличие от нее, делал это неосознанно и без задней мысли), а таким людям всегда несут свои горести и чаянья. Даже не обладай он удивительной памятью и забывай сразу все, что расскажут, ему все равно продолжали бы выкладывать про свои дела и верить, что во всем услышанном он искренне заинтересован. Только потому, что Алан, как никто на памяти Кайндел, умел слушать.
И действительно все запоминал.
Ее он слушал, полузакрыв глаза, даже не слушал, а впитывал, будто губка, и у девушки становилось все легче на душе. Ее больше не терзали сомнения в правильности ухода из Алого Круга, и стало ясно до полной прозрачности, словно она вдруг взглянула на мир сквозь воды горного ручья — она действительно не могла поступить иначе, а значит, ей не в чем винить себя.
— Тебе налить немного? — спросил он, дослушав до конца. — У меня есть смородиновое вино. И даже брусничная настойка. Водочной крепости.
— Чуть позже. Не на пустой же желудок.
— Я, признаться, недавно слышал, будто ты погибла. Потом — что подалась в стан Черного Круга. Он откололся, кстати. Ты в курсе?
— Я здорово отстала от жизни в учебной части ОСН. Там курсантов оберегают от информации. Меня — особенно.
— Из-за твоей профессии?
— В том числе.
Алан слегка повел плечами — это означало у него недоумение.
— Сказать по правде, теперь я удивлен не меньше. Почему ты подалась в Организацию? Потому ли, что не было выбора? Или сознательно?
— Сложно сказать. Когда у боевиков Ночи меня отбил один из офицеров ОСН, я пошла за ним лишь наполовину потому, что такая уж сложилась ситуация. Что значит — не было выбора? Выбор есть всегда.
— Большинство любит жизнь, и в этом нет ничего недостойного.
— Видишь ли, я могла ожидать от людей ОСН абсолютно любой реакции на свое появление. В том числе и убийства без разговоров, и жесткого допроса. Я доверилась им — не от одной же безысходности.
— Понимаю, учинила им проверку. И как?
Заправив суп и накрыв крышкой кастрюлю, она задумчиво посмотрела в окно. Там, во дворе, алел наполненный углями мангал, и доспевала первая порция шашлыков. Над ними колдовал тверчанин с восторженным выражением лица, а рядом с ним с бутылкой домашнего вина стоял Роман и время от времени сбрызгивал мясо, вызывая к жизни клубы ароматного дыма и опасливо жмурясь. Сергей и Горо, потоптавшись неподалеку, ушли рубить дрова.
Алан проследил за ее взглядом, потом, встав с кресла, где отдыхал, подошел и остановился рядом, у ее левого плеча. Она ощущала его чистое дыхание на щеке — он не курил и никогда не употреблял спиртное, единственный такой мужчина на ее памяти.
— Они — славные ребята, — проговорил хозяин дома. — Все до единого. Но так же ли хорошо дело, которому они служат?
— Ты же понимаешь, как никто: дело тут абсолютно ни при чем. Можно развесить вокруг какие угодно лозунги, но они никоим образом не помогут заглянуть в будущее, избранное теми, кто эти лозунги выкрикивает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});