с кровати. — Я вздохнул и провел рукой по лицу. — Инессе снились сны. Ей снился мальчик, который крепко держал ее, когда их забрали Призраки. Ей снилась женщина, одетая во все черное, которая заставляла ее чувствовать страх. Еще ей снилось, как она махала мальчику на прощание. От этого ей становилось грустно. Но она ничего больше не могла вспомнить; только вспышки, странные образы, которые возникали в ее сознании. Мужчина со шрамами в ошейнике, говорящий ей быть сильной. Который говорил ей, что она больше, чем просто номер. Говорил, что однажды он придет и освободит ее.
Я посмотрел на 818-ого.
— Ей также сказали, что у нее есть брат, Валентин Белров. Она не знала, где он. Был ли он жив или мертв.
Я взглянул на Валентина, который теперь смотрел на меня с выражением горя на лице. Обращаясь непосредственно к нему, я сказал:
— Она видела тебя в ямах, и это заставило ее вспомнить мужчину из ее сознания. Она не знает, был ли он ее братом, потому что в воспоминаниях был мужчина постарше. Она помнит своего брата лишь ребенком. Но она видела тебя. На мгновение у нее промелькнула мысль, что ты мог бы быть им, но ты выглядишь иначе, чем в ее образах.
Валентин провел рукой по шее, по красному шраму:
— Я выгляжу иначе, потому что я свободен.
— Но?.. — я замолчал.
— Я Валентин Белров. Брат Инессы. Я пытался освободить ее в течение многих лет.
Мое сердце бешено заколотилось, а глаза расширились, когда он признался:
— Мы здесь, чтобы вернуть ее. Мы здесь для того, чтобы убить Арзиани и сжечь эту яму, черт возьми, дотла.
Я покачал головой, уверенный, что ослышался, когда 818-ый протянул руку.
— Меня зовут Лука Толстой, я князь Братвы Волкова в Нью-Йорке.
Я уставился на его руку, затем поднял свою и протянул сквозь прутья решетки, чтобы пожать.
— Я не знаю, что такое Братва. Или князь, если уж на то пошло.
Он ухмыльнулся.
— Я тоже не знал, когда сбежал из своего ГУЛАГа. С тех пор я многому научился.
— Ты был в ГУЛАГе? — уточнил я.
Лука кивнул и указал на 221-ого.
— Это Заал Костава. Он Лидер Клана Костава, грузинской криминальной семьи. Его и его брата-близнеца держали здесь, когда они были еще детьми. На них разрабатывали и тестировали наркотики.
Заал подошел ко мне и тоже протянул руку.
— Грузин, но враг Арзиани. Конкурирующая преступная семья.
— Он экспериментировал на тебе и твоем брате?
Заал кивнул.
— Мой брат мертв. В Нью-Йорке у меня есть сестра, — он указал на Валентина, который молча наблюдал за происходящим. — Арзиани послал Валентина убить меня и мою семью. Он убивал по приказу Госпожи Арзиани.
— Госпожа Арзиани мертва, — заявил я.
Холодная улыбка появилась на изуродованном лице Валентина.
— Знаю. Это я убил ее. — Валентин шагнул вперед. — Она забрала меня и Инессу из детского дома и сделала меня своим личным убийцей. Она использовала Инессу в качестве приманки, чтобы держать меня в подчинении. Я похитил мою Зою, сестру Заала. Но мы влюбились друг в друга. Когда Госпожа узнала, что я предал ее, она сказала мне, что отправит Инессу обратно сюда. Но было уже слишком поздно. Арзиани уже видел ее на экране и потребовал ее возвращения.
— Чтобы она стала его Верховной Моной, — добавил я, и сложившаяся картина обрела смысл.
Валентин кивнул.
— Мы все бойцы. Мы принимаем участие в турнире, чтобы вернуть ее.
— Как?
Ответил Лука:
— Не все Призраки верны Арзиани; многих принудили или продали на службу, как и всех нас.
Я посмотрел на охранника через плечо Заала, и он дернул подбородком. Вернув взгляд на Луку, я растерянно нахмурился, когда он продолжил:
— Избранные чири, то есть те чири, кто вводят наркотики мужчинам, с начала этой недели вводят всем бойцам противоядие, разработанное моей семьей для противодействия препарату типа А. Они делают это каждый день. Охранники с нашей стороны говорили с бойцами. Готовили их.
— Готовили их к чему? — спросил я, мое сердце нашло новый ритм.
— К бунту, — спокойно ответил Лука.
Когда я посмотрел на его мужчин, я понял, что он был прирожденным лидером. Все в том, как он говорил, и спокойствие, которое он сохранял, показывало мне, что это была роль, которую он был создан выполнять.
— Бунт? — переспросил я.
Мое сердце гнало кровь потоком по телу.
Валентин шагнул ближе ко мне и сквозь стиснутые зубы сказал:
— Финал. Мы трое в финале. После того, как мы убьем четвертого бойца, бросимся в толпу и убьем всех больных ублюдков до единого. Всех на своих местах. — Он улыбнулся холодной улыбкой. — Затем мы пойдем за Господином.
— Нет, — прошипел я, ударив в дверь камеры. — Он мой.
Валентин бросил вызов моему пристальному взгляду. Но я принял это решение. Господин будет моим.
— У тебя сегодня поединок, — вмешался Лука.
Я кивнул.
Он посмотрел на Заала и приподнял бровь.
Заал обратился ко мне:
— Ты ранен.
— Я одержу победу.
— Даже раненый? — уточнил он.
— Я одержу победу, — повторил я. — Я чемпион Кровавой Ямы. Питбуль Арзиани. Я непобедим на этом песке. И пока Господин не использовал мою Инессу, чтобы подчинить меня, я даже царапины не получал на боях.
— Ты победишь, — резюмировал Лука. — Победишь и присоединишься к нам завтра, — он взглянул на Валентина, затем снова на меня. — Ты получишь Арзиани.
— Что? — зашипел Валентин, и Лука повернулся к нему лицом. — Ты получил Госпожу. Это убийство для Ильи. Мы все сами разбирались с мужчинами, которые разрушили наши жизни. — Он указал на меня. — Он тоже заслуживает этого.
Валентин покачал головой, но затем встретился со мной глазами и спросил:
— Ты любишь мою сестру?
— Да, — честно ответил я, прочувствовав этот ответ до мозга своих костей.
Валентин изучал меня долгую минуту, затем кивнул.
Охранник-перебежчик внезапно нацелил свой пистолет и приказал:
— Выходи!
Я уставился в коридор, как и Лука, Заал и Валентин. Трое мужчин приготовились нанести удар, когда показалась маленькая чири. Ее голова была опущена, когда охранник дернул подбородком, чтобы она встала перед нами. Когда она подняла голову и сглотнула в чистом страхе,