Читать интересную книгу Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4) - Евгений Красницкий

Картинка исчезла, оставив после себя сладкую горечь воспоминаний о безвозвратно ушедшем, а на Мишку вдруг обрушилась целая лавина ощущений и впечатлений. Первое — изумленный взгляд настежь распахнутых глаз Красавы, остановившийся на нем и Нинее. Второе — боль в раненой ноге — начисто забыл про костыли, это ж надо! И самое неожиданное — склоненная к плечу голова волхвы, прижавшаяся щекой к тыльной стороне мишкиной ладони.

«Боже мой, сколько же лет она мужской руки на своем плече не ощущала? Умная, поразительно, по нынешним временам, образованная, властная и… такая одинокая Светлая боярыня, по каким-то причинам похоронившая себя в глуши припятских лесов и болот? Что ей сейчас вспомнилось, так же, как и мне? Отец, муж, сын, любовник? Ничего-то я о ней не знаю, но…»

Не отнимая руки, Мишка сдвинулся чуть вперед и, заглянув в наполненные готовыми пролиться слезами глаза Нинеи, тихо повторил ей ее же присловье:

— Все хорошо, не печалься Гредислава, все хорошо.

Нинея с всхлипом втянула в себя воздух и так же тихо ответила:

— Сядь, Мишаня, нога-то у тебя…

— Ничего, не больно… почти…

— Больно, я чувствую… садись, садись…

Волхва отерла уголком платка глаза, выпрямилась и уже совсем другим голосом распорядилась:

— А ну! На стол собирать! Ужинать пора!

Каждый, кроме самых маленьких занялся своим делом, чувствовалось, что внучата давно приучены к определенному порядку. Мишка опустился на лавку и почти сразу же почувствовал правым ухом горячий шепот Красавы, воспользовавшейся тем, что Нинея отвлеклась к печи:

— Ты зачем бабулю ворожил? Она тебя и так любит.

— Ничего я не ворожил… — Попытался, так же шепотом, оправдаться Мишка. — Да и не умею я…

— Врешь, я видела! — Безапелляционно заявила Красава. — Но ничего, я на тебе все равно женюсь!

Внучка волхвы упорхнула, а Мишка так и остался сидеть в состоянии столбняка.

«Здрасте, приехали! Мало мне одной невесты от деда, так еще и эта на меня глаз положила! Еще и к бабке приревновала, обалдеть! Примите мои поздравления, сэр Майкл, вы идете у дам нарасхват, как колбаса в горбачевские времена! Ребенок, конечно, еще, а вдруг не передумает? Ведь и замочить из ревности может запросто. Ну влип!»

После ужина ребятня шустро прибрала со стола и, повинуясь нинеиной команде, отправилась спать. Ни капризов, ни возражений. К величайшему мишкиному удивлению, Роська вместе со всеми поплелся за занавеску, где располагались полати.

«М-да, на коротком поводке Нинея ребят держит. Привыкнут, как без нее обходиться станут?»

Мишка и Нинея остались сумерничать вдвоем. Волхва поставила на стол подаренные Мишкой подсвечники, зажгла свечи, села напротив, подперев щеку кулаком.

— О чем задумался, Мишаня.

— О детишках твоих, баба Нинея.

— И что ж думаешь?

— Да вот, подумалось мне: привыкнут, они что ты за них думаешь и решаешь, каждый шаг их стережешь, как потом жить будут?

— Так, как ты их научишь. Я не вечная, а кроме как на тебя, мне их оставить ненакого. — Нинея вздохнула и неожиданно предложила: — Можешь прямо сейчас начать. Хочешь?

— Хочу, но не могу. Но и не думать про это не могу тоже. Не сердись, ты спросила, я ответил.

— Можешь, уже сейчас можешь, но я подожду. Сколько-то лет еще подожду, но уж воспитывать ребят буду, как умею. — Волхва выдержала паузу, показывая, что тема закрыта, потом спросила: — Ты, ведь, еще о чем-то узнать хотел?

— Скажи, нет ли какой-нибудь сказки или истории… неважно — правда или вымысел. В общем, что-то про взрослого, живущего в теле ребенка. И это должно быть страшно, страшная история.

— Вот оно как… Взрослый в ребенке. — Нинея ненадолго задумалась. — Есть такая сказка, а может — быль, кто ж знает?

— Расскажешь?

— Что ж не рассказать? Была у одной ведуньи ученица. Плохая была ученица. То ли ленилась, то ли дар у нее слабый был, хотя, бывает, что и учитель негодный попадается. Всякое бывает. Выгнала ее ведунья, не стала дальше учить. Пошла девка домой, и уже почти дошла до дому, как видит степняки в сторону ее веси пробираются. Побежала она, хотела короткой дорогой через лес пробраться, да заметили ее степняки и подстрелили. Лежит она со стрелой в спине, чувствует, что умирает. «Что за жизнь у меня» — думает — «Всего два дела у меня важных было: на ведунью выучиться и земляков предупредить. И ни то, ни другое сделать не смогла».

И тогда вспомнила ученье у ведуньи и произнесла заклинание. Пожелала перенестись в тело любого из земляков, кто ближе окажется, чтоб предупредить об опасности. Смотрит: она голая и воде, а вокруг другие девчонки в речке плещутся. Видно ближе всех к ней эта самая девчонка оказалась. Выскочила она из воды, а какая одежда ее не знает. Схватила первую попавшуюся, оделась и побежала к селу. Кричит: «Степняки! Степняки! Спасайтесь!» А люди над ней смеются: «Где ты степняков в речке нашла? А одежду-то зачем чужую нацепила?» Так и не поверил ей никто, а вскоре и степняки налетели. Кого убили, кого в полон увели, а весь сожгли. Осталась только эта девчонка — степняки ее как будто и не видели.

Сидит она на пепелище и плачет. Тело чужое, одежда чужая, ничего сделать не смогла, даже смерть ее не взяла. И открылось тут ей, что неправильно она заклинание выбрала, обидела Светлых Богов и те ее так наказали. С тех пор ходит она от деревни к деревне, от села к селу, от города к городу, и всегда так получается, что приходит только туда, где беда случиться должна. Предупреждает людей, а никто ей не верит, и беда все равно случается.

Не растет она и не стареет, а один раз в сто лет приходит она на то место, где ее родная весь была. Плачет, просит Светлых Богов о прощении, но не желают ее боги слышать, потому, что могла она земляков спасти, если бы училась прилежно. Могла и Светлых Богов не обидеть, если бы подумала как следует. Но думала она в тот час не о земляках и не о Светлых Богах, а о своей жизни пропащей, вот и стала ее жизнь пропащей по-настоящему.

А люди ее прихода боятся. Не только потому, что она с собой беду приносит, от беды защититься или убежать можно. Боятся они потому, что с ее приходом беспечными делаются и не верят ее предупреждениям. А она все ходит, и никто не знает где ее путь закончится. Поведали Светлые Боги только одно: «Если найдется место, где тебе поверят и от беды, благодаря твоему предупреждению, спасутся, там твой путь и закончится. И обретешь ты покой». Вот такая сказка про взрослого в детском теле. Понравилось тебе?

«Ни хрена себе! Кассандра, баньши и Агасфер в одном флаконе! И такой лихо закрученный сюжет не дошел до потомков? Это кто ж так постарался? Татары или Православная церковь? Теперь понятно, почему Первак так трухнул: сначала родной хутор от морового поветрия вымер, потом мы Кунье городище угробили, а тут еще один типчик нарисовался!»

— Что-то вспомнил, Мишаня?

— Есть, баба Нинея, похожие сказки у разных народов. У греков — про Кассандру, дочку троянского царя Приама. Ее тоже боги наделили даром прорицания, но сделали так, что ей никто не верил. И из-за этого ее город погиб. А у христиан есть сказание об Агасфере. Он тоже ходит по земле и нигде не может задержаться. А один раз в пятьсот лет приходит на то место, где согрешил и просит прощения. Но прощения ему нет, как нет ни покоя, ни смерти.

— Вот видишь: не ты первый, Мишаня.

— Что?!!!

— Ты же про себя спрашивал? А услышал сказку про девку глупую, нерадивую. Что ж ты хочешь? У каждого своя ноша.

— Ты… — У Мишки слова застряли в горле. — Ты что? Что ты знаешь?!!!

— Ничего я не знаю, — Нинея вздохнула — чувствую только.

— Погоди. Если ты про меня все знаешь… Ну не знаешь — чувствуешь, то как же ты мне такому внуков доверить собираешься?

— А на тебе греха нет Мишаня. И ученица ведуньи и Вечный Жид — они же согрешили. Да и дочка царя, которую ты помянул, тоже, наверно, чем-то провинилась. А ты — нет. Думается мне, что ты от какого-то горя бежишь и еще: помочь кому-то хочешь, да пока не можешь. Так?

— От горя я уже убежал, а помочь… Помочь хочу человеку, который мне сбежать помог и друзьям его. А как ты поняла, что на мне греха нет?

— Если человек про свой грех помнит, то это по нему почти всегда видно бывает. А если не помнит, то бессовестный он, и это тоже видно. Сам, наверно, такое замечал?

— Замечал. А то, что я не остаюсь ребенком, и взрослею, а значит, и стареть буду?

— И это — тоже. — Согласилась Нинея. — Но чувства человека это — надежнее. Нет за тобой греха и не бессовестный ты.

* * *

Снова шипит под санными полозьями снег, мерно топочут копыта Рыжухи, петляет узкая лесная дорога. Роська со смесью страха и восхищения рассказывал о своих вчерашних переживаниях.