Читать интересную книгу Не мешайте палачу - Александра Маринина

– И вы, конечно, поинтересовались положением дел с кражами автомобилей в районе Щелковского шоссе, – предположила Настя.

– Конечно. И поскольку машины у вас тут угоняют довольно часто, а находят их довольно редко, я и рискнул заявиться в ваше отделение и с ясными глазами попросить устроить мне встречу с этим наводчиком. Сначала они, конечно, сопротивлялись, делали вид, что не понимают, о чем речь, но это нормально, это в порядке вещей. Потом я их все-таки уговорил. Свели меня с этим парнем, только умоляли не говорить ему, что в местной милиции знают о его подвигах. Они его, оказывается, как раз в разработку взяли, хотят потихоньку через него всю группу выявить, а тут я со своими глупостями.

Михаил улыбнулся так обаятельно и светло, что сразу стало понятно, каким образом ему удалось уговорить работников милиции устроить ему встречу с наводчиком.

– В общем, прогибался я перед ним в три погибели, дескать, вы такой важный свидетель, а те дядьки в машине серебристого цвета марки «Ауди» – такие страшные преступники, что просто совершенно необходимо их немедленно разыскать и запереть в камеру, а иначе мир перевернется. Он ломался, как свинья на веревке, ни в какую не хотел признаваться, что присматривался и к этой «Ауди», и к черному «Саабу», который рядом стоял. «Сааб», кстати, ему понравился больше, он более новый, но главное – пустой. А в «Ауди» пассажиры всю ночь сидели, да и выпуска она 1991 года. Так что если бы не люди из «Ауди», они «Сааб» вашего знакомого в ту же ночь оприходовали бы.

– А номер? Миша, не вынимайте из меня душу, – взмолилась Настя.

– Номер он запомнил. Вернее, сделал вид, что запомнил. Ой, Анастасия Павловна, – Миша не выдержал и расхохотался, правда, тут же болезненно поморщился: свежая царапина на щеке давала себя знать при каждом движении лицевых мышц. – Вы бы видели эту сцену! Детский сад, ни больше – ни меньше. Номер, спрашиваю, запомнил? Он мнется, жмется, по сторонам глядит и блеет что-то невнятное, вроде того, что запомнил, но не уверен, в общем, для освежения памяти ему бы в кусты отойти на минуточку, малую нужду справить. Ну иди, говорю, справляй. Он отошел в сторонку, спиной ко мне повернулся, а я смотрю внимательно на него и понимаю, что не нужду он справляет, а блокнот из кармана вытащил и листает его. Вы понимаете? Он каждую машину вносит в реестр, записывает номер, марку, цвет, адрес хозяина и все остальные данные, необходимые его группе. Но он же не может этот блокнот при мне доставать. Без блокнота он просто удачно найденный свидетель, который запомнил номер припаркованной машины. А с блокнотом он сразу превращается в сообщника, наводчика. Я, конечно, сделал вид, что ничего не заметил, номер с его слов записал, попрощался с ним и пошел звонить в ГАИ. А тут какие-то придурки на меня налетели. Видно, его дружки, только я не понял, по автомобильным делам или по каким другим. Наводчик этот еще ста метров от меня отойти не успел. Они – в драку, он бежит обратно и орет, чтобы не трогали меня. Короче, все быстро кончилось, но некоторый ущерб все-таки они успели мне нанести.

Настя забрала у него пустую тарелку и подвинула поближе к Михаилу корзиночку с печеньем и нарезанным кексом.

– Ешьте, Мишенька, не стесняйтесь. Вы молодец. Так вы успели в ГАИ позвонить?

– Нет. Куда я с битой физиономией могу сунуться? В отделение? Засмеют. Хотел, правда, из автомата позвонить, но у меня жетона не оказалось, а ваш дом совсем рядом был. Ничего, что я к вам ввалился?

– Правильно сделали. Давайте номер и пейте чай, я сама позвоню.

Через полчаса Доценко ушел. Как только дверь за ним закрылась, с лица Алексея тут же сползла гостеприимная улыбка радушного хозяина.

– Как это понимать? – спросил он Настю. – Что это за машина, которая всю ночь стояла под твоими окнами?

– Ну ты же слышал, – попыталась вывернуться она. – «Ауди» 1991 года выпуска, серебристого цвета.

– Ася, прекрати, – сердито сказал Алексей. – Ты что, опять вляпалась в какую-то историю? Что происходит?

– Да ничего не происходит, успокойся ты, ради Бога, – ответила она, с трудом скрывая досаду. – Это было почти две недели назад, и за эти две недели ничего со мной не случилось. Значит, все обошлось.

– Тогда зачем ты пытаешься их разыскать?

– Ну а как же? – искренне удивилась Настя. – Мне же интересно, что это за люди и почему они целую ночь провели под моими окнами.

– Ася, ты опять врешь, – устало махнул рукой муж. – Каждый вечер какая-нибудь машина паркуется под твоими окнами, но ты никогда не проявляла к ним интерес. Они что, следят за тобой?

– Сейчас уже нет. Во всяком случае, я их не вижу.

– А раньше?

– Раньше следили. Но не очень навязчиво. И потом, я вообще не уверена, что они следили именно за мной.

– Тогда за кем же?

– За человеком, вместе с которым я возвращалась из командировки в начале февраля.

Алексей замолчал, сосредоточенно тасуя колоду карт. Он готовился раскладывать пасьянс, потому что любил это занятие, оно помогало ему думать и в то же время отвлекало от неприятных мыслей. При помощи пасьянса Чистяков снимал раздражение и стресс, поэтому хватался за карты каждый раз, как только начинал нервничать, точно так же, как его жена хваталась за сигарету. Настя внимательно наблюдала, как он отложил четыре кучки по одиннадцать карт в каждой и положил их «колодцем», то есть перпендикулярно друг другу. Затем открыл верхние карты в каждой кучке и положил их рядом, открыл следующую карту и оставил на месте, никуда не перекладывая. Как-то он объяснял ей, что кучки называются «стенами», а лежащие рядом карты – «пристенными». На «пристенные» карты можно собирать масть в восходящем порядке, а на «стены» ничего собирать нельзя, карты со «стены» можно только снимать и перекладывать. На углы между «стенами» можно класть только королей и собирать на них масть в нисходящем порядке… Настя не понимала, как во всем этом можно не запутаться, но Алексей предавался раскладыванию пасьянсов с увлечением и даже покупал специальные книги в надежде найти какой-нибудь очень сложный и очень долгий пасьянс, который бы к тому же крайне редко сходился.

– Правильно ли я понял, что тот человек, с которым ты возвращалась из командировки, ночевал здесь две недели назад? – внезапно спросил он.

Настя вздрогнула. Откуда он узнал? Впрочем, он мог и догадаться. Ведь она только что сказала, что пассажиры из «Ауди» следили не столько за ней, сколько за Павлом. И если они проторчали рядом с ее домом всю ночь, стало быть, тот, за кем они следили, всю ночь здесь и находился. Интеллект у Лешки мощный, недаром же доктор наук, профессор. Настя вдруг подумала о том, что у нее никогда не возникало соблазна обмануть Лешку. Они были знакомы с девятого класса, и с первого же дня она твердо решила, что Алеша Чистяков намного умнее и способнее нее. С тех пор прошло двадцать лет, ей уже тридцать пять, Лешке недавно исполнилось тридцать шесть, и ей ни разу не пришло в голову усомниться в его интеллектуальном превосходстве. А стало быть, и попытки обмануть его не возникали. Любой обман строится изначально на допущении, что тот, кого ты хочешь обмануть, глупее тебя самого.

– Да, – ответила она ровным голосом, не отрывая глаз от его длинных сильных пальцев, перекладывающих карты на столе. – Ты понял правильно. Он здесь ночевал.

– И если бы сегодня к нам случайно не зашел Миша и не завел разговор о машине, которая стояла всю ночь под твоими окнами, ты бы ничего мне не сказала?

– Скорее всего нет. Это мои служебные дела, и незачем забивать ими твою голову.

– Ты хочешь сказать, что посторонний мужчина в твоей квартире ночью – это твои служебные дела?

– Да, именно так я и хочу сказать.

– Он твой коллега?

– Почти. Но не совсем.

– Нельзя ли поточнее?

– Он два года отсидел за хулиганство. И в этом смысле он, конечно, никак не может считаться моим коллегой. Но до этого он много лет занимался чем-то вроде оперативной работы.

– Ася, я не спрашиваю, почему он провел ночь у тебя дома. Ты взрослая разумная женщина, и если ты что-то делаешь, то, видимо, считаешь это правильным. И если ты вдруг захочешь мне изменить, то ты сделаешь это, и никакие сцены, уговоры и угрозы тут не помогут. Один раз мы с тобой через это уже прошли, так что некоторый опыт у меня имеется. Ты привела этого человека сюда на ночь, значит, так было нужно. Но я не понимаю, почему я должен узнавать об этом случайно и от совершенно постороннего человека, от Миши Доценко. Тот факт, что ты пыталась от меня это скрыть, заставляет меня думать, что здесь наличествует нечто большее, чем просто твои служебные дела.

– Леша…

– Подожди, дай мне сказать. Мне этот разговор так же неприятен, как и тебе, поэтому давай закончим его как можно быстрее. Я прошу тебя, Ася, не заставляй меня сомневаться. Я не знаю, понимаешь ли ты, что такое муки ревности. Думаю, что не понимаешь. А я знаю это очень хорошо. И если я молчу и не говорю тебе ничего, то это не означает, что я ничего не замечаю и ничего не чувствую. Я прекрасно видел, что за два месяца до нашей свадьбы с тобой что-то произошло. И точно так же я видел, что примерно через месяц это прошло бесследно. Но что я пережил за этот месяц, ты и не догадываешься. Поэтому я прошу тебя, пожалуйста, не заставляй меня переживать все это вновь, особенно если для этого нет никаких оснований. Я верю, что тот человек, о котором идет речь, не является твоим любовником. Просто верю, и все. Потому что ты так сказала. Но я видел, какая перевернутая ты была после этой поездки, и я хорошо помню разговоры, которые мы с тобой вели на этой самой кухне. Не совершила ли ты ошибку, не расплачиваешься ли ты за последствия этой ошибки? А ведь ты так и не сказала мне, в чем суть, заставляя меня догадываться, о какой ошибке идет речь. Он здесь ночевал, и если бы ты сказала мне об этом сама, мне бы и в голову не пришло волноваться по этому поводу. А ты хотела от меня это скрыть, и мне это неприятно. Пойми, Ася, я не требую от тебя никаких объяснений. Я просто прошу, чтобы ты так не делала. Не скрывай от меня ничего, что можно не скрывать. Не заставляй меня сходить с ума от подозрений и ревности, если для этого нет реальных оснований.