Их брак напоминал прочное судно, которое уверенно бороздит бурный океан жизни. Быть может, в нем не было страсти и особенного романтизма, но зато в отношениях между супругами присутствовало нечто более важное для Марии: надежность, стабильность и защищенность — то, чего певица была лишена долгие годы. В течение раннего периода брака она часто заговаривала о ребенке, но Баттиста опасался, что это повредит ее карьере. Постепенно она прекратила эти разговоры. Жизнь вошла в колею и представляла собой четко отлаженный механизм: репетиции, блестящие выступления, новые контракты. Ровно в полночь молчаливая и совершенно обессиленная Каллас ложилась в постель, чтобы наутро продолжить забег к вершине Олимпа. Итак, Мария была поглощена творчеством, Баттиста заботился о жене и ее карьере. Они были по-своему счастливы. Казалось, ничто не предвещает катастрофы…
В 1957 г. во время кинофестиваля в Венеции известная фельетонистка и устроительница вечеров Эльза Максвелл познакомила Марию Каллас с могущественным судостроительным магнатом Аристотелем Онассисом. Они обменялись любезностями, необходимыми в подобных случаях, и разошлись в разные концы зала. А спустя полтора года, посетив триумфальную для Каллас «Медею», Аристотель пригласил Марию с супругом в круиз на своей яхте «Кристина». Баттиста согласился — жене требовался отдых и новые впечатления. Менегини даже не подозревал, что это путешествие положит конец их браку.
Онассис нажил сказочное состояние во время Второй мировой войны, поставляя нефть в воюющую Европу. Он добился всего, о чем только можно было мечтать — денег, власти. Не хватало только одного — славы. Воплощением ее была Мария Каллас — талантливая, красивая, перед которой преклонялись, которую обожествляли. Однажды встретив ее, Аристотель уже не мог позабыть глаза прекрасной гречанки. Он решил во что бы то ни стало завоевать сердце примадонны.
«Кристина» напоминала роскошный плавучий дворец в пять этажей. Гости с утра до вечера купались в бассейне, отдыхали в удобных шезлонгах. На борту яхты постоянно устраивались вечеринки, королевой которых Онассис делал Марию. Она окончательно потеряла голову: легкий ветер и солнце преобразили ее. Хотелось любви и счастья — такого же бесконечного, как море. Аристотель был нежен и предупредителен с Марией, оказывал певице многочисленные знаки внимания, засыпал цветами. Его супруга Тина и Менегини были обеспокоены, но надеялись, что это лишь минутное увлечение двух соотечественников.
Через две недели после начала путешествия «Кристина» бросила якорь в Эгейском море. Менегини и Онассисов пригласил в свою резиденцию Патриарх Константинопольский, назвал Марию великой певицей, а Онассиса — новым Улиссом и благословил их, не обратив никакого внимания на Тину и Баттисту.
Возвратившись на яхту, Мария уже почти не обращала внимания на своего супруга. Часто после шумных вечеринок он возвращался в свою каюту один — Каллас оставалась наверху танцевать с Аристотелем.
Однажды ночью, когда Баттиста снова лег один, в каюту бесшумно проскользнула какая-то женщина. Приглядевшись, он узнал в ней жену хозяина яхты. «Баттиста, — срывающимся то ли от плача, то ли от ярости голосом произнесла Тина. — Я хочу тебе кое-что сказать. Там, наверху, твоя Мария нежится в объятиях моего мужа. Хочешь, пойди полюбуйся. Впрочем, тебе уже вряд ли удастся получить ее обратно, уж я-то его знаю».
Менегини принял это известие стоически. Он прекрасно понимал разницу в возрасте со своей супругой и был склонен на многое закрыть глаза. Но по прибытии домой Мария сообщила ему, что влюблена и собирается развестись, чтобы начать новую жизнь. «Я остаюсь с Онассисом. Я поняла, что больше не люблю тебя», — ровно сказала она мужу. «Мария, опомнись! С каким таким Онассисом ты остаешься? Ведь он женатый человек, у него двое детей!» — увещевал супругу потрясенный Баттиста. В эти минуты он совершенно не думал о нанесенном ему оскорблении — слишком велико было желание оградить жену от беды. Но у Марии и в мыслях не было прислушаться к его советам: всепоглощающая страсть сжигала ее, страсть первой настоящей любви. Онассис открыл для нее новый мир неизведанных чувств и переживаний, научил наслаждаться физической любовью. Приходя к ней, он говорил комплименты, собственноручно делал ей педикюр, расчесывал ее длинные черные волосы. Он понимал, что Марии хотелось бы найти в нем и друга, поэтому делал вид, что ему интересно слушать ее болтовню и вздохи.
Тем временем дела Марии расстраивались — без опытного менеджера срывались спектакли, происходили досадные сбои в таком отлаженном когда-то расписании. Она все меньше и меньше пела, и неудивительно: мысли Каллас были заняты вспыхнувшей любовью и Онассисом. Он развелся с женой, но не спешил делать предложение своей любовнице. Мария страдала от этого, не понимая, что произошло в их отношениях. Онассис стал груб, раздражителен. К этим неприятностям певицы прибавилась новая — стал пропадать голос. Врачи не смогли дать объяснения, что именно произошло и в чем причина, а Мария была твердо уверена, что это боги прогневались на нее за прелюбодеяние и развод с мужем.
11 декабря 1961 г. Каллас пела в «Ла Скала» арию Медеи. Она знала, что любимого нет в зале. В эти мгновения Мария с ужасом почувствовала, что не может петь дальше. После этого провала ей пришлось выслушать обвинения Аристотеля. «Ты — ничтожество», — бросил он в лицо своей любовнице.
Подобные ссоры были на протяжении всего их романа. Они сменялись столь же бурными примирениями. Страсть Аристотеля была недолговечна, но вместе с тем он осознавал, что никто и никогда не понимал и не любил его больше, чем Мария. Они были под стать друг другу — сильные, красивые греки. Но это равноправие и мешало их отношениям.
Когда Мария поняла, что беременна, она с радостью сообщила об этом своему любовнику. Ответ был страшен: «Аборт». И несмотря на жгучее желание иметь ребенка, она повиновалась. Позднее Мария проклинала Аристотеля за этот приказ, но больше всего она ненавидела себя за свое бессилие перед ним.
В августе 1968 г. на «Кристине» между любовниками произошла еще одна ссора. Аристотель грубо прервал рассуждения Марии и сказал ей, чтобы она возвращалась домой. «С меня довольно! Больше ты меня не увидишь!» — в отчаянии крикнула Каллас.
Через несколько месяцев она узнала о том, что ее возлюбленный женится на вдове американского президента Жаклин Кеннеди. Это известие повергло Марию в шок. Радость и пьянящее чувство освобождения от того, кто отнял у нее голос и стал между ней и музыкой, сменились глубоким отчаянием. Сердце останавливалось от горя. «Обратите внимание на мои слова. Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие», — пророчески сказала она посыльному.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});