2
За завтраком Яника подробно пересказала события последнего визита в Инсон Энуо. Сенсор и Дара с интересом слушали, допивая кофе. Лазарь задумчиво посасывал щёки и ковырял ложкой кофейную гущу на дне кружки. Всякий раз, когда рассказ касался Марса, в желудке что-то неприятно скручивалось тяжёлым узлом. Лазарь с нетерпением ждал, когда же она закончит.
У плиты Айма поджаривала яичницу для Матвея – тот ещё не проснулся. В последние дни контры между ней и Лазарем приблизились к точке невозврата, а потому её присутствие в кухне здорово раздражало.
– Мысли, вопросы, предложения, – стандартно начал Лазарь, когда Яника, наконец, умолкла.
– А где Марс? – вдруг спросила Дара. – Почему не спускается завтракать?
Нет, они издеваются! Одна закончила, так вторая тут же начала.
– Он теперь под крылом у «юнисеф», – пространно ответил Лазарь. – А вот Энуо пока под нашим, так что поехали!
Как и большинство острот Лазаря, шутка осталась никем не замеченной – безусловным плюсом постоянного гаерства было то, что рано или поздно в нём растворялась доля истины. Ну, и замечательно. Если спросят потом, почему он ничего не сказал о ссоре с Марсом, будет что ответить.
Началось обсуждение. Сначала вяло, но с каждым новым словом диалог стремительно заряжался бодростью. Сенсор и Дара выдвигали гипотезы одну за другой, Яника изо всех сил старалась поспевать.
Лазарь по большей части отмалчивался и просто слушал. Ну, не мог он говорить в присутствии этой королевы яичницы без зубовного скрежета. Внутренний правдолюб услужливо подсказывал, что дело вовсе не в ней, а в раздражении, вызванном историей с мальчиком, которое он вымещает на Айме, но Лазарь его не слушал.
Минут через десять поток идей иссяк, и молчать дальше стало невозможно. Лазарь решил, что это, наверное, даже к лучшему. Быть может, за размышлениями над делом удастся выкинуть из головы размышления о Марсе. Хотя бы на время.
– Итак, пройдёмся по списку. Я согласен с Сенсом на счёт того, что до исчезновения Тихоки тёмные зоны появлялись только в тех местах, где он не мог защитить младшего брата. И Дара права, предположив, что теперь эти зоны появляются там, куда раньше распространялась протекция Тихоки. Вопрос в другом: почему правила дурацкой компьютерной игры действуют даже там, где раньше мальчишка никогда не бывал? Почему превращают во врагов всех, кто находится вблизи от него дольше трёх минут?
– Проделки Ведущего? – предположила Дара.
– Не настолько глобальные, – срезал Лазарь. – Ведущий не может устроить наводнение, но может заминировать дамбу. Сколько раз повторять?
– Без старшего брата мальчик не чувствует себя в безопасности, – сказал Сенс, – отсюда и тёмные зоны.
– Путаешь причину и следствие, – закачал головой Лазарь. – Мальчишка не чувствует себя в безопасности в тёмных зонах. Нельзя чувствовать жар, пока на градуснике тридцать шесть и шесть, но можно почувствовать, когда увидишь тридцать девять.
Все призадумались. Лазарь терпеливо ждал, измываясь над очередной салфеткой. Он уже знал ответ, но хотел узнать кое-что ещё, а потому не спешил выдавать всё на блюдечке.
– Я могу только предположить, – наконец, заговорила Яника. – У Энуо сейчас очень заниженная самооценка. Вы же видели, как он выглядит и говорит?
У Лазаря засосало под ложечкой: вот оно! Даже мысли о Марсе на время вылетели из головы. А ведь они только и делают, что треплются о подростках.
– В жизни он гораздо приятней, – подтвердил Сенсор.
– Я думаю, в этом вся причина. Знаете, закомплексованные люди в своих неудачах часто винят самих себя, даже если на самом деле ни в чём не виноваты. Думаю, Энуо неспроста превращает светлые зоны в тёмные. Он считает, что не способен сходиться с людьми. О так уверовал в это, что убедил себя в том, что зло и агрессия, направленные на него, вызваны им самим. Теперь, куда бы он ни пошёл, кого бы ни встретил, что бы ни сделал – люди будут превращаться в Морлоков, независимо от того, сделали они ему что-то плохое или нет.
– Так держать, Яни, – Айма отвернулась от плиты и показала Янике большой палец. К вящему удивлению Лазаря, они с Матвеем неожиданно тепло приняли новенькую, и Яника отвечала им взаимностью. – Я бы не смогла выразиться лучше, хотя сама подумала о том же.
Лазаря покоробило.
– Не отвлекайся от Матвеевых яиц, солнышко, а дело оставь дельцам. И поблагодарим Янику за экскурс в личную биографию.
Сенсор не удержался, прыснул, и Дарения тут же одарила его гневным взглядом. Лазарь решил, что она просто не поняла, над чем именно смеётся друг.
– Заставлю извиняться, – предупредила Айма, с подчёркнутым безразличием возвращаясь к сковородке.
– Японский городовой, ну конечно, заставишь! Ладно, закончили с зонами. Чтобы понять замысел Ведущего, нужно узнать, куда подевался чёртов Тихока. Да, и неплохо бы разобраться, почему инсон мальчишки похож на один большой «Неверленд». Вряд ли наш Питер Пэн мечтает походить на своего старика, когда вырастет.
Сказав это, Лазарь коварно подмигнул Янике, и карающие очи Дарении нравственно восстали против него. Сама Яника реагировала на подколки Лазаря с хладнокровием, которому позавидовал бы даже Симон.
– Думаю, Лазарь прав. Дети его возраста просто не воспринимает взрослых, – заявил Сенсор. – В наше время у них другие авторитеты. «Когда мне было четырнадцать, мой отец был невероятно глуп. Но когда мне стукнуло двадцать один, я поразился, насколько поумнел этот старикан за семь лет», – процитировал он своего любимого Марка Твена.
– Это тогда он подарил тебе тачку? – пошутил Лазарь.
– А, по-моему, дело не в этом, – сказала Дара. – Цыгане женят детей в двенадцать-тринадцать лет. А у многих африканских народов одиннадцатилетняя девочка уже считается взрослой женщиной.
Лазарь протяжно выдохнул. Интересно, считать всех вокруг идиотами – признак некой психологической девиации, или это нормально? Спросить бы у психолога. Загвоздка в том, что ни один из ответов не устроил бы его. Первый будет означать, что он псих, а второй – вообще идиотский ответ.
– Половое созревание у собак наступает в восемь месяцев не потому, что собаки такие умные, а потому что мало кто из них дотягивает до двадцати лет, – сказал он. – Определяй мы умственную зрелость человека по размеру груди и количеству лобковых волос, тебе бы следовало выдать «Барби» вместо паспорта.
– Я хочу сказать, многие современные дети в тринадцать уже считают себя взрослыми, – продолжила Дара, отчаянно краснея. – Они по-взрослому говорят, по-взрослому одеваются, интересуются взрослыми вещами и ведут себя соответственно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});