Мы атаковали чумных под покровом ночи, спрыгнув с крыш домов, как падающие с неба ангелы. Наши красные плащи развевались в воздухе. Наши клинки-пистолеты, наши зачарованные заклинателями из Гильдии крупнокалиберные винтовки, ножи и кинжалы – всё было в тот день освящено кровью заражённых Связующих.
Охотники истребляли бы их поодиночке целую вечность, заклинатели пытались бы выведать сокровенные знания, а алхимики заперли бы их где-нибудь и проводили бесчеловечные опыты. Даже эти жалкие души не заслуживали такой участи. Мы же нанесли удар внезапно, со всех сторон. Мы избавили их от страданий, заодно защитив и наш мир.
Мои воины налетели как саранча, стирая всякое сопротивление со своего пути. Глядя на Джереми, я внезапно понял, сколько времени пролетело. Меня осенило, сколько я на самом деле прожил на этом нескончаемом поле битвы. Ещё вчера маленький мальчик с текущими из носа соплями сжимал мою руку, и в какого же яростного и неукротимого воина он вырос.
Он рвался впереди всех, ведя их за собой. У наших врагов не было и шанса. Одной рукой он орудовал пистолетом, из которого никогда не промахивался, а в другой кинжалом-катаром. Он напоминал мне молодого себя.
С каждой минутой мне было всё сложнее угоняться за Джереми: я отстал. Вокруг меня были лишь трупы заражённых. Нельзя дотрагиваться до них, иначе последствия могут быть необратимы. Я должен был быть рад очередной успешной миссии, но я ничего не чувствовал. Я уже давно перестал наслаждаться своей работой. Работой, которая ещё с малого детства выбрала меня.
Глядя на эти трупы, мне стало их жалко, и именно в этот момент моё внезапное сострадание чуть не погубило меня. Один из трупов привстал и накинулся на меня. Эта была особь женского пола. Вся в крови, грязи и дерьме – одержимая. Не знаю, что она забыла среди заражённых Связующих, но она застала меня врасплох. Её рот раскрылся настолько, что сломалась челюсть и оттуда появились тонкие и длинные клыки, похожие на иглы ежа. Я не успел среагировать, и оно схватило меня и вцепилось бы в шею, если бы сзади её не оттащил Джереми. Он оттолкнул её и прострелил голову. «Стареешь», – с улыбкой обратился он ко мне. «Будто я не знаю, – ответил я, похлопывая своего спасителя по плечу. – Именно поэтому лидером станешь ты». Джереми улыбнулся, и в первые за много десятилетий в его глазах была не только тьма, но и надежда на лучшее будущее: «Спасибо, оте…»
Джереми внезапно замолк. Его зрачки расширились, а лицо свело спазмом. Он плюнул кровью мне в лицо. Из живота у него торчала заострённая труба. Я механически достал из кобуры пистолет, прицелился через плечо Джереми и выстрелил в подкравшегося к нам заражённого. Но было уже поздно.
Сначала у него зашатались ноги, а затем он упал, присоединившись к трупам на полу. Я попытался обхватить его и приподнять, но судьбе было неважно моё мнение. И так не стало одного из самых выдающихся воинов, которого я знал, моего ученика и сына. Он присоединился ко всем остальным, которых я терял за всю свою длинную жизнь. Присоединился к моим родителям… к Абрахаму.
Вот оно. Оно вернулось. То, что некогда решило пожалеть меня, бедного старика, вцепилось в мои плечи со свежей яростью. Мой старый знакомый, мой давнейший друг и союзник: голод. Я снова оказался один в тумане, во тьме. Я не жил, я лишь продолжал существовать, как и было с первого того дня, как я нацепил на себя красное, будь оно проклято. Гореть этому пальто в аду, вместе со всеми, кого оно туда отправило. Тот вкус крови, который я уже позабыл, снова напомнил о себе. Тёплый сок с привкусом горького железа. Я снова один…
Годы идут. Говорят, что наше время прошло, что мы больше не нужны этому миру. Но тогда почему мир всё ещё не отпускает нас? У него забавное чувство юмора. Теперь они зовут меня не сэром Тимоти, теперь я аж Архинквизитор Тимоти. А для своих врагов я по-прежнему Ненасытный.
Наши законы стали мудренее, изысканнее, история детальнее, города больше, архитектура экзотичнее, наука почти догнала магию, но угроза от потусторонних миров велика как никогда: чем лучше приманка, тем богаче клёв. Связующие открыто не воевали между собой уже сто сорок три года. Бывают стычки то там, то здесь, однако ничего такого, как в былые времена. Наше количество росло и нам должно было стать легче оборонять наш дом, но на деле было не так: врагов тоже становилось больше.
Раньше я мог гнаться за отступником неделями, а порой и месяцами. Я мог гнаться за полмира, даже в холодные просторы Туле и бесконечные тундры Вары. Но теперь отступники осмелели, поумнели. Они больше не убегали и не прятались от меня, как крысы. Они призывали демонов и открывали порталы. Они бились с такой яростью, что порой одним махом убивали десятки моих собратьев, но мне было всё равно. Меня гнало вперёд неутолимое чувство голода. Нужда в мести, в справедливости, должна была быть насыщена. Я надвигался как ночное небо и как цунами сбивал всех со своего пути. Иссушенные, они падали на землю мумиями и рассыпались в прах.
Свет стал досаждать мне всё сильнее. Я приказал новобранцам-Связующим опустить все шторы в нашем особняке. Старые архинквизиторы начинают жаловаться и строить козни, но мне всё равно. Меня больше ничего не волнует.
Февраль. Третий день второй недели. Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. В двери моего этажа кто-то постучался. «Кто бы это ни был, пускай разворачивается и уходит», – пробурчал я сквозь зубы. «С-сэр Тимоти, – набрался кто-то смелости с другой стороны дверей, – с вами требует аудиенции сэр Альберт Ланкастер… он говорит, что это срочно». Альберт? Старый лис? «Впусти его», – приказал я.
Двери открылись. Вошёл – нет, скорее вбежал – мужчина лет сорока на вид. Он был одет изысканно, даже вычурно, и его хромота лишь подчёркивала это. Он ворвался как ураган, раскидывая книги со своего пути белой тростью и уже открыл рот, чтобы заговорить, как внезапно закашлялся.
– Прости, Альберт. Всё время забываю проветривать комнату от табачного дыма.
– Тимоти! – еле выговорил он, откашлявшись. – Да что же это с тобой?! Лишь вчера на один из ваших анклавов было совершено нападение! А ты… – он пытался подобрать подходящее слово, – как и я, впрочем.
– Альберт, молодо выглядишь. Вижу, мой совет пришёлся тебе по вкусу, – заметил я. – Как твои близняшки Хизер и Хайди? Сколько им уже? Три? Прости, забыл выслать тебе поздравительную открытку, – я пригубил трубку, – а скажи, ты уже поведал им, каким способом они были зачаты? Какую цену пришлось тебе за них заплатить?
– Замолчи! Замолкни! – крикнул мне Альберт. – Ни слова больше! Ты обещал, что это останется между нами!
– Я много чего обещал, и мне тоже много чего обещали, и что? Успокойся. Твой секрет останется со мной. Так ты соизволишь сказать, почему ты пожаловал?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});